1795 год, Великоруссия, город Святой Славград празднует свое девяносто двухлетие со дня основания. Славная столица великой империи, окруженная каналами ледяных вод, давно позабылась Агнии, увезенной с родных земель еще будучи совсем малышкой. Широкие улицы и мосты, выложенные камнями, были усеяны простым людом. Народ с кличем и песнями направлялся на главную площадь города, дабы воочию лицезреть Великую императрицу Феодору ll. Уже минул тридцать третий год с того самого дня, когда эта сильная женщина свергла с престола своего недальновидного мужа.
Агния восхищалась бабушкой. Никогда в жизни ей не доводилось видеть настолько одаренных и мудрых людей, подобно Феодоре ll. Девушка плохо помнила свою родственницу, но сказ о ней бродил по всем княжествам, приближенным и таким далеким, как Липецкое, в которое и была сослана в возрасте пяти лет сама Агния. Такова участь царевн и княгинь – покидать места, в которых они были рождены, чтобы взрастить себя там, где будут рождены их дети. Агния не жаловалась. Она давно взяла за привычку быть лучшей везде, куда бы ни послала ее судьба. Даже туда, где нрав людской и обычаи чужды ей были до самых кончиков пальцев.
Карету внезапно тряхнуло. Крики прохожих, радостные и грубые, возвышавшие Великорусскую империю, раздались прямо под окнами. Агния почувствовала на своем локте цепкие пальцы Олега.
- Держись подальше от дверей, - заботливо проговорил князь, когда девушка в недопонимании обернулась к нему. Голос его хриплый и твердый спустя десятилетие больше не казался холодным и грубым. – Мало ли какие дикари шествуют здесь.
Агния раздражительно повела носом и незаметно для суженного закатила глаза. Она с опаской отодвинула края темных бархатных штор и выглянула в окно. Вдали уже виднелись многочисленные колонны Летнего дворца. В позолоченных куполах ярким отблеском отражались солнечные лучи.
- Единственный дикарь здесь, - начала шепотом Агния, - ты.
Мужчина, сидевший рядом, не успел опомниться, как несносная девушка, задорно засмеявшись выскочила из кареты и весело резвясь побежала через толпу горожан в сторону дома. Прохладный бриз развевал ее волнистые волосы цвета черного кофе. Аромат свежести обволакивал каждую клеточку Агнии. Она ликовала, обгоняя простолюдин и придерживая пышные юбки своего платья в тон темному изумруду. Этот оттенок был выбран неслучайно, он как никакой другой был ближе к цвету стен родного дворца.
Олег Липецкий выругался и бросился вслед за царевной. Ни теряя минуты, стража вздернула поводья, ринувшись за беглянкой и своим правителем.
Олег занудно читал нравоучения, шествуя позади довольной Агнии, что весело скачущей походкой поднималась по величественным ступеням в Летний дворец. Ей с трудом верилось, что наконец-то спустя столько лет она вновь возвратилась в это место. Вблизи он был еще громадней, чем помнила его девушка из раннего детства. До самого здания она заставила охрану и жениха бежать за ней, пока они не догнали ее у самых ворот. Этих свободы и безмятежности ей часто не хватало в Липецком княжестве, где все строго подчинялись традициям, вверенным липчанам их предками. Агния терпеть не могла правила и не находила ничего более приятного в своем новом доме, как нарушать их. Суженный ее Олег бросался в ярость стоило царевне пойти наперекор, но он никогда не смел поднять на нее руку. Еще в те далекие времена, когда Агнию привезли в Липецкое княжество, Олег смиренно защищал девочку от своей матери, рука которой была твердой и никогда не дрожала, когда дело касалось воспитания детей. Будучи мальчиком, Олег часто получал наказ от взрослых за проделки маленькой царевны, избалованной нравами столицы, но никогда не выдавал ее. Глубоко в душе он чувствовал, что на нем лежит ответственность за эту девушку. Тогда, когда они были детьми, и сейчас, когда на пороге намечалась их свадьба.
- Ты ведешь себя, как маленькая девчонка, - прошипел князь Липецкий, наконец догнав свою невесту. Он схватил ее за руку и резко повернул к себе. Ясный взгляд зеленых очей Агнии встретился с гневными искорками в прозрачно-голубых глазах Олега. Он сжал до треска зубы, пытаясь сдержать лютую злость на свою суженную. С гордо поднятой головой она наблюдала за мужчиной со стойкостью и скрытым трепетом.
- Я и есть маленькая девчонка, - грозно прошептала брюнетка, отдернув руку из хватки Олега. Бело-золотистая манжета с треском порвалась на рукаве изысканного платья царевны. Она нахмурилась, но в отдалении послышался звон каблуков. Многочисленные шаги приближались. Агния, будучи ниже жениха на две головы, тяжело вздохнула, когда услышала до боли знакомый голос:
- Добро пожаловать домой, дитя мое.
Старческий хриплый глас принадлежал императрице Великоруссии Феодоре ll. Царевна и князь одновременно обернулись к правительнице государства. Агния расплылась в улыбке.
- Бабушка! – воскликнула девушка, и еле сдержала себя в глубоком поклоне, прежде чем броситься в объятия статной женщины. Ей было глубоко за шестьдесят, но даже в преклонном возрасте она обладала отличительной красотой и ясностью ума. Голубые глаза, обрамленные морщинами, сияли добротой и спокойствием духа, а небесная улыбка обвораживала, привлекала к ней сердца. Императрица была чуть ниже внучки. Одета элегантно, под стать новшествам моды. Лимонное платье с достоинством обтягивало ее пышную фигуру корсетом-корсажем и подчеркивало стан. Монастырское кружево тончайшей ажурной паутинкой было изящно вплетено в рукава и юбки. Тяжелая шелковая ткань лоснилась узорами яблоневых цветов, выполненных столь натуралистично, что Агния невольно затаила дыхание. Она вжалась в теплые объятия Феодоры ll и закрыла глаза, пытаясь сохранить в сознании мгновение как можно дольше.
- Ты выросла, - произнесла бабушка, с блеском в очах осматривая молодую деву. – Стала краше, чем прежде.
- Боюсь заметить, Ваше Императорское Величество, что характер ее с годами не совершенствуется, подобно ее красоте, - тихо произнес Олег, стоящий позади. Императрица засмеялась, прикрыв ладонью, обрамленной белой перчаткой, свои уста. Агния неодобрительно покачала головой, закатывая глаза.
- Прошу прощения, бабушка, - пролепетала брюнетка. – Мой верный стал чаще проводить время с шутами и богохульниками нежели с молитвами и книгами.
Язвительный голосок юной царевны дрогнул в усмешке. Уголки губ Феодоры приподнялись при виде детских перепалок. Как давно она не слышала детский смех и ребячий клич – покои ее давно опустели – дети отвернулись, внуки разъехались. Один лишь Владислав составлял ей компанию поздними вечерами, когда государственные дела въедались настолько в плоть и кровь, что сил на них больше не оставалось.
- Мы признательны Вашему Императорскому Величеству за приглашение, - проговорил Олег в желании перевести тему, чтобы не допустить ссоры с Агнией перед Великой государыней. – Для нас это большая честь.
Князь Липецкий сделал поклон. Феодора ll с гордостью наблюдала за суженным Агнии. В который раз она убеждалась в правильности своего выбора. Он был под стать ее внучки – необузданной и своевольной, - сдержанным и сильным.
- Я не могла поступить иначе, - проговорила императрица, нежно проводя ладонью по утонченному личику внучки. – Пришло время.
Агния с трудом подавила в себе дрожь. Она знала, что означают слова бабушки – скорую свадьбу с Олегом. Эта мысль наводила страх на девушку, но она отчаянно скрывала и подавляла его в себе. Ей было легче не думать об этом, нежели тревожиться день ото дня.
Князь Липецкий протянул ладонь своей суженной. Нехотя, но она отпустила бабушку, доверившись Олегу. Прикосновение к нему даже через толщу его кожаных перчаток и кружева, ласково обволакивающего ее тонкие пальцы, отправляло импульсы по всему телу. Мужчина пристально наблюдал за Агнией, в то время как она воротила нос – делала все возможное, чтобы не встретиться с взором жениха.
- Где же Владислав и Даниил, Ваше Высочество? – печально спросила брюнетка. Волосы ее аккуратно были прибраны венцом. Цвет их напоминал императрице собственные локоны в молодости, до тех времен, когда их проела седина. – Не у что мои братья не сопроводят меня на праздник?
- Для этого, сестрица, у тебя есть суженный, - раздался насмешливый мужской голос. Все обернулись. В одном из проемов многочисленных коридоров стоял высокий юноша. Небрежно облокотившись о стену, он с искорками в сапфировых очах наблюдал за присутствующими. Волосы его вьющиеся светлые были растрепаны, белая рубаха застегнута лишь наполовину. Вид его был неподобающим. Феодора ll скривилась в омерзении и плотно сжала губы, отвернувшись не в силах лицезреть внука в таком неряшливом состоянии. Агнию ничто не смутило. Она радостно улыбнулась.
- Сам царевич пожаловал спуститься? – ехидно вопросила девушка, оглядывая брата. Он был на два года старше нее, но рост и возмужалость, даже несмотря на стройность тела, придавали ему возраста.
- Ради встречи с дорогой сестрой грех не подняться с кровати, - ухмыльнулся Даниил и раскинул руки в стороны, встречая Агнию. В задорном смехе он закружил царевну. Императрица долгое время молчала. Сердце ее ликовало от воссоединения внуков, ум же тревожился за их воспитание. Все они, словно под копирку, не обладали покорностью и подчинением и это тревожило Великую государыню.
- Хватит, довольно, - наконец остановила детей женщина. – Не забывайтесь, где вы и с кем вы. Не забывайте, кто вы.
Даниил отпустил Агнию, но стоило Феодоре llотвернуться, как юноша снова стал корчить рожи, развлекая младшую сестру. Она еле подавляла в себе смех, закрывая ладонью уста.
- Агния, - сурово позвал Олег суженную. Она фыркнула, но подчинилась. Взяла под руку жениха и пошла вместе с ним за императрицей. Даниил махнул ладонью на прощанье Агнии. У него и вовсе не было желания следовать за бабушкой. Слишком часто он это делал в последнее время и ни к чему хорошему это не привело. Он пытался стать подобно брату, чтобы им гордились и его восхваляли, но сама судьба ставила преграды. Даниил больше был не в силах сражаться за внимание старших. Он его привлек, но получил не то, чего желал. Наследник империи получит власть и свободу в то время, как брата его вновь сошлют в земли далекие от родины.
Даниил сплюнул и вальяжным шагом направился в свои покои. Служанки, спускавшиеся с лестницы, зашептались при виде его. Он игриво подмигнул им и заливаясь смехом они ринулись прочь, оставив своего господина наедине с собственными мыслями.
