Когда Лена стала мамой своего родного сыночка, она никак не думала о том, что он вырастет и станет взрослым парнем. Под два метра ростом, с нежным бархатным голосом, дурацкой ухмылкой и колечком в ухе. И не думала, что он будет выбирать сам, где ему подстричь густые и безумно приятные на ощупь волосы.
Мама маленького сына не собиралась даже думать, о том, что когда-нибудь настанет день, и ее милый сладенький мальчик в шестнадцать с половинкой лет решительно приведёт на показ девушку. И серьезным голосом сообщит: «Мама, отец, а это Люся, и у нас любовь. Мы хотим жить вместе».
Лена хлопала длинными ресницами и недоумевала: «Зрение вроде проверили в прошлом году, было сто процентов. Вроде рос не дураком, подруги были, как на подбор. Он что поглупел и ослеп? Как он выбирал? Чем? На кой черт жить вместе? С кем? С этой лягушкой-квакушкой? Она ж не смеется, а квакает. Она ж никогда в царевну не превратится!!! У нее ж … бородавка вместо милой родинки на лице,… у нее же бритые виски и серые волосы, и фигура, как у мальчишки. Это шутка? Мой красавец решил благотворительностью заняться? Пожалел? Разве ж я не воспитывала в нем чувство прекрасного? Разве в сказках мы такое читали? Чтобы на бабе яге и кощее два в одном царевич поженился?
Отчим ухмыльнулся, быстро ретировался и закрылся на кухне, Лена натурально в обморок присела в коридоре. Поплохело.
Она решила – была не была, и притворилась еще более глубоко потерявшей сознание. В надежде, что сынок ее не покинет.
А сынок да, не покинул. На руки приподнял и стал отчима с кухни звать. Елена Премудрая глаз приоткрыла, на девицу глазом повела. А та еще и посмеивается. То есть, тихо квакает.
Ладошкой рот прикрывает. Зубов что ли нет?
«Ну, Люся, погоди!» – подумала мать своего сына и задышала глубоко.
Ей дали водички, побрызгали водичкой, и тут она заголосила:
«Господи, Люсенька! Какая Люсенька у нас в гостях, отец, смотри… Наша доченька! Красота-то какая … Умная, сразу видно. И богатая, сразу видно. А где жить-то вместе собираетесь? Никак у нас?»
«Квартиру снимать думаем». – сынок решительно и строго смотрел прямо в глаза.
«Понятно, гормональный дисбаланс. Не маловат ты еще для сожительства? Сколько лет Люсеньке?» – у отчима голос прорезался.
«Ей девятнадцать. А через год я работать пойду!»
«А институт? Или стройбат?»
«Поступлю, не волнуйтесь».
«А Люся-то учится?»
«Люся музыкант и официант, она уже работает».
«А учиться-то… как же?»
«Она уже работает».
Сели за стол. Люся улыбается, довольная, сын скучает, спокойный.
Отчим-отец нахмурился сурово и головой качает.
Лена ресницами прикрывает гневный взгляд. Не для этой женщины она своего лапочку растила, грудью по ночам кормила, купала, переодевала и с рук не спускала. И не родилась ещё та невеста, а если родилась … рано ему жить вместе.
Решила прикинуться убитой горем и немощной. Даже мужа решила уговорить стать гадким подлецом, чтобы денег не давал.
«Буду больным и умирающим голосом просить сына спасти мать. Чтобы он с Люсей не шарился, и не дай бог не жил вместе».
Всем видом показывала, что выбор сына ей не пошел...
И тут он дерзко заявляет:
«Нам все равно, что вы скажете. Мы уже решили».
Они встали и ушли. И целый год жили вдвоем. Решительно всё решили и быстро отделились от семьи. Сын в школу ходил, женщина его на работу.
... Расстались, слава богу. Вернулся на полгода дитятко к маме под крылышко, и всё равно не поступил. А спустя еще год службы в том самом батальоне, маменькин сыночек стал нерешительно мечтать жениться на другой девушке. Домой привел несмело, после персонального приглашения от уже злобной матери и отчима. И она еще больше Елене не понравилась, потому, что вызывала откровенную тихую агрессию. Сын мучился от неопределенности. Страдал, печально выл грустные песни.
И Елена ему решительно сказала: «Знаешь, дорогой, лучше б ты на лягушке-квакушке своей женился. Я же вас провожала на съемную квартиру, и заметила, как она вьется вокруг тебя, как она наглаживает и в глаза тебе заглядывает, и у неё глаза-то любящие. И работала, тебя кормила, дурака. А у этой милой ведьмы спокойные, хитрые. Мерлин Мэнсон она, а не Мерлин Монро. Демон она в рваных джинсах. Бессовестная лисица со скалочкой в пышной юбке. Она тебе без каблуков в пупок дышит. В общем, дура я, дура, спасать тебя надо, сынок».
Еще свежо в памяти то время, когда мама моего мужа, с которой отношения не сложились сразу, «спасала его от меня». Она его спасала от «милой агрессии», от психологической зависимости, от моей подлости и демонов под ангельским обличьем. Потому что я в те времена была не просто милая отличница из хорошей семьи, а ещё и хитрая, обиженная малолетка с бескомпромиссным желанием всё решать самой. Обесценивала своего возлюбленного, использовала его нерешительность, и желание.
Это сейчас я понимаю, что на месте свекрови, я бы лично своего сына в больницу сдала бы, на электрошоковую терапию, чтобы током его ударить, дать полежать в изоляции и прийти в себя. К бабкам бы ходила проверять на привороты. Подолом своей юбки бы от сглаза утирала. Свечки бы за него ставила. С дочерью подруги пышногрудой свела.
Так вот. Сейчас моя свекровь большую часть нашей встречи улыбается, кажется, что уже не волнуется за жизнь, за мальчика своего, за внучку. Обнимает крепко, совсем не по-деловому. Иногда, не могу поверить, но такие добрые смешные слова говорит...
«Я мальчика своего люблю. Когда он на дурачка похож, слюни распускает, мурчит, и глаза у него яркие блестящие, я не лезу к вам. Повзрослели и прижились. Ну так будьте взрослыми, любитесь вместе, дети мои. Ох, только бы мой финист ясный сокол счастлив был».
Когда муж громко радуется, я его финистом называю. А когда он меня кошкой, собакой или лисой - зоофилом. Любитесь вместе - это любимое выражение свекрови. Так, что пошутить «Иди, дорогой, любись как-нибудь сам, отдельно» тоже можно.
Все мои остальные истории в навигации - путеводителю в темноте :)