Новый главный режиссер Калужского драматического театра Роберт Манукян, тяготеющий похоже к русской классической комедии, поставил спектакль «12 стульев».
Инсценировку бессмертного творения Ильфа и Петрова написал сам режиссер-постановщик спектакля. Сразу отмечу, сам текст крепко сбит, компактен, боек и явно выдает руку мастера. Это такое добротное школьное изложение книги аккуратным хорошистом-девятиклассником. В конце учитель уверенно мог бы поставить красными чернилам цифру пять.
А вот если бы этот же самый учитель посмотрел спектакль, то явно бы засомневался в правильности своей оценки. Комедия-гротеск, так обозначил жанр постановки сам режиссер. Действительно, на сцене все причудливо переплетается, перемешивается в некую рыхлую, порой вязкую, массу из гениальных афоризмов и реплик авторов «12 стульев», придумок режиссера и вставных вокально-танцевальных номеров. Но, обо всем по порядку.
Труба дымит, контора пишет
Сравнение России с большим белым пароходом, уверенно рассекающим бушующие волны океана миропорядка на планете и времени – аллегория в общем-то далеко не новая. Художник-постановщик из Нижнего Новгорода Борис Шлямин поместил все действие спектакля именно на такой пароход. Белый, с большими трубами. Правда, почему-то густой белый дым по ходу спектакля идет не только из собственно дымовой трубы судна, но и из закругленного огромного раструба, который служит для вентиляции кочегарки. Что там курят матросы в машинном отделении осталось тайной. Матчасть все же надо бы изучать, прежде чем создавать образ. Но, это так, к слову.
Так вот по этому громадному судну как муравьи снуют не очень хорошие, совсем нехорошие и просто никчемные людишки-персонажи. Если у Ильфа и Петрова каждый герой имеет за спиной историю, живой понятный характер, то в спектакле Роберта Манукяна на сцене бегают, прыгают и разговаривают фанерные, почти безликие штендеры на палочке. Получился этакий спектакль без героев. А отсюда и холодность восприятия. Право, сложно смеяться, переживать или вдруг обнаружить своё сокровенно спрятанное в глубине души в действиях фанерного муляжа.
Понятно, что рассказать историю, которую почти дословно знает практически каждый, причем именно дословно – до каждой фразы – архи сложно. Нужен какой-то свой взгляд, иной угол просмотра. Увы, этого нет. Гротеск-гротеском, но введение в текст наименования местных населенных пунктов (Остап несколько раз почему-то вспоминает Мосальск) – прием из серии той самой осетрины, что подавалась второй свежести в известном буфете. Хотя идея понятна, тот же Мосальск вполне мог быть и Старгородом. Перчику, вероятно должна была добавить и фраза «денег нет, но вы держитесь». Публика хихикнула. И только.
И уж прямо-таки глобальной развесистой клюквой смотрится финал с выходом на капитанский мостик в зеленом френче самого Иосифа нашего Виссарионовича. Его сыграл сам Роберт Манукян. Роль Сталина ограничилась одной фразой про то, что Запад нас не задушит, мы всех победим. Занавес. Ясно, галочка поставлена, понятно теперь, с кем вы, наши деятели культуры. Спасибо.
Не смотрите на ночь сырых спектаклей
Плоский как та фанера пласт характеров персонажей в спектакле мог бы быть понятным, коль режиссер так выстроил всю постановку. А плакатность всего действа подтверждается спущенными в финале недописанными лозунгами. Но, тогда непонятно возникающее по ходу действия нормальное бытовое общение. Остап (Игорь Кумицкий) то говорит вычурно, то вдруг жизненно. И эти бытовые переходы в сценах сильно тормозят, проваливают темп и ритмику постановки. Выбивают из заявленного вроде бы настроя на гротескную феерию.
Есть в спектакле целые сцены будто бы «забытые» режиссером. Например, собрание тайного общества на квартире вдовы Грицацуевой. Что там происходит вообще не понятно. Сидят люди, потом отдают деньги, потом пьют. И что? А сцена в аукционном доме? Когда Остап свою фразу «200 рублей» произносит впроброс. Таких пропущенных «брильянтов», щедро рассыпанных по всему произведению Ильфа и Петрова, в спектакле масса.
И уж совсем сырой выглядит сцена торга стульев отцом Федором (Михаил Кузнецов) с инженером Брунсом (Ярослав Орляченко). Она, конечно же необходима, чтобы завершить сюжетную линию с отцом Федором, но почему же так небрежно всё сделано? Формально. Скучно. Бутафорский «гусик», топор, ползающий по полу отец Федор, бедная пальма под ударами его головы и намеком крушение гарнитура генеральши Поповой. Мы знаем сюжет, нам важнее как это показано. А показано «никак». Перелистнули страницу.
Складывается впечатление, что режиссер часто просто садился в устланную мягким ковром повозку, запрягал Ильфа с Петровым и улыбаясь дремал, в надежде, что авторы вывезут. И они вывозили. Озорно перемигнувшись, довозили режиссера до невзрачного глухого тупика в целом ряде сцен.
Кстати, сказать авторы присутствуют в спектакле. Ильф и Петров (Дмитрий Денисов и Кирилл Бессонов) играют в шахматы (и это, пожалуй, единственная яркая режиссерская находка спектакля) и комментируют действие. Очень аккуратно, красиво и точно. Они совсем не выглядят вставными рассказчиками.
«Брильянты» калужский стульев
Среди актерских работ, наверное, стоит отметить Ирину Жёлтикову в роли Эллочки-людоедки. Этот образ, созданный актрисой, пожалуй, самый яркий в спектакле. Точно выдержанный в стиле Ильфа и Петрова. С понятными, вызывающими улыбку узнаваемости, акцентами. Эллочка-людоедка Жёлтиковой живая, ее персонаж существует удивительно просто и зажигательно. Вот ведь какой нонсенс: едва ли не самый шаблонный герой произведения, в спектакле самый витальный. Манера говорить, вычурность поз с отставляемой назад ножкой, реакция на происходящее, - всё это результат узнаваемости характера. Именно характера, того, что практически отсутствует у других действующих лиц спектакля.
И, конечно, раз речь идет о «12 стульях», пройти мимо Остапа просто невозможно. Бендер Игоря Кумицкого, на мой взгляд, одна из лучших работ актера на сегодняшний день. Так и хочется добавить, ведь может, когда хочет! Но не буду. Создать свой образ Остапа Бендера, когда перед тобой десятки гениальных вариантов, сыгранных корифеями российской сцены и кинематографа, задача под силу очень немногим. А если учесть, видимо, жесткое требование режиссера не выделяться из ансамбля других персонажей и предлагаемые им обстоятельства, - это просто титанический труд. Но, Игорь Кумицкий справился с задачей.
С первых фраз до финальных реплик Остап Кумицкого действует как бы немного отстраненно, периодически «прокалываясь» в переходе на бытовое ведение роли. Он и участвует, и одновременно находится над всем этим муравьиным броуновским движением на белом корабле. Вероятно, намеренное нивелирование яркости персонажа здесь оправдано полностью. За Остапом любопытно наблюдать, он в спектакле некий закулисный двигатель, мотор, вызывающий мощные передвижения корабля и густые клубы дыма из трубы.
Именно поэтому, в финале, режиссер не убивает его. Остап вечен. Финал получился открытым.
Кстати, возможности актера взаимодействовать с публикой можно было бы и побольше использовать в спектакле. Импровизации со зрителем явный конек Кумицкого.
К сожалению, два «брильянта» - это не колье. В общем же новая постановка Роберта Манукяна, довольно скучна и затянута. Первый акт особенно. Так и ловишь себя на мысли «а ведь ему ещё к Грицацуевой идти, потом в редакцию газеты «Станок», потом Васюки, Пятигорск, Ялта, снова Москва…». Слишком тяжело и медленно движется белый пароход режиссера.
Владимир Андреев.
Фото Вадим Рыбаков.