Второй Храм был разрушен во время Иудейского восстания (66–73 гг. н . э .) против Рима и занимает большое место в еврейской истории благодаря тому, как он решительно сформировал будущее иудаизма. Но чем оно отличалось от других восстаний против Рима? Есть ли элементы, которые отличают Иудейское восстание как уникальное и принципиально отличное от него?
Провал восстания, имевшего место в Иудее в 66–73 гг . имел длительные последствия. Разрушение Храма во время осады Иерусалима римлянами в 70 г. н. э. до сих пор отмечается днем национального траура - Тиша бе-Ав. Прекращение приношения в жертву животных в Храме привело к возникновению раввинистического иудаизма, который заложил основы современного иудаизма.
Восстание также привело к более решительному расколу между нормативными иудеями и зарождающимся движением последователей Иисуса, которые стремились дистанцироваться от бунтарского поведения, продемонстрированного другими иудеями.
Иудейское восстание и другие восстания
Иудейское восстание против Рима не было ни первым, ни последним против римской власти. В исторических записях фигурирует несколько других восстаний, и некоторые из них оказали большее влияние на Рим, чем восстание в далекой Иудее, относительно небольшой провинции. К ним относятся:
- Восстание Верцингеторикса в Галлии/современной Франции, подавленное Юлием Цезарем (конец 50-х гг. до н. э.),
- Восстание под предводительством Бато Даэсиата в Паннонии и Далмации (6–9 н. э.);
- Восстание Арминия на территории современной Германии, уничтожение им трех римских легионов в Тевтобургском лесу в 9 г. н. э. одно из знаковых поражений римской армии;
- Восстание Боудики в Британии (60–61 гг . н. э.);
- Восстание Юлия Цивилиса в Батавии одновременно с восстанием в Иудее. Веспасиан направил гораздо больше ресурсов на немедленное подавление этого, следовательно, недолговечного восстания из-за опасности, которую представляла Батавия на непосредственной границе Рима.
За исключением восстания Боудики, все эти восстания произошли ближе к Риму, чем Иудейское восстание, и поэтому представляли более серьезную опасность для римского государства. Хотя Иудейское восстание не представляло такой серьезной угрозы, подавление восстания, тем не менее, имело большое значение в имперской пропаганде, поскольку император Веспасиан использовал триумф над евреями для политического продвижения своей новой династии Флавиев.
Причины этих восстаний различны, но некоторые закономерности действительно повторяются, и их стоит изучить. Мы увидим, что в большинстве важных аспектов Иудейское восстание не было чем-то исключительным, но также и то, как это восстание отклонялось от нормы.
Социальные условия
Большинство восстаний произошло не сразу после римского завоевания, а в то время, когда прямой римский контроль над завоеванной территорией усиливался. Такой контроль мог быть решением использовать римскую административную структуру вместо или в дополнение к местной администрации.
Римляне предпочитали полагаться на местные элиты как на средство управления своей империей. Они предоставили этим элитам юридические и экономические привилегии и интегрировали их в римскую иерархию; взамен местные элиты обеспечивали подчинение подвластного населения римской власти.
Более прямое вмешательство римлян поставило под угрозу положение этих элит, а разрушение местной социальной структуры сделало их неспособными сохранять контроль над населением. Решение римлян интегрировать только местную элиту, а не более широкое население, делало подчиненные территории уязвимыми для беспорядков, со временем, когда растущее римское административное присутствие ослабило эти элиты.
Ситуация в Иудее точно отражает эту модель. Иудея была завоевана Помпеем Великим в 63 г. до н. э. в рамках его более широких кампаний на римском Востоке. Сначала римляне позволили династии Хасмонеев остаться у власти, но вскоре стали поддерживать Антипатра, основателя династии Иродов.
Ирод Великий сменил своего отца и стал клиентом римлян на сорок лет (37–4 г. до н. э.), А после его смерти его сыновья были назначены тетрархами после того, как римляне разделили территорию на четыре части. Когда некоторые из сыновей Ирода потерпели неудачу в качестве лидеров, части территории перешли под контроль римских префектов или прокураторов. Царство было ненадолго восстановлено при внуке Ирода Агриппе I (41–44 гг. н. э.), после чего руководство вновь перешло к римским прокураторам.
На протяжении всего этого периода династия Иродиадов и местная элита, как саддукеи, так и фарисеи, пытались сохранить власть за счет хороших отношений с римлянами. Ко времени восстания годы нестабильности наряду с более прямым римским управлением ослабили местную социальную структуру, создав условия, благоприятные для восстания.
Экономические мотивы
В то время как социальные условия часто закладывали основу восстания, фактический бунт часто вызывался более регулярным и прямым налогообложением римлян. Налоги, взимаемые Римом с местного населения, могли создавать финансовые трудности для некоторых слоев общества, но чаще экономические жалобы подпитывали националистическую повестку дня.
Введение налогов римлянами-иностранцами часто приравнивалось к порабощению и поэтому считалось невыносимым. Например, Тацит (Hist. 4.73-74) сообщает, что Квинт Цереалис пытался подорвать поддержку восстания батавов, совпадавшего с восстанием иудеев, указав:
[Свобода] свободы и другие благовидные имена - это всего лишь предлог ... [мятежники] не должны надеяться на более умеренное правление при Наставнике и Классике (лидерах повстанцев) или на то, что будет требоваться меньший налог, чем сейчас.
Его аргументы проясняют связь между налогами и свободой, часто проводимую мятежниками в древнем мире (да и в современном тоже).
У нас есть веские основания полагать, что эти экономические проблемы сыграли свою роль в беспорядках в Иудее. Иосиф Флавий (Иуд. др. 18 . 1) сообщает, что группа, известная как зелоты, рассматривала римское налогообложение как конец иудейской автономии или даже вызов власти Бога:
…[A] некий Иуда, галилеянин, из города по имени Гамала, который заручился поддержкой Саддука, фарисея, бросился на дело мятежа. Они сказали, что оценка несет с собой статус, равный прямому рабству, не меньше, и призвали народ к сопротивлению… [Они также сказали], что Небеса будут их ревностным помощником не в меньшей степени, чем в продвижении их предприятия, пока оно не увенчается успехом…
Хотя эта точка зрения, по-видимому, не была достаточно широко распространена, чтобы вызвать восстание сама по себе, она способствовала подрыву позиций, как римской власти, так и местных элит. Когда в 66 г. н. э. вспыхнул один из повторяющихся конфликтов между греками и евреями в столице провинции Кесарии , ни римские чиновники, ни иудейская элита не смогли разрядить ситуацию так же эффективно, как в прошлом, и Иудейское восстание началось.
Религиозный элемент
В дополнение к этим экономическим и социальным проблемам в древних восстаниях часто, но не всегда присутствует религиозный элемент. Напряженность и нестабильность, вызванные восстанием против правящей власти, часто порождали пророческие фигуры.
Фигура Веледы, женщины-пророчицы, участвовавшей в восстании Цивилиса, является самым ярким примером, но есть намеки на то, что другие лидеры могли использовать религиозные практики как средство консолидации поддержки восстания. Точная роль практики друидов в восстаниях как Верцингеторикса, так и Боудики остается под вопросом, но их достаточно в древних источниках, чтобы можно было предположить, что они играли по крайней мере вспомогательную роль в событиях этих восстаний.
В Иудее среди сторонников восстания явно присутствовал религиозный компонент, как мы видели и в других восстаниях в Римской империи. Степень, в которой Иудейское восстание могло быть вдохновлено эсхатологическим мировоззрением, была предметом споров. Но беспорядки, которые одновременно заложили основу для восстания и затем усугубились восстанием, создали благодатную почву для мессианских фигур.
Сюда входят не только фигуры Иоанна Крестителя и Иисуса, но и несколько других, ныне почти забытых личностей, упомянутых Иосифом Флавием, появившихся в Иудее в первом веке нашей эры претендовали на это звание. Однако ни одна из этих харизматических фигур не имеет прямого отношения к восстанию 66–73 гг. Как и в случае с другими восстаниями в Римской империи, хотя в восстании присутствовал религиозный элемент, мессианизм, вероятно, не был основным мотиватором вооруженного восстания.
Восстание в Иудее в контексте
Таким образом, общая картина иудейского восстания соответствует общей схеме: восстание было вызвано религиозными возражениями, экономическими проблемами, связанными с налогообложением, и, что наиболее важно, установлением прямого римского правления.
Как и в других местах, римляне и местные элиты не смогли осознать, что завоевание не ведет автоматически к интеграции, и по мере того, как римляне напирали сильнее, более широкие слои иудейского общества остро чувствовали это и сопротивлялись. Однако в одном важном отношении Иудейское восстание 66–73 гг. не соответствует образцу, наблюдаемому в других местах Империи.
Уникальный элемент иудейского восстания
Характерной чертой восстаний против Рима является появление единого лидера, способного кристаллизовать растущее недовольство правящей властью и создать центр сопротивления. Древние источники, как правило, используют теорию истории Великого человека: они предпочитают объяснять ключевые исторические события, сосредотачивая внимание на одной крупной фигуре.
Даже если харизматические лидеры не являются единственным или даже основным объяснением многих важных социальных движений, остается верным тот факт, что в большинстве древних и во многих современных восстаниях можно идентифицировать одного человека. Вот почему многие из перечисленных выше восстаний были названы в честь их лидеров.
Именно здесь Иудейское восстание 66–73 гг. Отклоняется от нормы. Любопытно, что Второе Иудейское восстание было организовано вокруг одной фигуры, и стоит отметить некоторые детали этого восстания, прежде чем вернуться к Иудейской войне.
Восстание Бар-Кохбы
Второе восстание Иудеи против Рима (132–135 гг. н. э.) вращалось вокруг фигуры Симона бен/бар Косивы, более известного как Бар-Кохба («сын звезды»). Последнее имя, по-видимому, произошло из Чисел 24:17, דָּרַךְ כּוֹכָב מִיַּעֲקֹב, «звезда восходит от Иакова», что указывает на то, что, по крайней мере, некоторые из его последователей считали его Мессией.
Трудно определить, способствовала ли мессианская вера вспышке восстания, была ли она результатом первоначального успеха восстания или послужила способом сплотить поддержку иудейских сил. В любом случае восстание Бар-Кохбы имело явный религиозно-националистический элемент, сосредоточенный на харизматическом лидере, подобно тому, что мы находим в других восстаниях против Рима.
Первое иудейское восстание
Однако у первого Иудейского восстания не было одной центральной фигуры, и поэтому оно кажется исключительным в этом отношении. Несколько конкурирующих фигур появляются в повествовании Иосифа Флавия:
Элиэзара бен Ханания, убедившего жрецов Храма прекратить обычные жертвоприношения от имени римского императора, что было признано равносильным объявлению войны.
Иоханан Гисхальский из Галилеи, соперничавший с Иосифом Флавием за лидерство на севере и бежавший в Иерусалим до приближения римских войск.
Симон Бар-Гиора, был крестьянским лидером и возглавил успешную военную экспедицию против римлян на ранних этапах войны.
Отсутствие явного лидера свидетельствует об отсутствии единства сил повстанцев, и действительно, поведение различных фракций содержит много элементов гражданской войны. Например, решение Элиэзара бен Ханания отказаться от жертвоприношений от имени римского императора и тем самым объявить войну Риму противоречило политике тетрарха Агриппы II, который все еще правил близлежащими территориями и нес ответственность за Храм в Иерусалиме. Восстание, возможно, было бунтом против Агриппы в той же степени, что и римлян.
Даже после того, как начались боевые действия, иудейские группировки в самом Иерусалиме оказались разделенными по многим вопросам, иногда из-за политики, которую поддерживали фанатики, а иногда просто из-за вопросов руководства. Эти дрязги дают некоторые основания для талмудической традиции (р. Йома 9б), которая объясняет разрушение Храма как результат син'ат хинам (שנאת חנם, «безосновательная ненависть»), а не как борьбу за свободу против внешнего угнетателя.
Нет сомнения, что внутренние конфликты облегчили римскому полководцу (а позднее императору) Веспасиану, а затем его сыну Титу победить мятежников и захватить Иерусалим, разрушив при этом Храм.
Древние восстания и современный национализм: близкое сходство
Воспоминания о Первом Иудейском восстании на самом деле связаны с Масадой, а не с одним харизматическим лидером, что подчеркивает еще одно сходство между Иудейским восстанием и другими восстаниями против Рима: их использование в современных националистических программах.
Во Франции в 1865 году на пьедестале была воздвигнута 6-метровая статуя Верцингеторикса на месте его последнего сопротивления Юлию Цезарю. На основании начертаны слова из собственной истории Цезаря: «Объединенная Галлия, образующая единую нацию и воодушевленная общим духом, может бросить вызов Вселенной».
Подобные статуи Боудики и Арминия были установлены соответственно в Лондоне и на том месте, где, как считалось, Арминий победил римлян в Тевтобургском лесу в тот же период. Эти памятники были воздвигнуты именно в период подъема национализма по всей Европе; они претендовали на национальную идентичность, восходящую к древнему миру предков, доблестно, хотя и безуспешно, сопротивлявшихся имперским оккупантам.
Израиль тоже использовал память о неудавшемся восстании против римлян, чтобы создать национальное единство. Восстание 66–73 годов оставило самую сильную память из-за разрушения Храма в ходе войны, а в отсутствие единого лидера памятник Иудейскому восстанию был сосредоточен не на человеке, а на месте.
До недавнего времени новобранцы израильской армии поднимались по змеиной тропе на вершину Масады, прежде чем принять присягу. Лозунг «Масада больше не падет» стал достаточно популярным, чтобы появляться на монетах и в других местах.
Возможно, этот результат — просто результат отсутствия харизматического лидера, но, возможно, он также говорит о том, что постбиблейская еврейская история больше связана с землей, чем с отдельными людьми.
