Май 1990 г. Москва. НовоПеределкино. В то время, двадцатисемилетний я, рядовой инженер НИИ "КУКУ", был классным гитаристом. Гитаристом до фанатизма. Проводил за инструментом практически все свободное от семьи и работы время. Имея к тому времени гитарный стаж около 15 лет.
Кто играет - тот понимает. Мучаешь инструмент, мучаешь, а потом - прорыв! Бац и получилось. Красивое арпеджио, виртуозный пассаж или мелодия, играющая в голове ложится на инструмент и играется легко и красиво. В мае 1990 года Жанна Агузарова ушла из группы Браво и объявила о создании своей группы и объявила конкурсный набор гитаристов. Я записался и должен был идти завтра в концертный зал «Олимпийской деревни», где проходил конкурс. Я был счастлив и уже рисовал в своём воображении музыкальную карьеру, о которой долго мечтал.
В то время помимо жены и детей у меня жили собака, породы колли и кот породы кот обыкновенный полосатый. Кот, как все коты был сам по себе. Пришел он ко мне, уже взрослый. Сколько ему было лет-непонятно. Откуда взялся неизвестно. Он скорее не жил у меня а гостил. Отъедался, отсыпался и на улицу, на недельку, плюс - минус пара дней. Как время наставало – подходил к двери и мяукал, чтоб открыли. Обратно тем же способом, только с другой стороны двери. И далее по кругу пару лет. Вполне возможно, что жил он не только у меня. Для котов, это в порядке вещей. Ну, такой, в общем, кот. Ласковый (бодался), чистый и с собакой ладил с детьми играл. Я долго не мог понять – куда он в туалет ходит. В квартире за безобразиями замечен не был, а в квартире, пребывал по нескольку дней безвылазно.
Секрет открылся потом. Через три года. У наших знакомых из соседнего подъезда – появились новые соседи. Супружеская пара с детьми. Они работали где то в латинской Америке спецкорами какой-то толи газеты, толи информагентства. Жили в пятиэтажке. Пока они там работали – пятиэтажку сломали, а им предоставили квартиру в новом доме, то есть в нашем. А их вещички описали, упаковали в коробки и перевезли на новую квартиру. Эдакий сервис времен СССР. Ну, познакомились с ними по случаю – а у них сразу вопрос. У вас кошачьи есть? Ну, кота к тому времени уже не было – о чем ниже, и я честно глядя в глаза, ответил, конечно, нет. Есть собака. А что? Да говорят – балкон весь в кошачьем дерьме. Никак отмыть не можем. Воняет гадостно. Оказывается наш кот по балконам ходил и выбрал тот самый балкон, где никто не живет. А это через 2 ряда балконов и на 8-м то этаже. Но летом 90-го я об этом не знал.
Как то теплым весенним субботним вечером 1990 года, накануне прослушивания у Жанны Агузаровой, пошел я выгулять колли. Тогда напротив дома было небольшое поле, которое позже застроили домами, а в 90-м там выгуливали собачек. Иду себе, собачка вокруг меня со счастливым лаем круги наматывает а тут навстречу какая-то полоумная бабушенция с кошкой на плече и с девочкой лет 9-10.
Я ей говорю: бабуля! Ты б с кошкой валила бы отседыва, и не стоит собаковладельцам нервы мотать. Кошка животное домашнее и выгуле на поле не нуждается в отличии от собак. Собачка занервничает, ещё не дай Бог укусит. Ладно, я человек мирный, а тут и немецкие овчарки выгуливаются и кавказские. Они долго церемонится, не будут.
И тут эта полоумная бабушенция снимает кошку с плеча, и с воплем – «достали собаки – всё поле загадили, с кошкой выйти некуда! Сволочи! Ненавижу!» и кидает кошака прямо мне под ноги. Ну, собака реагирует мгновенно и кидается на наглое кошачье создание. Кошка, понимая своим кошачьим умом, что место открытое и нет дерева, на которое можно взобраться, выбирает что ближе и что выше. Самое высокое, на что можно взобраться - оказался я. И кошка вопя страшным воплем от страха, запрыгивает ко мне на голову и вцепляется в неё всеми лапами. Я конечно руками пытаюсь её с головы снять. Больно же не по детски и кошка в этот момент со всей своей силы – вцепляется зубами и когтями в мою левую руку.
Ну, кошку я как то оторвал вместе с частью своих волос и кусками моей руки и бросил на землю. Тогда этот обезумевший зверек вступил уже в неравную схватку с колли. А неравной, схватка была именно для колли. Собака была молодая, около года. Это почти щенок. В результате у меня оказались прокушены все пальцы левой руки и выдраны клочья кожи и того, что под кожей, а у колли расцарапана вся морда и порвано ухо. Ух! Страшнее кошки зверя нет. Она победила нас обоих. Собака, поскуливая, ретировалась, а бабушенция забрав кошку, изрыгая проклятия в адрес собак и их владельцев, с победным видом удалилась дальше портить жизнь другим людям.
Последствия были ужасны. Ни на какое прослушивание, я, конечно же, пойти не смог. Через сутки левая кисть сначала посинела, а потом почернела.
Всё лето я провел в больнице, перенес несколько операций на кисти и на пальцах. Боль была такая, что не спал неделями - проклиная бабушенцию, придумывая ей и её кошке все казни египетские, которыми я её казню, когда выйду из больницы, но время шло. Я возненавидел весь бабушачий и заодно весь кошачий род. Месяц, два месяца, три месяца, рука не заживала, гноилась, пальцы не гнулись. К исходу четвёртого месяца, врачам удалось кое-как восстановить функцию левой кисти, кроме указательного пальца, который потерял способность сгибаться окончательно и бесповоротно. Диагноз «суставной панариций» звучал как приговор. Остальные пальцы на левой руке сгибались с трудом. Я левой рукой даже держать ничего не мог. Ни вилку, ни даже кружку. Доктор сказал, что я теперь смогу работать только освобожденным партийным работником. На моё возражение, что я не член партии, он порекомендовал вступить пока не поздно, потому как это единственный для меня выход. Я спросил есть ли альтернатива? Он сказал- может быть в профсоюз? Там тоже такие нужны, которые руками ничего делать не могут. И тут я понял, что дело моё совсем дрянь.
Ну разумеется, дабы дать выход скопившейся злобе, я написал заявление в милицию, но оттуда пришел презабавный ответ о том, что кошку к ответственности привлечь нельзя, нет таких законов, бабушенция, которую кстати к отвественности так же никак невозможно привлечь в виду преклонных лет, утверждала, что кошку она ни метала а кошка сама прыгнула, свидетели оного отсутствуют, вот если бы собака на меня напала без намордника, тогда ответственность была бы. Но без намордника была как раз моя собака, а для кошек намордников не существует.
Но впрочем, я имею право подать в суд в частном порядке, если хочу. В общем полнейший беспредел, а зашедший участковый предупредил меня о том, что будет очень внимательно следить за бубушенцией, дабы с ней чего не случилось и если её найдут с проломленной головой - первый, кого арестуют за это буду я, т.к. у меня есть мотив. О! Как! Прям мысли мои считал.
Вернувшись из больницы, домой с плохо работавшей рукой – первым делом я увидел своего кота, который оказался дома и как ни в чем небывало пришел меня встречать. Тут меня прорвало.
Я открыл дверь и со всей своей накопившейся злобой - сказал ему –«пшел вон из моего дома мерзкое животное, ненавижу кошек!». Зол я был так, что реально бы пришиб, хотя где то в удаленном уголке своего сознания я понимал, что мой -то кот тут совершенно не причем. Он за 2 года жизни ни разу никого из домочадцев даже не поцарапал, даже случайно. Кот – посмотрел на меня грустными, почти человеческими глазами и ушел…И этот взгляд я запомнил на всю жизнь.
А ещё говорят, что коты не понимают язык людей. Он потом раза 2-3 пытался вернутся, но я был непреклонен. Потом он перестал приходить. Всё кошачьи стали для меня врагами на всю жизнь, как мне тогда казалось. Когда понял, что хуже я сделал только себе, Кота уже нигде не было. Кот был красивый, чистый и ласковый и без дома долго не остался. А я что-то потерял. Мне до сих пор стыдно за это.
Несколько недель я просидел в полном расстройстве. Работа в НИИ «КУКУ» радости не приносила. Я впал в пессимизм и как следствие ушёл в запой. Не стало ни семьи ни работы.
Потом собрался с силами, найдя новую работу, взял гитару и стал заново учиться играть с негнущимся пальцем указательным и плохо гнущимися остальными. Пришлось проделать титаническую работу. Придумать новую аппликатуру, учился играть в самых простых тональностях. Исключил из репертуара произведения, которые играть не мог ну и т.д. Потом начал нарабатывать технику. На все это ушло лет 15.
Освобожденным партработником я не стал, потому как нет уже той партии, в которую, слава Богу, я так и не вступил, а стал топменеджером в успешно развивающейся кампании.
Но и профессиональным музыкантом я тоже не стал. Куда с такими то пальцами? Играть, я конечно играю, порой удивляя случайных слушателей волею судеб оказывшихся на моей кухне, которая навсегда стала моей единственной сценой.
А ещё у меня дома уже год как живет мелкая, шипучая киска Шелест, с жутко скверным характером, которую моя жена подобрала в подъезде. Её наверное кто-то выгнал, потому как чистая и ласковая, бодается…
Москва, 2010