Бессистемные мысли во время чтения военных романов в эпоху проведения спецопераций
Лонгрид, уж извините… Мыслей шибко много))
Портреты почивших в Бозе основателей, преподавателей и выдающихся магов Хогвартса висели на стенах замка, в его коридорах, на лестницах. Но это же Хогвартс! В нем портреты были не просто кусками холста, натянутыми на раму и вставленными в золоченые рамы. Портреты в Хогвартсе были живыми и их персонажи активно участвовали в судьбе тех, кто нуждался в помощи. «В Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда ее получает…»
Уже не кажется странным совпадением, что и в коридорах музея висят портреты его основателей и людей, которые много лет трудились в этих стенах, портреты тех, кто задумал, построил, собрал и сохранил музей, несмотря ни на что. В том числе, несмотря на полное отсутствие бюджета, дефицит сотрудников, нехватку самых элементарных ресурсов и даже протекающую крышу, или вовсе отсутствие оной. Например, во время войны.
О войне в нашем музее напоминают еще и ящики, в которых пытались эвакуировать коллекции в 1941 году в Ашхабад и Свердловск. Поразительно, но они до сих пор сохранились и стоят у нас на галерее Верхнего зала. Как будто ждут, что еще понадобятся. Кто знает… Сейчас они, конечно, пусты - вся коллекция теперь находится в специальных, герметичных, по иронии судьбы, немецкого производства шкафах (к вопросу о потенциале импортозамещения). Каждый день мимо старых военных ящиков с надписью белой масляной краской «Осторожно! Коллекции зоологического музея МГУ» кто-то из нас - сотрудников - проходит. Ежедневное такое напоминание. Ненавязчивое, но предметное, а не абстрактное. Хорошая прививка от восторженного образа мыслей про "можемповторить". Серьезно? Серьезно хотите это повторить? Вам явно к доктору. Интересно, не придут ли как-нибудь и их реквизировать, разломать, сжечь или хотя бы замазать напоминающую о войне надпись?
Говорят, сотрудники ленинградского института растениеводства - ВИР, в котором хранилась коллекция эталонных семян культивируемых растений и их диких родичей, собранная еще академиком Н.И. Вавиловым, умирали от голода в блокадном Ленинграде, но коллекцию не тронули. Семян было несколько тонн. Их можно было съесть и сохранить свою жизнь. Но ученые почему-то выбрали другой путь. О чем они вообще, думали?
Вот когда до такого дойдет, интересно, как мы, современные, себя поведем? Семян у нас в музее, правда, нет. Но о самой ситуации уже можно серьезно задумываться… Слышал правда, в музее недавно такое высказывание: “Вы ещё не поняли, что никто никому ничего не должен, кроме должностной инструкции?” Надеюсь, это было сказано сгоряча. А может, мы и правда безвозвратно мутировали и живем только в рамках “должностных инструкций” и действительно никто никому ничего не должен? Страшновато жить в таком мире… Впрочем, что же говорить, если и сам едва-едва не свалился в эту бездну.
Сегодня в бывшем ВИРе - Институте генетических ресурсов растений им. Вавилова насчитывается более 300 тыс. семян, почти все – потомки тех, сохраненных в блокаду. Коллекция входит в топ 5-ти генетических банков мира. ООН оценивает ее стоимость в $8 трлн. В рублях даже и считать не хочется. Но дело не в балансовой или даже рыночной стоимости коллекции или самого здания музея, пусть оно и памятник архитектуры. Дело в самой парадигме. Для чего это все храним? Все в целом, имею в виду - музей, коллекции, традиции, книги, идеи, портреты, саму память? Зачем?
И это снова про зоологию, и именно нашу - зоологию натуралистов, зоологию ученых-трикстеров, про Ньюта Саламандера с его нелепым зоологическим чемоданом. Непрактичная, мало кому нужная и почти никому не понятная, она спасает мир тем, что оправдывает его — наряду с тем, как оправдывает мир 23-й концерт, неумелые стихи о любви или просто восход солнца над весенним лесом с победно распевающим дроздом на вершине ели. Если это не важно, то что вообще важно?
“Скелеты в шкафах” зоологического музея (и в фигуральном - таких, конечно, хватает тоже, и в буквальном смысле) нужны, чтобы поддерживать и воспитывать тонкий слой интеллектуальной элиты, которая, в свою очередь, создает наиболее редкие образцы человеческой культуры и просвещения. Даже может быть не образцы, а семена. И их кто-то должен хранить. Как сотрудники ВИРа хранили в военном Ленинграде генофонд семян со всего мира. Иначе, без этих знатоков, чудаков и ученых-трикстеров их просто сварят в помятом солдатском котелке и с гоготом сожрут. Когда вокруг летают Кинжалы и Точки-У, забота об этом интеллектуальном заповеднике кажется бесполезной для “победы”, для достижения целей спецопераций.
Но на самом деле именно эти семена культуры спасают мир тем, что одичавшему человечеству потом есть куда вернуться. И начать снова не с совершенно чистого листа. Что мы будем сеять весной, если за долгую зиму темных времен проедим свой семенной фонд?
***
И ещё. Не совсем в тему, но, может быть больше будет негде… Не могу ничего читать и смотреть - книги, фильмы - кроме как про войну. Ничто другое больше не лезет в голову, отторгается, на первой же странице, с первых же минут просмотра. Астафьев, Ремарк, Некрасов, Манн, Гессе - вот это сейчас на столе… Сам удивляюсь, вроде бы должно быть наоборот. Вроде бы мозг должен стремиться убежать, спрятаться от этой темы. Но, вот так. Невольно ставишь себя на место персонажей прочитанного. Как бы поступил, что бы предпринял… И вот, что бросилось в глаза. Практически каждый фильм, каждая повесть, каждый роман про войну - одновременно и почти обязательно - про любовь. Никогда раньше этого не замечал, не обращал внимания.
Даже в эпоху ненависти и в эпоху войны человек не может без влюблённых глаз. Влюблённых глаз, которые смотрят на тебя. Может быть потому, что понимает, что времени уже больше может не быть? Влюблённые глаза - может быть это важнее всего. Особенно во время войны. Это означает, в конце концов, что ты не одинок.
***
Возвращаясь к портретам. Живым портретам уже умерших людей в Хогвартсе. Хороший образ придумала Роулинг. Это словно иконы - окно в тот, другой мир. И здорово она показала, что через это окно так ясно видно, что смерти нет. Учащиеся Хогвартса совершенно свободно и непринужденно общаются с теми, кто этот мир покинул. И перегородка между мирами - очень тонка. Или даже вовсе отсутствует. И миры эти словно взаимопроникают друг в друга.
Это еще и про память: человек ушёл, ты понимаешь, что никогда больше не увидишь его, вы никогда больше не встретитесь, даже если он и жив. Но память твоя переполнена им - все, любая мелочь напоминает тебе о нем, каждый день тебе мерещится его силуэт в толпе, хотя ты понимаешь, что этого просто не может быть, это просто невозможно. Получается, что он для тебя словно умер, но остался жить в живых портретах твоей памяти.
Подумайте об этом, когда будете проходить по коридору второго этажа музея - они там, живые портреты.
***
PS
Пока это писалось и перечитывалось, вот ещё что подумал. Если есть живые портреты умерших, то ведь могут быть и мертвые портреты живых? Наверняка! По крайней мере один такой мы точно знаем. Его часто можно встретить в учреждениях типа Министерства. Министерства магии, имею в виду. Холодный такой портрет, неживой. Да и как может быть иначе, если первообраз таков. Сами-знаете-кто… Он же свою душу расщепил на множество кусков.