— Ну что, дочка... — грустно сказал Роман. — Теперь ты тут хозяйка. Хочешь, займи комнату Елены. Она ей больше не понадобится.
— Не хочу, — прошептала Роза. — Я хочу к маме и папе…
— Рано тебе к ним, моя девочка, у тебя вся жизнь впереди…
Роза открыла глаза.
Посмотрела на Алексея. Погладила его по голове.
— Когда ты встанешь на ноги, Лешек, я стану самой счастливой женщиной на свете.
Роза вышла из шатра, заметила мальчика, которого привели в табор дед с бабкой. Немолодые уже люди решили всё-таки остаться с внуком. Дед даже как-то помолодел. Смеялся раскатисто. Бабка вела себя скромнее. Она вроде и была счастлива, но радость её была неискренней. Роза не любила за ними наблюдать. Она не любила, когда нужно угрожать. Но у мальчика не было иного пути. Роза это знала.
Она глубоко вздохнула и пошла к реке. Розу в селе уважали. Все, кто встречался на пути, кланялись. Кажется, не было такого человека, который бы не слышал о цыганке Розе. А Роза морщилась от каждого поклона. Ей было не по себе. Власть, которой она обладала, была для неё больше наказанием, чем радостью.
Присев на берегу Роза закрыла глаза.
— Мамочка, мама, — прошептала она. — Что бы ты сказала мне сейчас, родная? Папочка, папа…
***
После ухода Елены Роман стал выпивать. Его огромный дом стал пристанищем для гуляк и картёжников. Гости толпами ходили по комнатам. Где-то пили, где-то пели, где-то шумно спорили и выводили на чистую воду шулеров.
Роман проигрывал часто.
Когда гости расходились, он подходил к Розе и говорил:
— Завтра всё получится, всё получится!
Но Роза мотала головой и отвечала:
— Не получится, дядя Рома, ничего не выйдет!
Тогда Роман начинал кричать:
— Да что ты такое говоришь? Что ты несёшь?
Он бил себя в грудь кулаком.
Роза поднимала руку вверх, так всегда делал отец, когда кто-то в таборе кричал или спорил.
Роман на удивление становился спокойным, уходил спать.
На следующее утро всё начиналось сначала. Роза редко попадалась гостям на глаза.
Но когда это случалось, все начинали её обсуждать.
Розе было неприятно, что об её отце отзывались грубо.
— Этот мерзкий Лачо возомнил себя Богом! Я никогда не думал, что какой-то цыган будет мне диктовать свои условия! Подзаборная тварь вела себя так, словно в мире только он главный и нет другого слова, правильнее, чем его!
— Ну ты не прав, Пантелей! Лачо был очень умным. Очень образованным. И тебе просто не повезло попасть в его хорошее расположение духа. Он всегда был прав, как бы страшно это для тебя не звучало!
— Он не нравился не только мне! — Пантелей нервничал, фырчал, как недовольный ёжик.
И Розе казалось, что брызги его слюны разлетаются очень далеко, и словно змеиный яд проникают в кожу собеседников.
Сам Пантелей был толстым грузным мужчиной с рыжей редкой бородкой. На его огромном широком лице эта борода смотрелась как какое-то случайное недоразумение. Как будто кто-то наклеил ему пучок волос абы как.
Розе он был неприятен. Из всех гостей нравился только высокий статный мужчина с тростью. Он всегда молчал. Иногда стряхивал со своего белого пиджака невидимые соринки и так увлечённо этим занимался, что мог пропустить все карточные партии.
Его всё время звали.
— Пётр Богданович, Пётр Богданович, позвольте с вами сыграть!
Но тот мог одарить просящего таким ледяным взглядом, что от него быстро отворачивались.
А Розе он нравился. Просто она чувствовала его доброту и какую-то заботу.
Однажды она услышала, как он отчитывал Романа. Тогда впервые она услышала его голос.
— Ты купишь у меня этот дом? — спрашивал у Петра Богдановича Роман.
— Всё уже? — спросил Пётр.
Роман кивнул.
— Я проиграл всё, что у меня было. От меня ушла жена. Моего брата убили, его жену, мою любимую Алиму…
Роман заплакал.
— Уже ничего не вернуть, — успокаивал его Пётр. — Ты девочку куда девать думаешь?
— Отдам в табор. Лачо был не единственным цыганом во всём мире. Думаю, девочку с радостью заберут другие.
— Ну ты и придумал, — присвистнул Пётр Богданович. — Сначала спас, потом продал. Это не игрушка, это человек. Она осталась одна. И если кто-то узнает, что она дочь Лачо, будет плохо ей.
— А то, что плохо мне, тебя не волнует? Ты приходишь и смотришь, как меня обыгрывают и ни разу за меня не заступился! Ты молчишь, словно набрал воды в рот. Она не дочь Лачо. Не дочь! У Лачо не было никого, понимаешь! Роза моя дочь! Моя и Алимы. Лачо всё знал. Но придумал себе, что она ему родная. Он поверил в это и не хотел ничего менять.
Он угрожал Алиме, чтобы она с ним жила ради дочери! Ты думаешь, о нём говорят неправду? Ты думаешь, он был таким добрым и справедливым? Лачо был разным. Для всех он был разным. И ты это знаешь!
— Я знаю, что девочке, которая сейчас слышит твою исповедь, не очень приятно…
Роман вскочил со стула, открыл дверь. За дверью стояла Роза.
Она смотрела на него и молчала.
— Забудь всё, о чём я говорил. Так нужно. Ты пока маленькая и ничего не понимаешь. Если хочешь жить, а не закончить как твои родители, слушай только меня. Остальным ты не нужна. И если я приму решение отдать тебя в табор, ты должна будешь послушаться.
— Ты идиот, — произнёс громко Пётр Богданович. — Я заберу девочку с собой.
— Я никуда не пойду, — ответила Роза резко. — Я останусь с отцом…
Роман очень удивился решению Розы.
Пётр Богданович откланялся и покинул дом.
Роза уже ничему не удивлялась. Каждый раз узнавая что-то новое, она старалась не нагнетать внутри себя тревогу.
Она знала, что нет рядом родителей, которые дадут верный совет и успокоят, и защитят. Теперь она была сама по себе. Жаловаться было некому. И даже новость о том, что Роман её отец восприняла так, словно всегда об этом знала.
— Я пока не готов сказать тебе, почему ты моя дочь. Ты ещё очень мала. Хотя… Твой отец собирался выдать тебя замуж уже будущей весной. А знаешь, кого он выбрал тебе в мужья?
Роза заинтересованно посмотрела на Романа.
Он вдруг засмеялся, потом опустил голову и произнёс:
— И я не знаю. Но желание такое у него имелось. Алима говорила мне об этом.
Роза Роману не верила.
Она никогда раньше до того времени, как он нашёл её в поле, с ним не встречалась.
Её мать никогда не покидала табор. Все гости, которые когда-либо приходили к отцу и матери, попадались на глаза Розе. И среди них никогда не было Романа.
Всё запуталось в голове у девочки. Всё стало каким-то непонятным и необъяснимым.
Роза открыла глаза.
Вскочила на ноги и быстрыми шагами поспешила в шатёр.
— Хватит уже на сегодня воспоминаний, — сказала она вслух.
Продолжение тут