На окраине города, в разрушенном некогда «Химкомбинате» жадно ухали зенитные орудия. Выплюнув изрядное количество боекомплекта, они синхронно замолчали. Разрывы белых облачков поочередно вспыхивали в голубом небе, будто в замедленных кадрах киносъемки, постепенно приближаясь к винтокрылой машине, которая маневрировала, то снижая высоту, то снова набирая её, стараясь изменить траекторию полета, но было уже поздно...
Дымящийся самолет жалобно заурчал в небе и, дав широкую дугу, направился к лесу, спугнув при этом воронье, которое вспорхнуло с верхушек деревьев и, возмущенно каркая, рассыпалось вдоль макушек. Оставляя черный след, винтокрылый падал в самую гущу леса, а в опустевшем небе курсировал парашютист. Наматывая круг за кругом по спирали, он снижался...
Проводив горящую машину взглядом, высокий тощийчеловек в длинном потертом кожаном плаще, одобрительно хмыкнул и, всматриваясь в бинокль, стал разглядывать парашютиста. Злорадная усмешка скользнула по его скуластой физиономии. Опустив бинокль к груди, он махнул рукой, дав команду стоящей рядом группе.
Тут же раздался лай собак, точнее не совсем лай, а смесь угрожающего рычания и какого-то булькающего внутриутробного лая, будто животным было легче рычать, чем лаять. Огромные черные псы, превосходящие в размерах обычных собак, рванули с места, обгоняя друг друга, и скрылись в высоких кустах.
«Лесники»
Тощий презрительно осмотрел свою команду, осклабился обветренными тонкими губами, обнажая ряд желтых зубов, и произнес: «Пилот нужен живым. Тот, кто возьмет его, получит тройную пайку и трое суток отпуска в Дарт-Бич».
Бойцы оживились, переговариваясь и посмеиваясь, а кто и вспоминая свои последние похождения в «Бичах». В рядах послышался лязг оружия, которое ударялось при малейшем движении о ножи и саперные лопатки. Приободренные новостью «лесники» – первая оборона «Химпрома», готовы были и поработать, тем более что не войсковая операция или карательная, а скорее, поисковая.
«Лесники», или как их еще называли «лешие» – отряды, собранные преимущественно из бывших сельских жителей, не самые боеспособные подразделения в городе, но в лесном массиве они чувствовали себя превосходно и выполняли возложенные на них задачи с особым рвением. Лучшей наградой и мотивацией для них был «Дарт-Бич» – рай на земле, как называли они его между собой.
Шрам, а именно так звали старшего группы лесников, молча смотрел вслед удаляющимся бойцам передового отряда. В гуще слышался лай альфа-псов – генетически усиленных боевых собак и волков, собранных из близлежащих зоопарков. «Псы» были квази агрессивны и обладали колоссальной физической силой, способные буквально отрывать части тела у противника. Некоторые особи в кровожадности своей выходили из-под контроля и подвергались утилизации. Утилизации показательной, профилактической.
Шрам был сослан на «Химпром» два года назад за неподчинение в 47 колонии особого полка 4Di. Человеком он был неважным, если можно назвать его человеком, так как он принадлежал к генетическим полулюдям, и дело скорее не в усилении его физических или психических свойствах, сколько в поддержание его в строю, как боевой единицы.
Бывший капитан СпН Гурамов Александр, или Шрам, в прошлом имел тяжелое ранение грудной клетки, и медики-генетики буквально собрали его заново. Но постоянные облучения, поддерживающие его в строю, пагубно влияли на капитана и в конечном счете испортили его и без того отвратительный характер. Генная инженерия не достигла своего пика, но могла поддерживать свои детища с помощью радиоактивно-биологических коктейлей, которые помогали поддерживать жизнь, замедляя процессы дегенерации клеток, но постепенно убивая саму жизнь в носителе. Отказ от коктейлей означал быструю смерть, прием коктейлей – означал медленную. Выбор был небольшой, но все-таки был...
***
«Бурелом» и «Муха» шли первыми в чаще, обсуждая девиц из «Дарт-Бича», споря о красоте и формах Златокудрой бестии и Нелли-длинные ножки. Бурелом – здоровенный детина ростом под два метра и весом около 130 килограмм, попыхивая изжеванной сигарой, посмеивался над красноречием своего товарища Мухи, или мухомора. Последний увлеченно рассказывал об их встречах с Нелли, о взаимной симпатии, небольшом ранчо после войны и прочее...
Бурый гоготал и то и дело подбадривал своего товарища медвежьими хлопками по плечу, приговаривая: «Ну, ты и врешь, брат».
Муха, опьяненный успехами своего рассказа в глазах кореша, выворачивался наружу, излагая все новые и новые подробности их бурного романа.
В «лесниках» знали, что Муха так ни разу и не подошел к Нелли в своих отпусках. Далее простого – «привет», дела их не заходили и Нелли-длинные ножки даже не знала его прозвище. Но бойцы с удовольствием слушали истории и подпитывали его утопические фантазии, подбадривая типа: «Мухыч, ну как там дела на Фронт-Биче?».
***
– А она и говорит, – Вот в этой комнате будет находиться детская, потому как тут два окна и более светло, а в той комнате – одно, поклеим обои розового цвета, поставим цветы на подоконник... А я ей: «Нелли, лошадка мо...».
Неожиданно Муха замолчал на полуслове, ударившись обо что-то мягкое в кустах. Бурый перестал жевать сигару и приподнял MG 42, оглядывая чащу. Только сейчас он обратил внимание на то, что слишком тихо и нигде не слышно грызни и лая псин.
Осторожно Муха раскрыл заросли кустарника, пытаясь разглядеть, что это там такое. Взору его предстала черная туша пса, вернее то, что от него осталось. Нечто влетело в его черепную коробку, и теперь часть мозжечка лежала прямо на его длинном носу, а другая часть валялась вокруг головы. Боец-любовник тихо присвистнул. Бурый передернул затвор пулемета, и в этот же момент перед ними в кусты плюхнулся странный предмет, затем он отскочил от земли и взлетев на уровне груди бойцов, а Муха явно разглядел его, ярко вспыхнул и исчез.
В груди Бурого резко кольнуло, в горле раздался булькающий звук, сознание его померкло. Муха только понял, что упал на колени, затем земля больно ударила его в правую скулу...
***
Короткая автоматная очередь вырвала Шрама из размышлений о череде неприятностей за последние годы. Он ненавидел «Химпром» и терпеть не мог этот лес, где уже схватил пару огнестрелов до кучи к старым и потерял две группы «лесников».
По оборвавшейся очереди он понял, что стрелявший уже не жилец. Рация молчала, псин давно уже не было слышно. В лесу стояла полная тишина, начинало смеркаться.
Из шести бойцов и четырех псин он остался один. Судя по эффективности врага, и единственной очереди из всего его отряда, Шрам быстро сообразил, что работает либо экстра-профессионал, либо группа профи. С осознанием этим пришло и облегчение, распутывался весь клубок его неприятностей и неудач, поддерживаемый радиоактивной жижей из биолабораторий.
Он понял, что это был не просто самолет-разведчик, а приманка, с целью выявления точек зенитных расчетов, это, во-первых. А во-вторых… А что во-вторых?
Облокотившись спиной к стволу дерева, Шрам стал слушать. По листве зашуршал легкий ветерок, где-то у «Химпрома» бахнула, осветив минные поля первая ракета, затем спустилась, оставляя за собой шипящий шлейф из белого дыма, и затухла. Призрачные тени леса заиграли с ней, подставляя чащи, стволы деревьев и ветви, а затем так же скрылись в темноте.
За кустом папоротника взлетела потревоженная птица. Шрам положил автомат на землю и посмотрел вверх на звезды, которые покрывали небосвод.
– А ведь звезды есть и днем, просто ночью их лучше видно, – сказал он обращаясь в темноту.
Из тьмы леса вышло странное существо, на тонком металлическом профиле его играли блики луны. Это был высокий, очень гармонично сложенный робот. Двигался он бесшумно. Опустив оружие, он шел к солдату. Ветви деревьев то скрывали его силуэт, то снова выпускали из тени. Машина подошла вплотную к человеку и остановилась, наводя странного вида оружие на бойца.
Снова зашуршал ветер в макушках деревьев. У «Химпрома» взлетела очередная ракета и осветила минные поля, затем зашипела и, затухая, пошла вниз. В чаще мелькнула вспышка, и лес снова погрузился в первобытный мрак.
***
В клубе громко играла рок-музыка, над потолком в центре зала крутился диско-шар, разбрасывая разноцветные блики света по заведению. Сидя за барной стойкой, закатывались от смеха пьяные бойцы «Химпрома». Один из них мирно спал, уложив свое лицо на стойку бара.
В углу, за одним столиком, скромно ютились новобранцы. Это было видно по их гражданским стрижкам и перепуганным лицам. Они потягивали виски, то и дело озираясь по сторонам и рассматривая то старожил в грязном обмундировании, то полуголых девиц, извивающихся будто нервные змеи на шестах. Они энергично трясли копнами волос и лихо задирали ножки, одаряя ослепительными улыбками посетителей «Дарт-Бича».
***
В тяжёлую дверь кабинета постучали.
– Да, да, – раздалось изнутри, – Входите.
Галантный администратор заведения, открыв дверь, сделал несколько шагов вперед по широкому, обитому дубом кабинету, и обратился к пожилому мужчине, сидящему в глубоком кресле за рабочим столом перед широкополосным экраном.
– Альберт Павлович, в «Химпром» прибыло новое пополнение. Молодые ребята ожидают грузовик с базы.
– Хорошо, Эдуард, угостите их за счет заведения, – не отрываясь от монитора, ответил пожилой мужчина.
Администратор вежливо поклонился и, развернувшись, пошел к двери. Хозяин кабинета, наклонившись к столу, кликнул по клавиатуре.
Закрывая массивную дверь, администратор уловил обрывки фразы звучащей с видеозаписи: «…звезды есть и днем, просто ночью их лучше видно»…