1. Неоднократно замечал за собой: читанные, но забытые тексты, будучи вновь прочитаны, радуют всё теми же смыслами и в награду получают от меня новые интерпретации. Или я в награду от них за их новое прочтение получаю от них их новые интерпретации? Не важно! Настоящий смысл неистощим так же, как неистощим истинный художественный образ, который является тем же смыслом, только облачённым в царские одежды. Как жена, облачённая в солнце, варит мужу обед и подкрашивает сурьмой брови перед его приходом со службы. «Ах, боярыня красотою лепа, червлёна губами, бровьми союзна!» «Даже сзади немножко подкладывают ваты, чтобы была совершенная «бель-фам»». Правда, вата горит отменно, так что с солнцем надо поосторожнее...
Надеюсь, я показал развитие образа и игру смыслов. И вы услышали бренчанье образных деталей при новой сборке. И учли, что вата не бренчит, а, напротив, заглушает. Потому и применяют её для шумоизоляции, например, когда душат подушкой... Так, о чём это я?.. Ах, да! Belle femme...
2. Сказанное свидетельствует о том, что человеку в принципе достаточно одной книги (и одной подушки) на всю жизнь, достаточно и одного её смысла. При внимательном прочтении и перечитывании её смысл её будет порождать всё новые и новые значения. И процесс этот бесконечен. Нечто подобное мы замечаем со священными книгами. Кто-то читает одну Библию и этого ему хватает на всю жизнь. Точнее, энергия и жажда перечитывания остались, а жизни уже нет. Закончилась. Иной так же читает «Капитал» К. Г. Маркса, Библию рабочего класса, никогда не читанную самим рабочим классом, ибо рабочий класс, скорее, сдохнет, чем будет читать «Капитал».
Важно понять, что хотя реальный (физический) мир несомненно конечен, но мир смыслов-то с ещё большей несомненностью бесконечен (существует не только эйдос человека, но и эйдос Сократа; существует не только эйдос лысины, но и эйдос лысины Сократа и т. д.). Ты бросаешься в него и не тонешь в его бездонной глубине, если твой ум работает. Наоборот, твой ум тянет тебя в такие глубины, аж дух захватывает. А ты живой. Ты всё ещё живой. Ты даже живее всех живых, ибо тебе сии глубины открылись, а прочим покамест нет — ты, таким образом, пребываешь в полноте жизни и смысла. Это мир истинного существования. Существования истины. Не мы порождаем смыслы, а (1) смыслы порождают нас своей симпатией к нам. И, конечно, (2) ответным чувством с нашей стороны. Иначе бы (без (1) и (2)) мы остались простым пролетарским классом млекопитающих, пусть и типом хордовых, то бишь — постоянно на верёвке.
Родившийся в идее, может пасть, может даже забыть своё рождение. И начать читать газеты и заворачивать в них селёдку. Всё в хозяйстве «сгодится»!.. Но истинно животно-счастливым он уже не станет никогда.
3. Вот почему встреча со старыми текстами так радует. А иные тексты, хоть и пролистываются, всё же не читаются и не перечитываются никогда. Не заслужили внимания.
Текущие размышления навеяны перечитыванием детской книжки А. Ф. Лосева и А. А. Тахо-Годи «Аристотель: Жизнь и смысл» (М.: Детская литература, 1982. — 286 с.)
2017.03.04.