Часть 3.
Прибывшему на поселение в СИЗО руководство ФСИН выдаёт в подарок абсолютно шикарный комплект. Бритвенный одноразовый станок, зубную пасту, зубную щётку и рулон туалетной бумаги! Такая забота о личной гигиене настолько трогательна, что начинаешь испытывать лёгкое чувство признательности к людям, которые обязаны следить за тем, чтобы следствию было легче добывать доказательства твоей вины, пока ты жёстко зафиксирован.
Карантин. Это время для того, чтобы руководство учреждения получило все необходимые сопроводительные документы. Чтобы в принципе понять, не исходит ли от тебя угроза распространения каких-то инфекционных заболеваний. Чтобы, в общем и целом, составить представление о том, куда конкретно тебя определить для проживания в условиях изоляции от общества.
С утра с соседом более или менее привели в порядок временное жилище. Произвели необходимые гигиенические процедуры. Получили первый в жизни тюремный завтрак. Кстати, по поводу питания в СИЗО могу сказать следующее – для здоровья не опасно. В некоторых случаях, были примеры, когда арестованные, имеющие проблемы с желудком, прекращали питание домашней снедью, и переходили на пару дней на питание учрежденческое.
Первый день в СИЗО. За первыми фразами о том, как заселился, как вообще в целом бытовая обстановка на новом месте уходят на второй план все мысли, которые, безусловно, сверлят мозг с самого начала этого уголовного трипа.
Первое, как у Солженицына, ЗА ЧТО? Безусловно, моё видение всего происходящего, и видение людей, которые парой дней ударной работы, я бы даже сказал, ударного функционирования разрушили привычную жизнь, семью, уклад, различаются кардинально. Разнополярно!
То, что я считал обычным методом управления предприятием в условиях кризиса – считается оперативниками и следователем преступными действиями, умыслом, разработкой и применением преступного плана по осуществлению противоправных действий, продиктованных личной, корыстной целью!
Никого не волнует, что предприятие лежало на боку, и для возвращения его к жизни необходимы были меры нестандартные. В какой-то мере даже рискованные. Уже сейчас, по прошествии нескольких лет, вычитал в УК такое понятие, как обоснованный риск. Но это не мой случай, считает следствие. В моём случае годно лишь одно определение, преступный умысел. В данной ситуации на ум приходит лишь одно. Меня, как тупого барана, затащили в безысходную ситуацию, заранее понимая, каковы будут последствия. Что никто не будет оценивать ту работу, которая была проведена для предотвращения банкротства предприятия. Все те меры, которые были предприняты для удержания предприятия на плаву, окажутся вдруг соответствующими составу преступления, предусмотренными несколькими статьями УК. И не важно, что нет доказательств, или то, что предпринятые меры были в данной ситуации единственно возможными. Чушь! Красной строкой всего происходящего – не имел права принимать решения, действовал из корыстных побуждений.
А ведь я, как идиот, принимал управленческие решения чуть ли не в соответствии с учебниками по управлению. Кто читал эти учебники? Кому надо знать, как управляется предприятие в момент глубочайшего кризиса? Точно не следователю. Точно не оперативникам. Там проще. Там всё разворачивается на уровне предположений. Замечательная формулировка – есть основания полагать. Всё! На основании этой формулировки запускается механизм репрессий! Не могу подобрать другого слова.
Но ведь кто-то разбирается в менеджменте. В управлении, говоря по-нашему. Посудите сами. Для того, чтобы замкнуть систему саму на себя нужно сделать что? Нужно, во-первых, исключить возможность одному из участников процесса иметь возможность донести свою позицию до того, кто принимает окончательное решение. Во-вторых, сделать процессуально независимым лицо, которое на основании имеющихся данных сможет подогнать задачу под ответ. В-третьих, назначить кураторами судебной ветви власти тех, кто по своей сути является ответственным за безопасность страны. В-четвёртых, исключить из обращения надзорный орган. Вот и решение вопроса!
Как работает схема. Следователь на основании материалов, поступивших от оперативных сотрудников, возбуждает дело. Следователю не важно, есть состав преступления, или нет. У него есть своего рода заявка, из разряда есть основания полагать. Теперь, собрав максимально возможное количество документов есть основание допросить свидетелей. Из, допустим, десяти свидетелей обязательно найдётся парочка таких, кто зная за собой не относящиеся к делу грешки, обязательно пойдёт на встречу оперативникам, и заявит-напишет то, что следователю нужно. Оперативники убеждать умеют, тем более учитывая то, что правовая грамотность наших граждан, в том числе и моя лично, находится не просто на низком, а фактически на зачаточном уровне. Особенно, если это оперативники службы безопасности страны.
У них цель благородная, в любой ситуации всегда можно заявить о том, что была пресечена попытка создания коррупционной составляющей в каком-либо деле. Наше несчастное государство до сих пор находится в цепких лапах коррупции. И вот пресечение коррупционных проявлений можно вставлять в любую ситуацию, для того чтобы сместить фокус с правомерности уголовного преследования. То есть, уголовное преследование возникло на ровном месте. Ещё проще – кто-то попросил наказать оппонента. Собрав всевозможные общедоступные документы, начинается предварительное следствие, возбуждается уголовное дело. Если в этот момент жертва, по своей наивности, решит проконсультироваться у какого-то высокопоставленного юриста, находящегося на государственной службе – всё! Коррупционная составляющая! Попытка избежать наказания! Попытка оказать давление, и так далее. На этом основании можно делать громкие заявления для простых людей. Даже сказал бы так, для людей попроще. И уже на основании подобных заявлений суть вопроса, который был инициатором всего возникшего движения, отходит на второй план. Скажу ещё проще. Те, кто решил растоптать вашу жизнь начинают хором кричать, и показывать пальцем в противоположную от требующей внимания сторону! И, так называемая коррупционная составляющая, играет в этом случае роль важнейшей причины, по которой нет необходимости вникать и разбираться, что там на самом деле. Да ну его на хрен, этот вопрос. Ещё не дай бог решат, что я в чём-то там замешан. Всё! Все препятствия на пути «правосудия» сняты. Уверяю вас. Никто не станет что-то доказывать или разъяснять доблестным смотрящим за безопасностью страны! С точки зрения безопасности государства не спорю, важный фактор. Но почему никто не обращает внимание на то, чем реально занимаются некоторые представители уважаемой службы?
Ни один адвокат не может донести своё мнение до судьи вне уголовного процесса. То есть встретиться с судьёй, объяснить свою позицию, разъяснить какие-то моменты он не имеет права. Равноудалён участник процесса от человека, который решает с точки зрения законодательства ту, или иную правовую коллизию. А оперативник службы безопасности государства – может! И, я вас уверяю, никто и никогда не сможет использовать данный факт, как доказательство давления на судью! Потому, что, во-первых, вам тут же расскажут, что к конкретным делам встречи не имеют никакого отношения. Что это просто мероприятия в рамках оперативной деятельности, не имеющие под собой ничего конкретного. А во-вторых, оперативно-розыскная деятельность полностью защищена законом о государственной тайне, и не твоё собачье дело в принципе.
Из всего сумбура, который я тут выложил вырисовывается одно, система самовозбудившись не остановится до тех пор, пока не перемелет тебя в муку. Либо пока кто то, имеющий компетенции и определённый в тех кругах статус не остановит запущенный процесс.
Я, как наивный дебил, несмотря на то что уже частично побывал в жерновах российского правосудия верю, что суды у нас честные, компетентные и независимые. Их тоже поставили в определённую позицию, из которой вывернуться без потерь невозможно.
И в этой ситуации возникает вопрос. А царь в курсе?
Ладно, царь у нас над ситуацией. Законодательная ветвь власти? Те люди, которым мы доверили разрабатывать и принимать законы, по которым нам в итоге жить. Скажу вам прямо. Они такие же люди, несмотря на статус. У каждого, если поковырять хорошенько, можно в шкафу отыскать минимум один старый, засохший скелет. По этой причине, когда дело каким-то краем касается сотрудников службы безопасности страны, ни один из них не станет не просто вникать, не станет даже встречаться, для того чтобы выслушать суть проблемы. Как говорится – проверено электроникой. Много лет проработав в «Единой России» на должности руководителя исполнительного комитета района города, лично знаком со многими ныне действующими. Судя по входящей информации и меня помнят. Но, надо признаться, и сам раньше так думал, если появился дым, то значит имел место огонь. Так что ну его на хрен, все эти заморочки. Классика – суд разберётся!
Никогда не был согласен с Навальным. Грешным делом, так же считал, что раз дошло до уголовного дела, значит не всё так безоблачно. Оказывается, в этой стране может быть обвиняемым любой! Не побоюсь этого слова. Была раньше расхожая шутка, был бы человек – а дело найдётся. Так вот, это больше не шутка! Кропотливая работа всех ветвей власти привела к тому, что сказка стала былью! Сами всё видите, в прессе полно примеров того, как шутка уже относительно давно перестала быть смешной, и стала фактически реальностью.
Ловлю себя на мысли, неужели принимая участие во всех этих избирательных кампаниях я хотел того, чтобы в итоге наша страна показала мне лично свою не очень симпатичную гримасу? Нет. Но я застал тот момент, когда на все уровни управления стали приходить жертвы ЕГЭ. А люди, которым позволял статус, получив от государства полный социальный пакет, или даже переполненный, научились делать вид, что всё хорошо. Одна проблема есть, ну или парочка. Типа дачной амнистии или стоимости подсолнечного масла. А в остальном всё шикарно! Ракеты летают, престиж армии восстановлен, полуостров наш.
За этими наивными рассуждениями отвлёкся от основной темы. СИЗО, карантин.
Новый день не принёс никаких новостей. Отдыхали, читали, беседовали. Приноравливались к тюремному быту. Обед, поверка, ужин. Прошли сутки с момента ареста. Получить какую-то информацию с воли – не реально. Понять, что тебя ждёт далее, примерно то же самое, что и получить информацию с воли.
К вечеру похолодало. Не скажу, что с СИЗО не работает отопление. Но видимо новые пластиковые окна установили буквально за день до заселения. И установили по всей видимости кривовато, потому что спать пришлось в верхней одежде.
Через день, или два, не помню уже точно, начались какие-то движения. К моему соседу приехали правозащитники, с целью выяснить условия содержания, и тому подобную чушь. Единственный плюс от подобных посещений – обеспечивается хоть какая-то гласность всего того, что с тобой происходит в определённый момент времени. Чем шире расходится информация о том, что с тобой происходит, тем менее вольготно будут чувствовать себя люди, инициировавшие твою личную жизненную ситуацию.
Наступил день, когда и ко мне приехал адвокат. Приехал, по его словам, просто проведать, посмотреть, как я тут устроился.
Если вам адвокат начинает говорить о том, что вопрос решаемый, и можно всё отрегулировать за определённую сумму – не верьте. Вопрос отрегулировать нельзя. Тактика моего адвоката была абсолютно чёткая и незатейливая, как штыковая лопата. Сейчас годик сидим под арестом, потом в суде всё разваливаем, и на свободу с чистой совестью. Не скажу, что я был согласен с таким тактическим рисунком решения своей проблемы, но не суть.
Тут же, на свежие дрожжи, так сказать, приехал оперативный сотрудник. Вежливо поинтересовался об условиях содержания, озвучил предложение прекратить весь этот цирк в обмен на чистосердечное признание. Я взял время подумать, и отправился обратно по месту дислокации.
Как раз примерно в это время проходила своеобразная комиссия, куда бедолаг из карантина приглашают на беседу, с целью определения дальнейшего направления на отбывание назначенной следователем фиксации.
Вызвали, комиссия из трёх или четырёх человек, сверили анкетные данные, спросили о самочувствии, отметили то, что, как говорится в этом учреждении – первоход, то есть ранее не судим. И отправили обратно, обозначив, что завтра примерно в это же время начнут распределять по камерам палатам.
Ещё один ужин, ещё один отбой, ещё один вечер на беседы с незнакомым человеком.
На следующий день карантин зашевелился. Не помню точно в какое время, но точно после обеда, всех стали выгонять в коридор с вещами, и с карантинной скруткой. То есть матрац, подушка, постельное, всё увязано в тугой узел, и подлежит сдаче.
Зачитали перед строем кто и в какой корпус. Меня и Атаева определили в спецблок, конвоиры разобрали всех по корпусам, и началось путешествие в реальное заключение.