К 1660-м на Балтике началась настоящая торговая война между Голландией и Англией. Но сначала немного статистики. Количество голландских кораблей, проходивших через Зунды по периодам[1]:
1601-1610 г.г. – 4503 единицы;
1611-1620 г.г. – 4896 единиц;
1621-1630 г.г. – 3436 единиц;
1631-1640 г.г. – 3522 единицы;
1641-1650 г.г. – 3597 единиц;
1651-1660 г.г. – 2816 единиц.
Как мы видим, к 1660-м годам трафик голландских перевозок через Балтику уменьшился, но свято место пусто не бывает – нишу стабильно начали занимать англичане и… шведы. Главным торговым партнером островитян стала Швеция, откуда они прежде всего вывозили железо и лес, тогда как голландцы – медь (все 100% шведской меди продавались в 1660-е исключительно через банк Амстердама), деготь, поташ, пеньку, жир. Что касается железа – англичане выкупали примерно 50% его годового производства, тогда как голландцы – примерно 40%.
Кроме того, Соединенные Провинции сосредоточились на торговле с Данией, германскими землями и Польшей. Главный голландский экспортный товар – лес и зерно. Тем не менее, голландцам принадлежало примерно 50% всей балтийской торговли, тогда как англичанам к 1711 году удалось достичь только 26%. Сравняются они с голландцами только в 1770-е годы. Вообще же важность Балтики для Западной Европы отлично отражена в следующей цитате из работы Яна Глете «Международные договора по Балтике, 1660-1720 г.г.»[2]: «Для Западной Европы балтийская торговля имела не только экономическое, но и стратегическое значение. К середине XVII века Балтика являлась не только главным поставщиком зерна (прежде всего через Данциг), но и экспортером высококачественного железа, оружия, древесины, мачтового дерева, пеньки, льна, поташа, смолы, то есть материалов, из которых строят корабли. Еще более важно, что эти материалы для кораблестроения были более качественными, нежели у поставщиков из других регионов Европы. Для Голландии и Англии регулярная поставка материалов для судостроения была важна прежде всего для поддержания своей международной политики, основанной на господстве на море и на морских перевозках. Грубо говоря, на этих регулярных поставках и зиждилась их власть на море. Именно поэтому для Морских Держав непрерывность и постоянство балтийской торговли было главным фактором при выборе союзников и противников на Балтике».
А что же Швеция?
Естественно, шведам очень не нравилось быть «страной-бензоколонкой», и, в строгом соответствии с учением меркантилизма, они начали вводить пошлины на вывоз товаров посредниками. Естественно для того, чтобы стимулировать рост собственного торгового флота и заместить английские и голландские перевозки шведскими. Кроме того, возникла идея – а почему бы не обложить акцизом голландские суда, проходящие через Зунды? Как говорится, один-то берег точно нам, шведам, принадлежит!
Понятно, что эти потуги Стокгольма встретили явное противодействие у двух основных интересантов на Балтике – Голландии и Англии. Однако англичане все же начали осторожное сближение со Стокгольмом, надеясь в будущем занять там место голланцев, тогда как Амстердам переключился на политическую поддержку Дании. Уже во время первой англо-голландской войны датчане по просьбе голландцев запретили англичанам входить в Балтику и вооружили почти весь свой флот – три линкора 1-го ранга, семь линкоров 3-го ранга, 10 фрегатов, 3 кэча. Однако предназначался мобилизованный флот в основном для внутренних плаваний. В июне 1653 года датчане даже хотели временно передать голландцам свои крупные корабли, но после поражения нидерландцев у Портленда и банки Габбард они от этого отказались.
Но надо понимать и другое – Англия и Голландия главным в свое политике провозглашали баланс сил на Балтике, то есть - чтобы никто из стран этого региона не усилился настолько, чтобы бросить им вызов.
Еще одним заинтересованным государством, присутствующим на Балтике, была Франция, только ее роль была более политической а не торговой. Нет, французская коммерция на Балтике тоже присутствовала, и в период с 1628-1682 г.г. ее объем возрос в три аза, однако уровень этой коммерции был очень маленьким по сравнению с Англией и Голландией, и примерно равен датскому.
До 1660-х годов интересы Франции в целом совпадали с интересами Швеции, она поддерживала создание шведской империи на германских территориях, с учетом того, что в этом случае Стокгольм сразу же становился злейшим врагом главного противника Парижа - Священной Римской империи. Однако после 1661 года Швеция и Австрия нашли компромисс, и у шведов более не было никакого интереса в ослаблении мощи державы Габсбургов.
Тогда Франция переориентировала свою политику на Польшу, и в 1668 году, после отречения короля Яна II Казимира, выдвинула кандидатом на трон Речи Посполитой Людовика де Бурбона, принца Конде, знаменитого полководца, родственника Людовика XIV. В пику Конде Россия по традции (еще с Ивана Грозного) предложила кандидатуру… царя Алексея Михайловича. Так же в выборах участвовали курфюрст Бранденбурга Фридрих Вильгельм («Великий Курфюрст»), бывшая королева Швеции Кристина, брат английского короля Карла II герцог Джеймс Йоркский (будущий король Яков II), герцог Лотарингии Карл V, курфюрст Пфальца Филипп-Вильгельм (взял самоотвод, и просто не поехал в Польшу, а присутствие кандидата там во время выборов было необходимо), и… (совсем уже для комплекта, в качестве курьеза) крымский хан Адиль Герай (Гирей). Кроме того, были и польские кандидаты – Дмитрий «Ежи» Вишневецкий, Александр-Януш Заславский-Острожский и Михаил Корибут Вишневецкий. Главная борьба разгорелась между двумя кандидатами – Конде и Вишневецким.
Надо сказать, что выборы 1669 года проходили в нервной обстановке – совсем недавно закончилась русско-польская война, Речь Посполитая потеряла Левобережную Украину, Северщину, Стародубщину и Смоленск, на Правобережье продолжалась «руина» (война всех против всех).
Если польские магнаты поддерживали французского кандидата, то мелкопоместная шляхта требовала природного Пяста, причем желательно – не блистающего талантами. В конце концов такого и выбрали – новым королем стал Михаил Корибут Вишневецкий, правда не совсем Пяст, но довольно влиятельный магнат, при этом толпа избирателей, начав беспорядки, сначала фактически силой заставила Сейм снять кандидатуру Конде, обвинив его в том, что он… «возмутитель спокойствия и креатура Людовика XIV», кроме того, прозвучали и упреки «в массовых подкупах шляхты»[3] (как будто другие магнаты не подкупали эту самую шляхту в пользу своих кандидатов).
Таким образом, Франции не удалось поставить своего кандидата, несмотря на то, что Конде поддерживали и примас Польши, и коронный гетман Ян Собесский, однако французское влияние на польское дворянство было очень сильным. И это, помимо всего прочего, стало еще одним поводом для охлаждения отношений между Францией и Швецией. Но еще более Стокгольм раздражал подписанный в 1663 году датско-французский альянс – плод деятельности гениального датского королевского секретаря Ганнибала Сехистеда. Этим самым Франция показывала Швеции, что у нее есть альтернативный союзник на Балтике, а Дания подписанием подобного документа заставляла шведов с подозрением и неприязнью относиться к французам.
Тем не менее, Швеция, обладавшая большой армией, была критически важна для стран Западной Европы. Так, во время Деволюционной войны 1667-1668 годов у Людовика XIV появился план субсидиями привлечь Швецию в войну против Испании. Встревоженные Англия и Голландия действовали быстро и четко – 23 января 1668 года в Гааге был подписан пакт о Тройственном союзе, в котором англичане, голландцы и шведы обязывались противодействовать амбициям Франции в Европе и помочь испанцам в отражении агрессии. Это заставило Людовика XIV умерить претензии и заключить Аахенский мир. Ах да, Швецию уговорили вступить в Тройственный союз… за счет испанцев, которые обязались выплатить Стокгольму субсидии, равные потерянным французским.
Людовик XIV решил разбить Тройственный союз изнутри. К 1670 году с помощью своей тайной дипломатии ему удалось заключить секретный антиголландский договор с королем Англии Карлом II. В то же время Швеции были обещаны большие субсидии, если та согласится поддержать Францию. И в 1672 году голландцы оказались одни против Франции и Англии. Шведы же, не вступив в войну прямо, шантажировали Амстердам и вытряхали из него уступки. Вообще самый благоприятный для себя момент (1672-1674 г.г.) шведы успешно проморгали. На тот момент Голландии, Англии и Франции было явно не до Балтики, более того – само существование Нидерландов было под вопросом. К 1674 году ситуация изменилась – Англия под давлением Парламента вышла из неудачной войны, голландцы нашли союзников в лице Испании и Бранденбурга, и уже Франция осталась одна перед коалицией держав.
[1] Данные по статье Francis J. Bowman «Dutch Diplomacy and the Baltic Grain Trade, 1600-1660» - «Pacific Historical Review», Vol. 5, No. 4 (Dec., 1936), pp. 337-348.
[2] Jan Glete «International relations in the Baltic, 1660-1720» - сайт https://www2.historia.su.se/personal/jan_glete/Glete-Internat_Relations_Baltic.pdf.
[3] Цитата по сборнику «Trust and Happiness in the History of European Political Thought», книга 11, под редакцией Laszlo Kontler и Mark Somos – Brill, 2017, стр. 151.
