- Жрать охота, - недовольно буркнул Костян и сорвался с места.
- Да, я понимаю теперь, что взаимоотношения людей с инопланетянами можно рассматривать как взаимоотношения пчеловода с пчёлами. Пчеловоду не выгодно, чтобы семья ослабела и погибла. В то же время ему нужно пчёл эксплуатировать. Он пробует различные приёмы пчеловождения и не всегда уверен в том, что получится что-нибудь путное, – обратился Юрий к Петру.
- Если ты имеешь в виду в роли пчеловода инопланетян, то учти, что их несколько, и что они плохие пчеловоды: правая рука не ведает, что творит левая. Это даёт нам землянам фору. К тому же и они имеют свои слабые места.
- Да? И какие же?
- Да хоть одно то, что физически они не могут противостоять даже алкашу, а не то, что мастеру по карате.
- Да, но зачем им физические данные, если у них развит бешеный магнетизм, которым они воздействуют на человека на расстоянии.
- Заметь: не на всех. Всё дело в длине волны. Параллельно с внедрением клонов они пытаются вживлять в организм человека и чипы. Клонированные и чипованные люди должны играть роль агентов – проводников политики инопланетных цивилизаций. И потом здесь на земле работают чернорабочие, солдаты, так сказать, подшаманенные под условия жизни на Земле. Сами же воротилы, разработчики галактической политике в тени и нам неизвестны.
- Кому это «нам»? – наивно поинтересовался Юрий.
- Ну, нам – простым энтузиастам, - пояснил Пётр.
- Алло, Алька? Ты что ж, подлючка такая, на работу не ходишь? Антипкин с копыт сбился - тебя ищет, а ты в подполье ушла и нишкнешь! Сидишь как в дупле, а дед по тебе скучился. А? Дед, кто говорит, кто говорит. Кому же ты ещё нужна окромя деда? А? Ну, ты не дури, ты вот что, мы сейчас к тебе в гости нагрянем – накрывай на стол, пристегни свой прозрачный кружевной лифчик и хорошень расчешись, поняла? Я ить не один приду, а женихов к тебе цельный гурт на выбор пригоню. Так что ты давай там свою самогонку…. И слышать ничего не желаю! Всё. Не подведи. Выезжаем. Точка.
Ну, вы чё опять лекцию наладили, - обратился Михалыч к беседующим, – давай по коням!
- По коням так по коням, - устало и обиженно пробурчал под нос Костян.
Поехали ещё засветло, да так ехали, что подъехали к дому Алевтины аккурат в сумерках.
- Ну, чё, казаки, с богом! – воскликнул Михалыч и повёл отряд на штурм.
- Это есть наш последний и решительный бой, - смеясь пел Михалыч, отворяя двери в сени, в чулан, а потом и в комнату.
Но дом был пуст. В комнатах не было ни души.
- Да, но почему двери не заперты? – удивился Костик, - наверное вышла куда-то.
- За капустой в погреб полезла, - порешил Михалыч. – Алька! Мы тут! Да придёт, куда денется. Садитесь пока на диван, а дед чичас на стол сообразит.
Михалыч нырнул на кухню и вышел оттуда с тарелкой варёной картошки в мундире.
- Горячая ещё. – Поставил на стол. - Тут она. Щас явится. Где-нибудь шлындает.
Все почему-то потянулись к картошке и как по команде стали её чистить.
Дед внезапно озаботился.
- А что же зелье? Где оно тут у неё, куда она его захавала?
Он стал озираться, полез в буфет и нашёл там какую-то бутылку. Откупорил, понюхал. Вроде оно. Плеснул каплю в стакан, лизнул: оно, как есть оно.
- Ну, так что, профессора, доктора и прочая прослойка, что делать бум, как пить её, чтобы туда пошла, а не куда-нить ишо, а?
- А зачем её пить? – удивился Юрий. – Надо для начала выверить приемлемую дозу, а затем склонить вашу Алевтину к сотрудничеству.
- А как мы узнаем дозу, не испробовав её на себе? – настаивал Михалыч.
- Ничего не надо пробовать, - сказал Пётр, - доза известна. Прошлый раз мы выпили бутылку на четверых, и этого было достаточно. Это по полстакана на брата. Или по два стопарика.
- Да вы что, предполагаете вот эдак сидеть за столом и смотреть на неё, как мышь на крупу? Нет, вы как хотите, а дед оскоромится.
- Дед, а, дед, ведь мы же пришли сюда не для того, чтобы нажраться, - промямлил Костик, дожёвывая картошку. - У нас есть цель, а также средства к достижению этой цели, а ты всё портишь. – Он посмотрел на Петра и лукаво ему подмигнул. Пётр не разделил его игривого настроения.
Когда он входил в горенку, он, естественно, обратил внимание на круглую дыру в окне, которой… уже и след простыл. Её не было. Кто-то вставил новое стекло, что ли... Значит, кто-то ещё является свидетелем появления непрошенных гостей. Ну, что ж, будем иметь в виду.
В это время Михалыч уже морщился от выпитой рюмашки, которую достал из буфета.
- Фу! Это зелье совсем не то, какое мы пользовали в энтот день. Можете пить безбоязненно и неучётно.
Откуда ни возьмись, на столе появилась и капуста, и сало, нарезанное тоненькими дольками, и грибочки. Видно было, что хозяйка готовилась к приёму гостей, но неожиданно куда-то исчезла.
Костя с Петром завистливо наблюдали, как дед наматывал на вилку гирлянды квашеной капусты и сверху опускал себе в заранее открытый рот. Потом, аппетитно причмокнув, начинал неистово жевать. Он с таким искусством выводил эти самые почмокивания и похрустывания, с таким великолепным настроением подсасывал выдавливаемые из стружки соки, что оба инстинктивно потянулись вилками к капустной горке.
- Не, ребяты, не! Это кушанье подаётся у казаков токма под закусь. Я пью – мне капуста. Вы едите картошку – вам сало. Таким образом, я расчёл. – И Михалыч придвинул к себе щекочущий ноздри деликатес.
«Ну, опять начал коверкать слова на свой идиотский манер», - с сожалением подумал Костик.
- Да не дури, ты, Михалыч! Нам же тоже капустки охота, - совершенно искренне, даже как-то по-детски возмутился он.
- Сиё для тех, кто алкает, - смачно хрустел Михалыч с приспущенными от удовольствия веками, - потому как капуста, следом едомая за самогонкой, вызывает в пищевороте казака пользительное содейство и оказывает большую и приятственную, можно сказать, крепкую услугу для его причинного места. Ты думаешь, казаки дураки были, когда впрок наквашивали бочками капусту? А как игрища да гулянки, так полные чугунки с ней пододвигали к бутылям поближе, дураки, да? Квашеная капуста, она, брат того, уж и меня деда сколь разов вручала, - рассусоливал Михалыч, ни на миг не снижая скорость нанизывания на вилы и метания тугих, хрупких пучков себе в рот.
Парни со страхом глядели на опадающую горку и сглатывали обильную слюну.
- Да говорю же я вам, не та самогонка, не та! Чё испугались-то? Вон и доктора до смерти напугали. Он вон как на меня глядит - как бы не упустить момента начала падучей. А, доктор? Тебе же, как никому, надоть расслабиться! Ты гляди, у тебя мешки-то под глазницы вон какие выкатили! А придёт энта гулёная, мы с неё враз востребвуем «шокинский штандарт». Не боись, пей.
Пока Михалыч тирадил, Костик уже подносил рюмку ко рту:
- Ну, прошу считать меня добровольцем, - и сниспослал содержимое на дно «чудского озера». После того как зелье улеглось:
- Ну, вкуса мухомора я, скажем, не обнаружил. А там, кто его знает….
- Я просто хочу напиться воды, - заявил Пётр, - где в этом доме просто вода?
- Да в графине, вон, на окне…. Не вода? – махнул Михалыч рукой, всё с таким же остервенением уплетая капусту.
Пётр плеснул из графина и одним глотком осушил стакан. Внезапно он зашёлся истошным кашлем – в графине оказалась самогонка.
- Вот чёрт! Маху дал, - хрипел Пётр. – Армагеддон! Ну, ладно, перетерпим и перетрём, где наша не пропадала! Везде эта гадость, куда не кинь!
- Эка, беда! – трунил дед, - самогонку хлебнул и к Богу со страху воззвал. Совсем мужики перевелись. Ну, ды давай я тебя по спине вдарю, чтоб она туда дюжей справадилась!
- Да иди ты! - негодовал Авдеев.
Как теперь он мог контролировать ситуацию? Время идёт, а тут, то пьянка, то драка, то любовь-морковь! Чёрте чем вообще я тут занимаюсь!
Неожиданно поднялся Костик. Он уже доедал остатки капусты и вытирал руки о полотенце.
- Ну, вы как хотите, а я пошёл искать Алевтину, - заявил он и подался из-за стола.
- И я с тобой, - подхватил Юрий. Однако поиски закончились не начавшись. Костя стал лавировать между стульями, зацепился ногой о ножку и неуклюже завалился на диван. На его лице заиграла странная улыбка, чем-то напоминающая улыбку младенца. Он, казалось, не собирался поправлять своё неудобное положение – ноги на полу, а туловище на диване. Причём оно медленно-медленно сползало на пол. Затем лоб его нахмурился, губы упрямо зашлёпнулись и превратились в узелок.
- Я так и знал, господа, что вы будете чинить мне всевозможные препятствия! Но я не сдамся. Я буду требовать сатисфакции и согласитесь, господа, что на моём месте любой бы из вас поступил подобным же образом. А вы, Пётр Иванович, должны усовеститься подозревать меня в нечестности в отношении Алевтины Викторовны. Я, как офицер, несу полную ответственность за свои слова. Я предельно откровенен и того же ожидаю от вас! – Всё это Пичугин говорил, глядя в потолок, сложив руки на груди в виде креста. Это настолько поразило всех, что все просто оцепенели. Все застыли на том месте, на котором и были, не в состоянии оторваться от странного зрелища.
Первым из оцепенения вышел Юрий. Он взял Пичугина за ноги и устроил их как следует на диване. Но Пичугин не унимался:
- Народ оглуплён дешёвой большевистской пропагандой. Они раздали оружие рабочим, дезертирам, уголовным элементам и прочему отрепью. Вы бы видели, господа, что они сделали с Зимним дворцом после так называемого штурма. Нет, русские люди не могут с такой патологической ненавистью относиться к своей культуре. Это варвары! А что делали в это время казаки? А казаки в это время ждали признания в любви от господина Керенского! И дождались! Вернее, совсем не дождались ничего: ни приказа наступать, ни приказа оборонять, ничего! И вот чем обернулось это малодушие, вы видите, господа?
Пётр пристроил правую руку на бедре, как если бы на поясе был ремень, а левую так, словно она опёрлась о набалдашник шашки. Он вдруг расставил ноги на ширине плеч и заявил следующее:
- Я не понимаю вашего взятого моветона, поручик. Причём здесь Алевтина и Керенский? И вообще, бросьте ломать комедию. Это всё в высшей степени неуместно, даже глупо с вашей стороны. В данной ситуации мы с вами не вольны распоряжаться своими судьбами. У нас на плечах погоны, у нас приказ, и вообще…. Родина в опасности!
В общий хор влился ещё один подголосок.
- Как вам не надоисть скубаться, господа хорошие? Изо дня в день одно и то же! Слухать противно! Пойду лучше к казакам погутарю, душу отведу.
«Попереди
Командирик молодой
Ведёт сотню
Казаков за собой.
Ой, жги, коли, руби!
Ведёт сотню
Казаков за собой!»
С окончанием этого куплета Михалыч скрылся в дверном проёме.