Умирать от пули не страшно. И даже если снаряд – не страшно. Страшно видеть, когда твои дети умирают от голода.
Беженец из Мариуполя. Март. 2022 год
Мы едем в Ялту. Здесь еще один пункт временного размещения беженцев. Один из самых многочисленных. Наши коллеги – психологи Министерства чрезвычайных ситуаций Республики Крым – предупредили нас о большой группе вновь прибывших. Среди них – более 50 детей. Мы переносим в университете все встречи и совещания на вторую половину дня и в 8:00 выезжаем.
Мы еще не знаем, что нас ждет. Но в любом случае готовы к работе. По дороге делимся впечатлениями. Я рассказываю о результатах детской диагностики, девочки обсуждают рабочие моменты прошлых встреч.
И вот мы на месте. Заходим в корпус санатория. Дежурные у входа предупреждены о нашем приезде. В большом холле в нескольких местах стоят коробки с печеньем и фруктами. Дети пробегают мимо, но не хватают еду, а осторожно заглядывают и бегут дальше. Мы фиксируем этот факт, складываем в свою копилку, но скорее неосознанно, чем с какой-либо целью. Дежурный регистратор отводит нас в кабинет и предлагает помощь в организации встреч с людьми. В основном здесь находятся люди, перевезенные из Джанкоя. Традиционно в приоритете – дети. Мы делим территорию и остаемся с Лилей и Валентиной в одном кабинете. Ира занимает помещение перед кабинетом, а Таня осваивает пространство в холле. Все! Можем работать. Почти сразу у нас появляются посетители.
В кабинет входит женщина с четырьмя мальчишками. Мы понимаем, что по одному с этими детьми побеседовать не получится, поэтому усаживаем ребят за (ура!) большой стол, выдаем им бланки. Распределяемся между мальчишками, Даня раскрашивает дольше остальных. Валентина обращает наше внимание на аккуратность, с которой ребенок работает. Он, услышав, что говорят о нем, поднимает смышленую мордашку и беззубо улыбается нам во весь рот. Старшие мальчишки сидят тихо. Они уже выполнили задание, но малыша не торопят. По традиции у нас создание сказки. И ее сочинение – дело сугубо индивидуальное, но… Мы решаемся на эксперимент и предлагаем детворе сочинить коллективную сказку.
«Большинство сказок начинается со слов «жили-были», – говорю я и передаю эстафету самому старшему ребенку – Диме. Дима пользуется у этой команды несомненным авторитетом. Ему уже 9 лет, и он очень самостоятельный. Дима принимает эстафету: «Жили-были медведь и лиса». Потом зависает и беспомощно смотрит на меня. А я обращаюсь к мальчишкам: «А что они делали? Медведь и лиса как жили?» Восьмилетний Адамир официальным тоном объявляет: «Они ходили в лес. Собирать грибы». Конечно, мы (психологи, куда тут денешься) тут же пристаем к детям с вопросами о лесе: «Какой лес, кто в нем живет?» Шестилетний Глеб тут же поясняет, что «лес темный» и «страшный». И предупреждая мой вопрос по поводу страшного леса, малыш говорит: «Там живет злой-презлой волк». На некоторое время в комнате устанавливается тишина. Потом мальчишки один за другим вносят коррективы: «Он – голодный!», «Он очень голодный!» И наконец Адамир резюмирует: «Он злой, потому что голодный». Дальше ребята развивают тему. Мы с коллегами узнаем, что волк хотел съесть медведя, но не смог: медведь был очень большим. Медведь топнул ногой, и волк убежал. Он испугался. А медведь продолжал собирать грибы. И только маленький Даня был недоволен – волк остался голодным.
А чуть позже 13-летний Саша тоже делится с нами сказочным нарративом. Его сказочные герои: машина и котенок. Саша некоторое время смущается, а потом с помощью вспомогательных вопросов (мальчишки, что с них взять) рассказывает о том, что «в одной семье жил котенок, его кормили, но он ушел гулять и заблудился. Но ехала машина, и водитель увидел котенка и взял его в машину, обогрел, накормил. Потом привез домой и опять накормил». Тема еды – ключевая.
Мы общаемся со взрослыми. Алгоритм тот же. Мы слушаем. Наша задача – помочь в ситуации острого горя и не пропустить намечающиеся проблемы. А люди, почувствовав себя в безопасности, стали говорить: «Мэр-скотина сбежал, 27 февраля все магазины были отданы на разграбление. ВСУшники заходили, забирали, что им нужно. Все остальное люди грабили. И аптеки. А у нас кушать нечего. Администрация не работала. У нас рядом с домом родники, ручейки. Хорошо пацаны со двора забрали заморозку в магазине, когда грабили, и привезли для всего квартала. И мы ее рубили и так выжили». Женщина рассказывает, опустив глаза. Ей стыдно, что пришлось грабить. Она так и говорит: грабили. Не взяли, а именно грабили. Она так не привыкла. В ее картине мира люди не должны так себя вести.
Яна – беженка из Мариуполя. Она потеряла все: бизнес, дом, машины. Но сохранила жизнь свою и своих детей, родителей. Плачет. Успокаивается. И снова плачет. Мы рады, что она проявляет эмоции. Рассказывает, что они сидели в спортивном зале. И особо отмечает, что у них была еда. Потому что тренеры их детей и хозяева помещения, предоставившие им подвал, ограбили «ПУД» и принесли еду детям.
Другим не так повезло. Мужчина, чуть старше Танюшки, рассказывает о том, как им пришлось выживать: «Я воровал. Воровал еду. Мои дети умирали от голода. Я тогда понял, что умирать от пули не страшно. И даже если снаряд – не страшно. Страшно видеть, когда твои дети умирают от голода. Я тогда вышел из подвала, увидел азовца, стал на колени и попросил хлеба для детей. А он мне говорит: «Жирно вам будет». И автомат поднимает. Я петлял как заяц».
Еще полтора месяца назад симпатичный мужчина, а сейчас ссутулившийся и постаревший лет на двадцать, вспоминает: «…воды в подвале нет. В трубах отопительных тоже закончилась. Из них сцеживали и пили. Дети пить хотят. Мы с мужиками выскочили за водой. Там рядом речка была. А за нами азовцы. Обоих мужиков убили. Я убежал».
Молоденькая девчушка, успевшая родить ребенка до 24 февраля, со слезами вспоминает, как в подвале детям раздавали крупу из последнего пакета, чтобы они ее сосали. А она хотела попросить смесь у такой же молодой мамы в соседнем подвале, но азовец заинтересовался девушкой. Ей пришлось быстро прятаться. И ребенка прятать.
Другая семья говорит, что им повезло: сосед привез молоко длительного хранения с молокозавода. И передал в их подвал целый пак. Думали, что детям, но у стариков еды никакой не было. И вода закончилась. А снег был. И они разводили молоко снегом, чтобы его надолго хватило.
Мы сжимаем кулаки и стараемся широко раскрыть глаза, чтобы слезы успели высохнуть. Но тут малолетний сынишка этой пары кричит: «Мама, а ты мне какао на снегу делала!» Туше.
Лиля рассказывает о своей донецкой знакомой, у которой два близнеца охотились за одной хлебной крошкой…
Тема голода поднимается в каждой комнате. Люди из разных районов Мариуполя. Женщины рассказывают, что и в магазинах можно было бы украсть, но их не пускали нацисты. Так и говорят: украсть. Они – работяги. Они знают цену деньгам. И идентифицируют свой поступок как кражу.
Только те, кто взрастил в этом городе нацизм, не считают свои действия преступными. Геббельс вырастил достойную смену на Украине. Всего-то и нужно говорить, что все эти ужасы – кремлевская пропаганда. А перечисленные бесчинства устроены русскими. И можно верить.
У Максимилиана Волошина есть строки: «Хлеб от земли, а голод от людей…» И выжившие взахлеб рассказывают о том, как на каждом русском блокпосту по пути следования им наливали чай, и русские солдаты отдавали детям свои пайки.
Мы выходим. Теперь мы понимаем, почему детвора не расхватывает все фрукты и печенье сразу – они берегут и оставляют другим. Потому что умирать от голода очень больно и страшно.
Каждый из нас вспоминает своих родителей, дедушек и бабушек, которые затаривались картошкой, овощами, крупами впрок. Еще недавно я ругала маму за ее предусмотрительность: «Мама, кому нужно столько картошки? Мы столько не едим». Прости меня, мама. Ты знаешь больше, чем я. Ты пережила голод.
Наверное, в нашей боевой пятерке образовался общий купол. Танюшка, уже сидя в машине, говорит о том, что не сможет теперь выбросить остатки пищи. Потому что противоестественно выбрасывать еду, когда люди голодают. Все включаются в обсуждение. Мои милые, хорошие девчонки. Как хорошо, что вы есть.
Я знаю, что вы очень устали. Но знаю, что вы снова будете в строю по первому сигналу. Потому что у каждого есть свое предназначение. Вы свое нашли.