Начало -
/you're gonna screw up/ by Venera
Замираю над сопкой, над скалой отвесной —
Сиянье, вырезанное в ткани небесной.
Найдёшь легко на ощупь — пустота меня плотней.
Давай договоримся: будь со мной аккуратней.*
/\
— Всё изменилось в тот день, когда я осталась с ним один на один.
Руки, дрожащие от слёз, сжаты меж ног. Слышны всхлипывания. Силуэт дёргается в полутьме. Осторожно кладу ладони на вздымающиеся в воздухе плечи. Голова опускается на руку.
— Наташа умрёт.
Стан сгибается, руки безвольно повисают вдоль тела. Опускаюсь на спину и крепко сжимаю в объятиях.
— У нас есть шанс. Один на миллион. Но он есть, Саша.
Скольжу по животу, рукам, обвожу шею и сжимаю в кольце из пальцев. Неритмичные движения, клокотанье, бьющиеся конечности, взбугренные вены на шее. Отпускаю.
Глухой кашель.
— Больше никогда так не делай, Венера, — хлопок двери.
— Ненависть во мне стала сильнее иных чувств. Мне пришлось учиться с ним жить… — Марго осушает остатки воды в стакане. — Каждый день здороваться с человеком, забравшим у меня маму. Сейчас я знаю, что всё было несколько иначе. Благодаря вам.
Марго, поднявшись, замирает у кресла, опираясь на его спинку ладонью.
— Странно, да, осознавать, что твоя мама фактически привела себя к смерти? У неё могло бы быть больше времени. Чтобы мы успели попрощаться… Хотя бы сказать друг другу «пока». Однако она приняла решение полагаться на крошечную вероятность выжить самой и дать жизнь ребёнку. — Нервный смешок срывается с уст девушки. — Глупо, не правда ли? — я слышу короткий всхлип. — И вот, я осталась с ним, стою перед вами сейчас после пяти месяцев терапии. Чужой человек в качестве воспитателя и прописанный психотерапевт на долгий срок — вот что вышло из всего этого.
После возникшей паузы произношу:
— Спасибо, Марго, что ты продолжаешь сеансы. Это для всех нас очень важно.
— Вы знаете, что у меня нет другого выхода. Я благодарна вам за то, что мне легче. Давайте оставим ту историю за дверьми этого кабинета? Для блага каждой из нас.
— Поможешь? — обхватываю подругу за корпус тела. — Вы отлично ладите, много времени вместе проводите, — Ната опирается на специальный поручень, присаживаясь на унитаз. Слышу за спиной ироничную интонацию.
— Следую твоим указаниям, — отвечаю, искоса следя за её неловкими движениями в стараниях принять вертикальное положение в пространстве. Поддерживаю за плечи, направляясь к её постели.
— Саша тебя привлекает как мужчина?
Смеюсь, наблюдая за Наташей в попытках удобно устроиться. Она округляет глаза, корча гримасу.
— Признавайся! Обещаю: ничего тебе за это не будет.
— Я предпочитаю не мужчин, — говорю, на удивление самой себе, серьёзно.
Подруга недоверчиво вглядывается мне в лицо. Сказать, что пошутила?
— Я не против. Не буду против, если ты однажды предпочтёшь Сашу. Пообещай только следить за Марго и Мишей.
— Глупости какие, — приговариваю, укрывая спящую Нату одеялом.
— Марго, почему ты хочешь сбежать из этого дома?
Девушка закручивает крышку от бутылки с минеральной водой. Шипение газов разряжает тишину.
— Я хочу избавиться от него.
— От кого?
— Вы знаете. Вы всё знаете — к чему этот допрос? Я хочу уехать от Александра Павловича. Зачем я вообще нужна вам двоим? Будете отговаривать?
— Нет, не буду. Но мне нужно докопаться до истинной причины твоего бегства.
Громкий смех отдаётся эхом в просторном помещении.
— Мы ведь повязаны с вами, Венера? Общей тайной, при раскрытии которой вы можете лишиться своей практики, навлечь на себя общественное осуждение? К тому же вам в последнюю очередь хотелось бы, чтобы Великолепный узнал о произошедшем. Вы об этом? Что мне опасаться нечего, могу раскрывать свои карты? Ладно, как пожелаете. Я люблю его, как мужчину люблю, бороться с собой больше не в силах, настолько на грани, что готова вот-вот совершить непоправимое. Но вы и так догадались об этом задолго до моего откровения. Что ещё?
— Он соблазняет тебя?
— Ах, если бы, — Марго громко смеётся, откинув голову на кресло. — Ведёт себя как самый ответственный отец семейства. Даже шалости мне сходят с рук. Он ваш, Венера. Не волнуйтесь из-за этого.
— Александр любил только твою маму.
— Вы решили поговорить о любви? Ко мне или к маме? Или к Александру Павловичу? Вы хоть одного человека любили в этой жизни?
Палец нежно движется вдоль бледной щеки, обрисовывает чувственную линию губ, ведёт прямую черту вдоль подбородка, прижимает лицо к тёплой груди.
— Хочешь, мы уйдём отсюда вместе?
Губы оставляют короткие поцелуи от кадыка к носу.
— Никогда не говори таких вещей! Ты останешься здесь и продолжишь улучшать этот мир. В команде с другими членами нашей семьи. Мы навсегда вместе, ты же знаешь. Где-то на разных энергетических уровнях, но ощутимо близко. — Сладкий поцелуй. Медленный и нежный.
Избавившись от оцепенения, покидаю веранду, оставшись незамеченной.
— На сегодня закончим, Марго. Увидимся в среду.
/
— Говори со мной, говори, Наташа, смотри в глаза, концентрируйся. Дыши глубоко.
— Что вы чувствуете? — супервизор шумно роняет лишнюю ручку в подставку для канцелярских принадлежностей.
— Ощущение того, что жизнь дала глубокую трещину. Вся моя былая уверенность улетучилась.
— Очередное утверждение в хрупкости жизни?
Тёмно-алый закат, издали омраченный густыми тугими тучами. Юный профиль с золотыми локонами, собранными в высокую причёску, шёпот на ухо: «А я скоро стану матерью и женой. Два зайца одним махом!» — сдавленный тихий смех. Натягиваю улыбку и шепчу: «Какая удача, Ната!»
— Скорее в том, что время не отмотать назад.
— Если бы вы что-то изменили тогда, вам сейчас стало бы проще?
«Привет! Поздравляю с трёхлетием дочки! С радостью приехала бы на праздник, но завалы по учёбе. В этом меде так сложно учиться, скажу я тебе. Никаких красавчиков в постели, одни учебники. Люблю тебя и мечтаю, что вскоре увидимся».
— Я не смогла ни в чём признаться: язык не повернулся. Ни восемнадцать лет, ни год назад. Так что я не могла ничего изменить. Не способна.
— Наташа, милая моя, славная, чуткая, нежная, трогательная, я любила с первой минуты, как только увидела тебя, выбегающую из туалета, поскользнувшуюся и упавшую на меня со спины. Сразу же запомнила. Раз и навсегда.
— Прошу прощения, — раздаётся из-за открывшейся двери сзади, — нам нужно начинать церемонию.
Отпускаю холодную ладонь в гроб.
— Вы в силах пережить это самостоятельно?
— Если бы могла — этого разговора не случилось бы, — огрызаюсь, нервно теребя листы блокнота.
***
/hello!/ by Aleksandr
/\/
— Господин президент, могу войти?
Моя ближайшая соратница, помощница с большим стажем, верный товарищ — да, тогда я мог так охарактеризовать Дашу.
— На подпись, отчёт МВД за предыдущие три квартала, вопросы для завтрашнего интервью CNN, доклад ФСБ по безопасности в регионах, советник по вопросам здравоохранения Журова… Александр Павлович, вы в порядке?..
Стакан воды обрушивается водопадом на лицо. От груди к шее подкатывается долго дотоле спавшая ярость.
— Что ты, чёрт возьми, делаешь? — вскидываю руки, поднимаясь с кресла, задев стакан, звонко упавший на пол.
— Вы побледнели, взгляд потерянный, я решила, что вы в предобморочном состоянии.
— С чего бы это?! — папки разлетаются вокруг стола. — Уже и пропасть в своих мыслях на пару минут невозможно: и на том ловят.
— Извините, глупо повела себя, нужно было сначала по щекам ударить…
— Чего? — нездоровый смех охватывает. — Дарья, тебе необходимо стать более тактичной, иначе я не знаю, до чего твоя чрезмерная инициативность может довести. Посмотри на время: треть одиннадцатого вечера, я на ногах с пяти часов утра, уже не молодой человек, чтобы оставаться огурцом к окончанию рабочего дня… К тому же и ты выглядишь не лучшим образом, — прикрываю ладонью разъезжающиеся в хитрой улыбке губы, обрадованный редкой растерянностью на лице ассистентки, — стало быть, тебя тоже водой облить или отшлёпать?
— Если это сделает вас веселее и бодрее — я не откажусь, — совершенно ни одной каверзной эмоции на лице Дарьи я рассмотреть не смог.
— Изволите шутить? — хмыкаю, принимаясь собирать выпавшие из папок документы на паркете. Дарья присоединяется к процессу.
— Эта осень по-настоящему серая и хмурая. За окном сплошные дожди. И где сейчас искать силы, чтобы бороться со всем этим? Вы ищете выход?
До тех пор нам не приходилось обсуждать вопросы, касающиеся жизни вне работы.
— Ищу и не нахожу, — отвечаю, встретившись глазами с Дашей.
— В мои обязанности входит помощь Президенту во всех аспектах его деятельности.
— Не входит, и ты об этом прекрасно знаешь. Кто у нас главный по соблюдению должностных инструкций, кто всегда уместно одёргивает начальника, когда меня уносит в желании быть лучшим менеджером? Ты лучший из всех помощников, кто работал со мной за десять лет. Дольше всех держишься на своей позиции, всегда отлично справляешься. По собственной глупости я тебя не потеряю.
— Не потеряете. — Тонкая ладонь ненавязчиво сжимает мою руку. Вежливо высвобождаюсь и присаживаюсь на кресло, пробурчав указание убрать остатки воды.
Чувствую толчок в плечо, последовавшая за ним смачная пощёчина после того, как я повернул голову в сторону Даши.
Поднимаюсь на ноги в долю секунды, абсолютно непонимающий, что же происходит. Злость клокочет в груди, к лицу приливает кровь.
Ладони грубо ударяют в грудную клетку, я падаю в кресло, наблюдающий за туфлей на тонком каблуке, оказавшейся на колене.
— Скажите «лучше некуда», если я могу продолжить.
Притягиваю Дарью за края жилета к лицу, растворяясь в грубом поцелуе.
— Проходите, Тина. Что у нас сегодня запланировано?
/\
— Уже почти лето. Чувствуешь, как сладко цветёт вишня? Марго совсем скоро уедет на учёбу.
Как определить, где любовь, а в каком случае — одна примитивная похоть? Закрываю глаза и вижу только солнце. Жгучие лучи, на которые больно смотреть, словно они режут глазное яблоко. Распахиваю веки — передо мной Марго в салатовом сарафане с изображением голубых медуз. Откуда он у неё? Раньше не видел. Узнать? Нет, сегодня просто погляжу.
Улыбается, тянется за клубникой. Икры напрягаются. Луч, отражённый от металла, скачет по её ногам. Морщится, когда он настигает лица. Прикрывает лицо ладонью и устраивается на покрывале на земле. Наблюдаю за скачущими по воздуху ногами в кедах, черкая в пометках документа. Отпиваю безалкогольный мохито, встречаясь взглядом с Генрихом, разместившимся с чашкой холодного чая за столом чуть поодаль. Несмотря на солнцезащитные очки, отчего-то боюсь быть пойманным на лицезрении Марго. Утыкаюсь в планшет, фокусируясь на содержимом документа.
— Помогу собрать чемоданы, — бросаю и усаживаюсь на кушетку, откидывая голову на спинку.
— А дальше? Поцелуешь и обнимешь на прощание? Ты же понимаешь: она никогда не вернётся.
— Значит, это конец истории, здесь есть кубинский ром?
О стеклянную столешницу брякает рюмка.
— За всех нас, Венера.
— Следующую выпей за здоровье Марго.
Раздражение охватывает — поёжившись, принимаю вертикальное положение.
— Все три. — По очереди залпом выпиваю. — Сегодня будет сеанс психоанализа? Помнится, я однажды уже говорил, что работа с подсознанием не находится в списке моих интересов.
— Ты себя пытаешься обмануть?
— О, нет, если у нас сегодня не обычная программа — я отчаливаю, много важных дел. — Встаю, борясь с зудящим ощущением того, что всё-таки мне есть что обсудить. Как договориться с самим собой не для вида, а по-настоящему? — Послушай, Венера, правда, говорить не о чем: я питаю безответные чувства к юной девушке. Я справлюсь.
— Почему ты считаешь, что ответа на них нет?
Выдыхаю шумно и направляюсь к выходу.
— Саша… Помоги самому себе, выскажи всё, что болит.
На последнем шаге в комнате разворачиваюсь.
— Прочёл это в ваших дурацких заметках о сеансах психоанализа.
— Марго знает, что ты отслеживаешь её записи, действия, и поступает так нарочно.
Уже распахнутую дверь прикрываю.
— Зачем ей это делать?
— Она считает, что не найдёт в тебе ответа.
— И она права в этом суждении. — Из дверей кабинета выхожу под внимательными взглядами секьюрити.
/
Вечер в сложных думах кажется особенно гнетущим. Переговоры с Ираном растягиваются на полтора суток, к концу второго дня в голове и без личных обстоятельств балаган. Хочется, как в детстве, спрятаться в домике, закрыться от всего мира — если повезёт, с заботливым плечом. И, чёрт, Даша права: я стал чрезвычайно чувствителен.
Дело ли в том, что слова Венеры о Марго хоть что-то значат, на что-то влияют? Тяжело ли мне будет находиться рядом с Марго после того, что я узнал недавно? Насколько девушка была честна, в том числе в своих сеансах с психологом? Или я уже всё, на самом деле, для себя решил?
Пальцы набирают произвольно номер телефона. После двух гудков.
— Господин президент, доброй ночи!
— Привет, Дарья, поговорим?..
#современный любовный роман #отношения с разницей в возрасте #чувства #18+ #фетиши #запретная связь #веб-роман #сложные отношения #семья #альтернативная россия