Когда кажется, что хуже не бывает, полезно историю вспомнить. У большой страны и врагов много. Это логично. Отгрызть от истощённого Отечественной войной СССР Западную Украину врагам казалось логичным. Ударили изнутри, союзники России: армия и флот к такому нападению не готовились. Не учли враги спецназ. Третий союзник назывался по-разному: ЧОН, НКВД, Смерш, так и противник был многолик.
Год 1946-й. Чекисты в прикарпатских лесах новую тактику против бандеровцев применяют: ложные отряды боевиков, ловля на живца. Враг внутренний, одной крови, но противоположных взглядов. Их жалко, они не жалеют.
Ночью тихо в лесу. Тот, кто спит – не храпит. Кто не спит – охотится. Молча. Шуметь могут только те, на кого охотятся. Им уже всё равно. Где-то недалеко заяц попал в капкан, смертным криком зашёлся. Страшнее этого вопля в лесу ничего нет. Кровь стынет в жилах.
Ночью в лесу темно. Луна мелькает в дырявых облаках, свет её виснет среди стволов, отбеливает туман в низинках. Поляна впереди то высвечивается, то исчезает. Природа чарует своим покоем, баюкает. Глаза непроизвольно слипаются, закрытые веки сохраняют картинку, и путник тычется в куст или дерево, удивляясь их появлению ниоткуда.
Ясь, 16 лет, проводник из местных: «Страшно в лесу. Лунный свет зыбок, богат причудами, мерещится всякое. Ремень автомата шею натёр. Полагаюсь на слух, но слышу только хриплый шёпот майора за спиной: «Двигайся, не стой!»
Майор, 28 лет, фронтовик: «В лесу, если этот лес в Карпатах, своих не встретишь. Отвлекает внимание, идущий в головном дозоре Ясень. Однако, хлопанье крыльев перепуганной птицы значительно левее треска кустов, которые топчет мальчишка, не прозевал! Неужели они? Четвёртые сутки в лесу, встречи ищем! Пора сигналить».
В ночном лесу шёпот слышен далеко: «Чи Ши; Чи Ши; Чи Ши» -- самое модное ночное приветствие последних лет. В ответ, оттуда, где крылья хлопали – Чи Ши; Чи Ши! И голос, совсем не птичий – Хто цэ?
-- «Палий», друже Звэрхныку. Зи мною пьять людей.
-- Выходь!
Майор: «Иду, уже в центре полянки, останавливаюсь. Из кустов четыре силуэта выплыли. Мои ребята щёлкнули предохранителем ППШа, готовы к огневому контакту. Не сомневаюсь, бандиты тоже готовы. Нервы у всех ни к чёрту, шестой год войны. Сорвался выстрел, а я раньше упал. Лежу на открытом месте, бревно-бревном. Надо мной пули густо-густо, в голове пусто-пусто.
В лесу прицельный огонь возможен только с дерева. Если лежишь, как все, за пеньком, твоя пуля травинки, ветки посшибает, такую причудливую траекторию выпишет, что не угадать. Стрелка спасает густой огонь, хоть одна пулька, да чавкнет, впиваясь в плоть врага. Вот и ждёт грешное тело этот укол, до судорог ждёт. Сердечко захолонуло, в ледышку превратясь. Мыслишка пробивается – А как там Ясь?
И услышал тишину. Все магазины опустели, все пули улетели. А люди – все умерли? Сел. Топочут, прибежали. Все трое. Живы!»
-- Иван Кириллыч, вы как?
-- Не Кириллыч, а Звэрхнык! Встать помогите. Ноги не слушаются. Отлежал, чуть не уснул. А Ясень где?
-- Оружие собирает.
И тут выстрел. Все на звук побежали, опытные, храбрые, а мальчишку послали одного. Кого-то волокут! А мальчишка сам идёт! Доложите по форме!
Ясь переживает, голос срывается. Перестрелку он в кустах пересидел, а когда за оружием пошёл, недобитый бандит в него промазал.
Ночью тихо в лесу. Бандиты в рядок уложены на полянке. Все четверо. Пустыми глазами в чёрное небо уставились, Луна от них отвернулась. Завтра милиционеры займутся, опознание, погребение. Обернись по-другому, нас бы просто так бросили. Волкам, на радость.
Уходит маленький отряд. Для него открыто завтра: окончание рейда, слава, горячая пища, баня, наконец. Главное сделано, враги человечества будущего лишены. Навсегда?
Нет, показала жизнь! Идеи не умирают, рукописи не горят. Вырастет из недобитых нацистов Неонацик. Прозевают политики, а исправлять их ошибки будут воины.
Справятся, если Политики не помешают.