Амелинда родилась раньше срока. В пору, когда лавандовые поля ещё только начинают цвести, обволакивая Предгорье ни с чем не сравнимым ароматом. А волшебство витает в воздухе, порой даже становясь чуточку осязаемым, почти заметным для путника, что случайно забрел в эти места.
Обычно маленькие феи появлялись на свет поздней осенью, когда заканчивались летние заботы и беспокойная пора сбора урожая. А магическая суматоха вокруг стихала и уступала место тёплой осенней тишине и дождливому спокойствию. И семейства волшебных существ привычно занимали уютные маленькие жилища в сени крепких деревьев. Готовясь к прибавлению уже в покое и тепле, не волнуясь за безопасность пока ещё бескрылых деток.
А после, весной, молоденькие феи наконец обзаводились сияющими крыльями и сливались с магией "своей" стихии. И именно от соединения с ней получали магический дар.
Но это прелестное волшебное дитя нарушило привычный для своего вида цикл.
— Сложно ей будет в такой суете пока без крыльев, лето ведь в самом разгаре, — сетовали сочувствующие феечки.
— Может, пока спрятать дитя у нас? — предлагали участливые дриады.
— Ах, до срока не усидела, проказница! Будет непоседливой и вредной феей! — шептались и остальные обитатели Предгорья. — Жди хлопот.
Но родители решили иначе. И Амелинда с рождения погрузилась в суетливую действительность волшебного народца.
***
— Это возмутительно! — тонкие крылышки трепетали очень быстро, стараясь удержать в воздухе весьма упитанное тельце.
Амелинда про себя прозвала его "хомячество". Производное от "величество" и названия лесного зверька, вечно жующего что-то за пухлыми щеками.
Король фей, грозно читающий очередные воспитательные проповеди её родителям, со стороны смотрелся весьма комично.
— Ей давно уже пора определиться с выбором стихии. Так и крылья скоро окостенеют без магической подпитки. А ваша дочь до сих пор играется! То плавает с русалками за границу Предгорья, то подбивает кротов вырыть подземные катакомбы и устраивает в них игральную залу! С азартными играми на кристаллы! И ещё...
Амелинда закатила глаза, тактично помалкивая о том, что её дар уже давно пробудился. Вот только ни к одной стихии он не принадлежал.
Нет, Амелинда прекрасно ощущала магию и воды, и воздуха. Ладила с огненными саламандрами и даже пару раз обменяла сладкий цветочный нектар на товары земляных троллей.
Никакого ограничения одной стихией не испытывала. Поначалу Амели просто не понимала, что с ней происходит, думала: всё идёт, как и у остальных фей. Но со временем пришло понимание, что дар проснулся, без выбора и ритуалов — сам собой. И решила, что знать об этом никому не следует.
Феи по натуре были жуткими трусами и паникерами. Любое событие, нарушающее устоявшийся ход вещей, было для них сродни грому на голову. Их силы во многом зависели от состояния природы. А оно, в свою очередь — от их колдовства. Феи защищали окружающий их мир, оберегали его, помогали растениям, животным.
А у Амелинды с чарами созидания дела шли не очень, и она держала всё в тайне, как можно дольше стараясь откладывать момент, когда все узнают о её способностях.
— Церемонию проведём через два дня, в новолуние. И чтобы до этого сидела, как полевая мышь в соколиную охоту!
И "хомячество" неспешно выпорхнул из дома родителей феи.
***
— Что ему надо? Что он тут забыл, да ещё перед Ночью Выбора? — обитатели Предгорья перешёптывались, не скрывая возмущения. Но гостя, кажется, совершенно это не трогало.
Зря сказания и легенды говорили о дружбе и согласии между феями и лесными эльфами. Эти два народа на дух не переносили друг друга. И если феи созидали, преобразовывали магию самой природы ей же во благо, то их остроухие соседи были экспериментаторами.
Не гнушались изучать, к примеру, человеческое колдовство и некромантию. Участвовали в войнах, активно торговали. И представителям эльфийской породы, особенно знатным, в краю фей были не рады. Но дипломатия есть дипломатия.
Амелинда, сидя в своём домике, сгорала от любопытства. Все вылазки до ритуала оказались под запретом. И, как назло, именно в это время чума дернула приехать в Предгорье эльфа. Настоящего эльфа!
Оставалось только надеяться, что после ритуала её не запрут где-нибудь "до выяснения всех обстоятельств", и ей удастся увидеть и (чем орк не шутит?) поболтать с остроухим.
В очередной раз глянув в зеркало, отметила: мягкое платье из лепестков лаванды чудесно оттенило её серые глаза с будто обведенной тёмным ободком радужкой. Лунные пряди волос переплелись в десятки тонких кос, сложенных заботливой материнской рукой в причудливые узоры. Но серебристые крылья от волнения трепетали с бешеной скоростью.
«Выдашь себя раньше времени! Успокойся, ты не райская птичка, можно и помедленнее!».
На поляне, перед камнями выбора, собирались маленькие волшебники и волшебницы. Амелинда знала, что в катакомбах уже неделю принимали ставки: какая из стихий согласится принять проказливую фею?
А у края поляны, небрежно прислонившись плечом к стволу священного ясеня, со скучающим видом стоял эльф.
"Не такой уж огромный, даже пониже земляного тролля... А разговоров-то!" — мелькнуло в голове Ами.
Эльф встретился с ней взглядом на секунду и нахально подмигнул.
— Кхе, кхе! Амелинда, я тебя спрашиваю, — голос короля вывел её из роя мыслей. — Готова ли ты принять дар?
Задержать дыхание. Потом медленно выдохнуть сквозь сжатые зубы и наконец выдать:
— Да.
Её ладонь положили на первый камень. Пересекающая его руна отозвалась теплом. Но не засияла, как это должно было быть, если стихия принимала фею. Не залились светом и остальные три.
На поляне повисла тишина. Амелинда в панике переводила взгляд с одного озадаченного лица на другое: феи растерянно переглядывались — кто-то явно мысленно прощался со ставкой; король молчал, похоже пытался решить, как вести ритуал дальше. А родители непонимающие переглядывались друг с другом.
— А я думал, таких уже не осталось. Да и вообще, что это всё сказки, — раздался незнакомый Амелинде удивлённый голос.
— Не до тебя сейчас, эльф! — раздражённо отмахнулся "хомячество". — Такого не было со времен... Да вообще на моей памяти не было! Чтобы фея оставалась без ма...
— Да от неё магией за версту разит, — хохотнул остроухий гость, оторвавшись наконец от так полюбившегося ему дерева.
Подошёл ближе и уселся на корточки рядом с алтарем.
— Скажи, дорогуша, ты ведь уже давненько приколдовываешь? Без стихий и чьего бы то ни было разрешения.
Амелинде под напором всеобщего внимания захотелось испариться.
"Надо будет разузнать, наверняка есть какое-нибудь заклинание исчезновения. Очень бы пригодилось!" — обречённо подумала и выдала вслух:
— Да.
По рядам крылатых волшебников пронёсся дружный вздох.
"Как это?", "Это невозможно!", "Так не бывает...", — посыпалось со всех сторон.
— Я читал про такое, — эльф поглядывал всё с большим интересом. — Фея, силы которой не зависят от воздуха или воды. Которая может применять любые чары, преобразовывать чужое колдовство, силы которой ничем не ограничены. Фея желаний.
Тишина снова накрыла поляну. Только теперь она была недоброй, густой и липкой, как туман.
Амелинда похолодела. Среди маленького народца феи желаний считались проклятыми существами. И изгонялись за пределы маленького мира.
Король медленно повернулся в её сторону. И Амели поняла, что теперь точно всё пропало...
***
— Правду говорят, феи — невыносимый народ! — эльф отломил кусок яблока, капнул в пробку гномьего самогона и протянул совсем поникшей Амели.
Ей было невыносимо плохо. Ещё вчера она была счастлива и беззаботна, задумывала новые проказы и шалости, а теперь она — изгнанница.
«И как жить дальше бедной маленькой фее? Особенно когда рядом этот наглый эльфийский хмырь!»
— Уууу, забери тебя орк! Кто тебя за язык тянул? Ну жила бы я дальше, все меня жалели бы, что не досталось дара, а я бы потихоньку колдовала себе. Не-е-ет, тут нарисовался ты и всё всем растрепал!
Самогон обжёг, выбив из неё дух на несколько секунд. А её спутник довольно осклабился своей идеальной эльфийской улыбкой:
— Не нуди, ты же не такая. Вон, на тебя даже ставки делали, я слышал. Зато теперь сама себе хозяйка. Подучишься немного, постажируешься в нашем Лихолесье. Посмотришь мир.
То ли в ход пошла знаменитая эльфийская сила убеждения, то ли самогон подействовал, но предложение начало казаться Амелинде весьма заманчивым. А собственное положение — не таким уж печальным и безрадостным.
Её мир, скорее всего, навсегда закрыл перед ней завесу. Но она на пороге нового — огромного и неизведанного, куда больше чем их лавандовое поле и волшебный лес.
— Но ты все равно хмырь! — пробурчала порядком заплетающимся языком. — Давай свой самогон!
***
Жаркая летняя ночь плавно укутала землю. Тихо стрекотали цикады, воздух был наполнен ароматом ночных цветов.
В такие ночи хочется безумства. А в голове рождаются самые смелые мысли и желания.
— Итак, чего же ты хочешь? — сладко пропела фея, разглядывая вызвавшего её человека. — Амелинда — честная фея, на результат ещё никто ни разу не жаловался.
⠀Человек торопливо ответил. А серые глаза довольной феи хитро блеснули в лунном свете.
Иллюстратор Светлана Карпенко https://vk.com/lanakarpy