- Да, смотрели, как мы восстанавливаем пластины, как дерево обрабатываем. Это все довольно медитативный процесс. Он успокаивает не только того, кто это делает, но и того, кто за ним наблюдает. Не зря же говорят, что можно бесконечно наблюдать за тем, как кто-то работает.
Стася прошлась пальцами по лакированному бруску дерева, который кто-то небрежно бросил в самый дальний угол стола. Идеальная поверхность без единого дефекта.
- Это у нас опытный образец, так сказать,- подсказал мужчина. – Тренируемся.
- Спасибо вам за ответы, - улыбнулась женщина. Она еще раз осмотрелась на последок и вернулась к напарнику. Тот продолжал сыпать на Марата вопросы, а тот в свою очередь охотно на них отвечал. Они никак не тревожили заместителя директора.
- Простите, ваши работники сказали, что Мира и Оля частенько раньше заглядывали в цех, - вмешалась Стася в разговор. – А вы утверждаете обратное.
Марат перевел на нее взгляд. Было очевидно, что он пытается придумать ответ на щекотливый вопрос.
- Возможно, девочки приходили без меня. Я с ними здесь не встречался, но у нас свободный вход, а уж мою племянницу точно отсюда не выгонят. Если мои работники так говорят, то так оно и есть. У меня нет оснований им не доверять.
- Хорошо, спасибо. У нас больше нет вопросов, - Стася решительно направилась к выходу. Капитан несколько замешкался и догнал ее уже у машины.
- Что за черт? Если он солгал, то надо было его дожимать. А ты взяла и ушла.
- Да потому что он все равно ни в чем не признается. Его пока к стенке не прижмешь, ни слова правды не узнаешь. Ты по нему еще не понял это?
- Да вызвать его на допрос, устроить проверку в этих их цехах – и вся недолга.
- На каком основании? Одного листочка, найденного в квартире убитой? Ну, капитан, как вы до своего звания только дослужились.
Гордин пожевал губами, сел в машину и уткнулся в записи.
- Надо еще найти того Севу, с которым встречалась Оля. Потому что про него нам сказала только Мира и то вскольз. Как-то это странно. Они все что-то не договаривают, водят нас за нос, умалчивают. Что за люди такие? Не хотят, чтобы мы нашли убийцу?
- Либо не хотят, чтобы мы обнаружили попутно нечто другое. Они предпочитают не узнать, кто убил сестру, дочь и подругу. Но только бы их тайна не всплыла.
- Поехали ко мне в отделение, - махнул Гордин рукой. – Там решим, что делать дальше.
Они проезжали по одной из клубных улиц города. В глаза Стасе бросилась вывеска со знакомым названием.
- Они не отменили концерт наших музыкантов, хотя должны уже были. Это очень странно.
- Только если концерт не состоится, - нахмурился капитан. – Притормози-ка.
Они остановились на парковке клубе и постучались в двери главного входа. Открыть никто не пожелал. Даже никакой охранник не выскочил на довольно громкий шум проверить, что происходит на вверенной ему территории.
- Не может быть, чтобы тут совсем никого не было, - мужчина глянул на часы. – Время уже давно послеобеденное, они бы готовились, если бы вечером работали.
- Даже если концерта не будет, то сам клуб точно откроется в семь. Это не зависит от программы, - Стася решительно стала обходить здание по кругу. Уже на восточной стене обнаружилась дверь с черной надписью «служебный вход». Ручка нажалась и петли благодарно скрипнули, позволяя непрошенным гостям войти.
В узком коридоре горела только одна тусклая лампочка. Никто их не окрикнул и пройти не мешал. Где-то за дверями слышались звуки музыки и такой знакомый тембр. Стася решительно потянула на себя очередную дверь. в круглом небольшом зале на сцене стоял уже хорошо ей знакомый Бардин. Он снова нацепил солнечные очки и майку с воротником, имитирующим манишку. На запястьях были белые манжеты с запонками, а общий гопарский вид венчали тренировочные штаны с лампасами. Несмотря на образ, мужчина пел красивую и лирическую песню. Стася отдавала должное его сильному голосу и приятному тембру.
- Господа полицейские, - раздался сбоку приветственный окрик Игнатьева. – Какими судьбами?
- Вот это я у вас хочу спросить, какого черта вы делаете в Москве, когда должны оставаться в нашем городе? – Стася скинула с себя некое наваждение, возникшее после прослушивания песни. – Вам было запрещено уезжать. Или я не ясно выразилась при нашей последней встрече?
- Послушайте, вы же прекрасно знаете наши адреса, найти не проблема. А люди ждут выступления. Мы не можем разочаровывать поклонников. Вот видите, мои слова подтверждает тот факт, что вы стоите перед нами, а концерт еще даже не начался, и мы здесь всего пару часов.
- Перестаньте глумиться, - оборвала его женщина. Ей не нравился сам Игнатьев, его слегка шепелявый голос и манера двигаться. – Надо было брать с вас подписку о невыезде. Мое упущение.
- Добрый день, - со сцены спрыгнул Бардин. Он растянул тонкие губы в улыбке и пожал Гордину руку. Стасину же ладонь приложил ко рту, от неожиданности она сильно дернула руку и с трудом поборола желание вытереть ее о джинсы. – Я надеюсь, что вы посетите наш сегодняшний концерт. Мы устраиваем его в память об Ольге. Есть новости о ее убийце?
- Нет, никаких. И ваше поведение совсем не упрощает нам работу, - капитан сдвинул брови. – Мы не в бирюльки играем все же.
- Мы приносим извинения, но дело сделано. Мы тут. Вы тоже тут. Так почему бы вам не остаться и не послушать наше выступление? Говорят, убийцы возвращаются на место преступления. Это не совсем то место, но тут все мы.
Он повернулся к Стасе, и у той по спине поползли мурашки. Но Гордин, как назло заявил, что они обязательно вернутся к началу. Ей ничего не оставалось, как кивнуть. Где-то в глубине сцены замерли музыканты. Они не выходили в свет от софитов, и казались безмолвными тенями.
Сыщики уходили из клуба в полной тишине, чувствуя, как им в спину смотрят несколько настороженных пар глаз.
- Я все меньше начинаю понимать в этом деле, - выругалась Стася уже в машине.- Зачем нам идти на концерт? Ведь всем понятно, что никакого убийцы тут не появится. Что за игры?
- Я и хочу это понять. Чего они хотят добиться? Все ли нам рассказали? Ну вот вечером и увидим. В конце концов, они будут пить. А алкоголь немного или много развязывает языки.