Моя бабушка по папе - Мария Тарасовна была женщиной с большой буквы Ж. Многим она виделась дамой начальственной и высокомерной. Мне же она казалась безгранично домашней, но крайне элегантной. Одна только её любовь к помаде и элементам советской роскоши вызывала восторг и трепет в моем детском сердце.
В те времена, к предметам роскоши относилось всё, что было произведено за пределами СССР. Чешский фарфор, югославский ковёр, прибалтийские духи и даже рижские шпроты - всё выдавало в бабуле голубую кровь и доступ к дефициту.
Обрамляли картину её безудержной тяги к роскоши - шубы. Меховые красотки презрительно поглядывали на меня из шкафа, как бы намекая на свою недоступность. Каракуль и облегчённый мутон, все помнят что это такое?
Центральным акцентом моего вожделения являлись бабушкины помады оттенка бордо, выстроенные в ровный ряд на импортном югославском трюмо.
Мария Тарасовна, не могла позволить себе распущенности : даже мусор она выносила, нанеся эффектный слой бордо, на свои и без того выразительные губы.
Надо сказать, что Ба и без помады была красоткой : жгучие чёрные кудри, огромные карие с зелёным оттенком глаза и брови, которым позавидовал бы любой современный, господи прости, бровист. Помада была для неё важным символом - знаком красоты, свободы и сигналом того, что она готова ворваться в этот серый мир при полном параде.
Каждый раз когда дед видел, как она красит губы и подходит к мусорному ведру, на душе у него теплело. Это означало, что в ближайшие 30/40 минут он остаётся один на один с баром, в котором хранятся сокровища Агры. Да-да, целых тридцать минут.
В те времена, обычный вынос мусора имел глубокий социальный окрас. Не знаю как это работало, но за то время пока бабушка шла с третьего этажа до мусорного контейнера, она успевала встретить всех соседей, коллег и дальних родственников. Вот такая вот соцсеть из восьмидесятых.
Обычно, мы с братом наблюдали эту картину с дивана, расположенного в самом эпицентре событий. Осечек не случалось ни разу. Это был целый ритуал, отработанный до автоматизма. Дед совершал три подхода по 50🥃. В промежутках он присаживался в кресло, закидывал ногу на ногу и подмигивал нам, прикрывая счастье газетой "Правда".
Ох, сколько же бытовых тайн хранила советская пресса. Из газет делали скатерти, пилотки, мухобойки, ими прикрывали публичный сон. Но вернёмся к деду.
После финального подхода🥃, на деда снисходила особая благодать, и он выдавал нам конфеты из тайника, в котором они хранились "на всякий случай". Судя по тому, что шоколадные конфеты были покрыты беловатым налётом, а драже можно было перепутать с камнями "всякий случай" не наступал десятилетиями.
Но это никого не смущало, конфеты были вне нашего доступа. Видимо поэтому, они служили удивительным орудием для мотивации нас на всё. Даже картошку мы самозабвенно копали за конфетку. Эх, золотые времена.
Так вот, в этот раз все пошло не по программе. Дед как раз совершал третий заход, когда...
Есть догадки что приключилось? Пишите их и завтра я опубликую продолжение истории.