Енот Йося проснулся. Потянулся. Будильник прозвенел понедельник. Йося скривился. Придушил звонок лапой. Скатился с кроватки и покряхтел в туалет. Почистил зубы. Прополоскал подмышки. Прошлепал на кухню. Поджарил яичницу с беконом. Сварил кофе. Открыл холодильник. Сливки закончились. Вздохнул. Нанизал бекон на вилку. Открыл утреннюю газету.
Первая полоса пестрела подробностями о давней семейной распре. Жена ушла от мужа к какому-то пройдохе. Муж был великодушен. Оставил ей наследство и оплатил долги. Вместе они промотали все, но тот гад так и женился. Поматросил и бросил. Находчивая жена попыталась снова обезжирить мужа. Йося закатил глаза: “Когда уже закончится эта мелодрама!” Раздраженно перелистнул страницу. На Востоке Китая обнаружили новый подвид штамма “Омикром”. Йося перекрестился: “Во имя Ковивака, ПРЦ и Духа Святого Енота!” На третьей полосе сообщалось, что в недрах Польши белки в гетрах тырят в ведра ядра кедров. Йося засопел, скрутил газету в папиросу и закурил новости.
Потопал в кабинет. Расчехлил печатную машинку. Зарядил бумагу. Тронул клавиши, но они не хотели выдавать музло. После выкуривания новостей жизнь казалась унылой даже пишущей машинке. Йося критически окинул взглядом библиотеку. Провел пальцами по корешкам книг в поиске вдохновения. Пелевин. Кастанеда. Юнг. Чак Паланик. Тайлер Дерден. Нет, не сегодня. Вдохновения не нашел. Решил устроить себе выходной. А что делают еноты - полоскуны в выходной? Правильно! Устраивают генеральную уборку.
Йося из всех полоскунов был самый полоскучий. Прошелся по комнатам. Придирчиво провел пальцем по полкам, столу, подоконнику. Пыли нет. Сглотнул разочарование. Выпятил нижнюю губу. Три раза ударил хвостом. Вдруг его осенило: “Чердак! Как я мог про него забыть?”
Взял тряпку и ведро, поднялся наверх. Открыл дверь в пристанище старья и шелупони. Пыль вздыбилась и ударила в нос. Йося чихнул на разрыв. Зарычал, оскалил зубы и принялся за уборку. Усердно тер стеллажи, снимал паутину, полоскал пол. Нырнул в большую коробку. Принялся перебирать хлам. Среди ветоши и барахла его внимание привлекла записная книжка Montblanc с принтом питона. “Хм… Как она здесь оказалась? Совершенно новая”. Открыл. Брови поползли наверх: “Один месяц из жизни енота Йоси”. Упал в ведро от удивления. Отряхнулся. Забыв про уборку, прижал к себе блокнот и поскакал в кабинет.
Закурил, не читая, свежие новости. Плюхнулся в кресло. Принялся изучать содержание Montblanc. В записной книжке жизнь Йоси была расписана до мелочей: сон, завтраки с беконом, утренний туалет, seks c Матильдой, звонки от Ма. Работа, много работы. Йося листал книжку и недовольно пыхтел. Вспомнил Пелевина: “Кто придумал это ротожопие? И это моя жизнь: жрать и испражняться?”
Достал карандаш из-за уха. Послюнявил и начал править. Добавил прогулки на свежем воздухе, встречи с друзьями, звонок от издателя, путешествие. $екs с Матильдой “3 раза” исправил на “6”. Вынос мозга: зачеркнул “8”, оставил “3”. Сократил звонки от Ма с 12-ти до 3-х. Добавил пару лекций и консультации. Вычеркнул “споткнуться о ножку стула 9 раз”. Приписал мелким почерком “Орехи на карту каждый день”. К бекону по утрам добавил лосося, авокадо и Рrosecco. Перечитал. Растекся на кресле довольным сиропом.
***
Утром Йосю разбудил телефонный звонок. Возбужденный издатель кричал в трубку: “Я уверен, ваш талант украсит этот проект! Мне кажется, он выведет его в Космос!” Йося растянулся в улыбке. Но виду издателю не подал: “Пусть помучится”. Пошлепал полоскать подмышки и жарить бекон.
Развернул газету. Отпил кофе глоток. Запищал дуплограм. Открыл сообщение. Старинный друг Алон спрашивал “как дела” и звал на встречу. Сказать, что Йося был в шоке – ничего не сказать.
Он познакомился с Алоном, когда еще не был писателем. Это были не простые времена. Его артель попала под сокращение. Он выживал на пособие. Ловить лягушек на продажу не хотелось, искал куда приложить свой гениальный мозг. Да, Йося считал себя умным. И этим гордился. Постоянно дрессировал серые клеточки.
Случай свел его с косумельским енотом. Алон работал в небольшой инвестиционной компании, занимавшейся спекуляцией орехов на бирже. У трейдера был настойчивый стиль общения и врождённая харизма. Йося вложил все сбережения орехов в акции. Индекс Доу-Кедра обвалился, и весь фундук сгорел. Алон поддерживал друга, как мог. Даже выбил бонусный депозит с грецкими орехами. Но и тот сгорел.
Йосе пришлось бомжевать, собирать бутылки и стоять на паперти. Он проделал долгий и сложный путь к писательству, уютному домику и теплой яичнице по утрам. Пытался не осуждать Алона. Читал мантры с техниками прощения. Убеждал себя, что друг ни в чем не виноват. А слив ореховых депозитов списывал на свою неопытность.
Много лет Алон молчал. Их пути разошлись. Изредка Йося получал известия о биржевых успехах друга. И вдруг этот звонок. Приятная неожиданность обожгла внутри. Он был от души рад другу. Алон предлагал новую мутку – майнить орехи. “Что за хрень? – думал Йося, – виртуальные электронные орехи”. Косумельский трейдер не унимался: втирал про кедровый и грильяжный блокчейн. Йося хоть и простил друга, но в живот прокрался холодок недоверия. Чувства смешались. Он не знал, что ответить, и притворился мертвым.
Следом за Алоном в дуцап написала Матильда. Просила о встрече: “Любимый, две недели была в делах. Ремонт студии затянулся. Купила гараж. Кекса хочется, аж тяжко”. Обещала мозг не выносить. И даже не есть ложечкой.
Йося охренел от такой популярности. Упал в любимое кресло. Закурил новости. Вдруг его осенило: “Montblanc с принтом питона!” Потянулся за книжицей. “Йопт… Блиновская! Это же блокнот из “Марафона желаний!” Открыл на странице “4 апреля”. Достал из-за уха карандаш. Дописал: “Встреча с гадалкой. 100 тыс деревянных орехов и мир во всем мире”.