Привет всем!
Мы в войне, наше дело правое, мы освобождаем мир от уже открытого, почти на уровне государства, насилия даже над детьми. Но что думают о войне немцы? Пожалуйста, статья Франка Кейля от 30.03.2022 "Когда русский стоит у двери" для deutschlandfunkkultur.de.
Франк Кейль родился в Гамбурге в 1958 г. Он вырос в ганзейском городе, получил там образование и остался в городе до сегодняшнего дня. С 1996 г работает внештатным журналистом и автором для различных газет и журналов. Является сотрудником онлайн-платформы "Männerwege" и редактором немецко-швейцарского общественного журнала ERNST.
Молодые люди, которые отказывались служить в вооруженных силах в старой Федеративной Республике, должны были пройти "экзамен на совесть". Журналист, а затем отказник от военной службы по соображениям совести Фрэнк Кейл испытал на себе этот абсурдный трибунал. Но что это значит для сегодняшнего дня?
"Через два с половиной часа разговора председатель комиссии вручил мне паспорт военнослужащего, в котором уже стоял штамп о недействительности: я был признан отказником по соображениям совести. Он сказал резким тоном: "Поздравляю, но ты все равно будешь думать обо мне! - он сделал паузу, - Когда русский стоит у твоей двери...".
Что я только не говорил! Попытался ответить на вопросы типа: "Вы идете по лесу со своей девушкой, навстречу вам идет группа рокеров, они сначала изнасилуют вашу девушку, потом убьют ее, а у вас в руке автомат...". Или буду ли я стрелять в самолет, летящий в сторону моего города с ядерной бомбой на борту? А у меня зенитка на плечах...
Я не могу стрелять в людей. Я знал, что мне запрещено обсуждать что-либо с членами комитета. Мне не разрешили возразить, что я не умею пользоваться ни пулеметом, ни зениткой, или что я мог бы стрелять байкерам в ноги, если потребуется. Мне пришлось объяснять, что я вынужден отказаться служить с оружием исключительно по соображениям совести, потому что не могу стрелять в человека. С одной стороны.
И вот, с другой стороны, после многих бесконечно запутанных предложений, я, наконец, сказал: Да, да - я бы спас и друга, и родной город, но после этого меня мучили бы тяжелые угрызения совести, что я убивал людей, чтобы предотвратить худшее, но я больше не был доволен собственной жизнью. После этого мне позволили уйти. Я вышел на свет, мне едва ли 20 лет, с длинными, тонкими волосами и бородой, которая должна была сделать меня старше.
Я просто не хотел вступать в бундесвер. И все же я не был пацифистом. Я не имею ничего против военного насилия, если одобряю цели, стоящие за ним. Потому что я знал истории одноклассников, которые на призыве во дворе казармы задавали слишком настойчивые вопросы о смысле и цели приказа типа "Смирно!" или "Смотреть прямо!", как нас учили на школьных уроках.
Я мог представить, каково это - находиться в душной комнате, где шесть или восемь человек читают Германа Гессе. Я также достаточно часто видел, как молодые новобранцы с тяжелыми рюкзаками пробирались по главной улице к казармам и как на них кричали начальники с легким багажом.
Если бы у меня были какие-то сомнения по поводу решения не следовать призыву - эти сомнения мгновенно исчезли бы перед лицом абсурдного театра моего экзамена на совесть и председателя, отставного сержанта, с его оскаленной нижней челюстью и нацистской прической, пропитанной тоником для волос.
Мы не хотели быть униженными. Сегодня, с большим отрывом от жизни, я думаю: тогда, когда десятки тысяч молодых людей, таких как я, в конце 1970-х г отказались от службы в армии, мы ввергли бы бундесвер в глубокий кризис.
Мы не хотели стричься, не хотели быть униженными. И поэтому мы с удовольствием присоединились к смеху, который продолжался до недавнего времени, когда армия, которую мы просто боялись, постепенно превратилась в плохо оснащенный огуречный отряд.
Кстати, тот окружной армейский запасной пункт, каменный и могучий, в который я тогда вошел с подавляемым страхом и в котором долгое время проживал генерал с фамилией Нохенхауэр, давно уже не существует.
Сегодня здесь стоят дорогие многоквартирные дома, вечером на подъездных дорожках лежат игрушки, с балконов свисают тибетские горные флаги и плавно покачиваются туда-сюда. Идиллия, которая теперь подвергается испытанию совершенно иным способом."
Конечно, автор - пацифист, хотя отрицает это. Его статья - пример, как отсутствие моральной основы для борьбы демотивирует даже подготовку к борьбе. Можно ли сказать, что автор живет в мире полного спокойствия и райской идиллии? Нет, Германия, тем более сегодня, совсем не идиллия, в Германии уже существует мафия, борьба между бандами, педофилия, каждодневные неопознанные убийства: в Германии, как и в Австрии, мафия уже объясняет свои законы почти на уровне государства. Видит автор все эти проблемы или пребывает в приятном и расслабляющем дыме шиши? до каких пор? пока мафия не решит, что в его квартире вполне комфортно может проживать нарко-трафикант, и поэтому любого можно и нужно убить? или что его сына можно насиловать по утрам в рамках сексуального обучения пальчиками неквалифицированной, но мафиозной воспитательницы-проститутки? и все это снимать на видео смартфоном, выставлять на педофил-сайт и ждать звонков клиентов? и если сына продадут, то автор не найдет его вечером в детсаде и будет по-немецки тихо и терпеливо спрашивать, как это могло случиться? Пришли и забрали! - будет ответ. - А что мне за это будет? что, меня арестуют? В это время политика опятъ показывает на Восток и призывает к блицкригу! - вот в чем проблема.
Желаю всем правового государства и тихого неба над головой! Слава нашим мужчинам! За победу!
https://www.maennerwege.de/category/heimatkunde/
https://www.deepl.com/translator
Спасибо, что дочитали до конца! Прошу поставить "нравится" и записаться на мой канал!
https://zen.yandex.ru/id/5d1262217dc1f900b030f7bd
Я пишу в форме дневника и каждая тема имеет продолжение! Читайте мои статьи и советуйте друзьям!