Роль шута — подарок для актёра. Театральный смысл этого персонажа вовсе не сводится к веселью и острословию. Шуты "играют дурака", чтобы помочь остальным героям пьесы, а вместе с ними и нам, зрителям, отличить правду от лжи. В уста шутов великие драматурги зачастую вкладывали текст, который выдаёт истинный смысл произведения, авторскую позицию, завуалированное обращение к публике... Смеясь, шуты могут делать всё, что угодно: критиковать, обличать, испытывать на прочность устоявшиеся представления, выявлять относительность понятий, философствовать и бунтовать. Ко всему прочему, они ещё и опытные комедианты: поют, танцуют, показывают фокусы, виртуозно владеют искусством пародии.
У одного только Шекспира мы можем насчитать с десяток шутов, каждый из которых индивидуален, и имеет своё место и предназначение в структуре персонажей. Мы решили вспомнить шутов, созданных разными авторами в разные театральные эпохи; шутов весёлых и грустных, добрых и злых, мудрых и насмешливых; шутов, без которых невозможно представить историю мировой драмы.
Фесте ("Двенадцатая ночь, или Что вам угодно" У. Шекспира)
В самой светлой и жизнерадостной комедии Шекспира — самый весёлый, остроумный и свободный шут. Он всё замечает и понимает, и "дурак" лишь по должности; он видит и надуманность поклонения герцога Орсино, и фальшь "затворничества" Оливии, и больное честолюбие Мальволио... Но лишь усмехается всему этому, комментируя происходящее то песней, то забавной выходкой ("Уберите глупое создание!"). Для домашнего шута графини Фесте ведёт себя вольно, бродяжничает в своё удовольствие, но всё сходит ему с рук. Во время спектакля вы не раз поймаете себя на мысли, что шуту известно о маскировке Виолы (Цезарио) больше, чем другим персонажам, но до поры до времени помалкивает, будучи "дураком, но не глупцом". Кажется, что он больше других знает о том, что череда переодеваний лишь отражает большую игру Судьбы, в которой молодые люди до поры до времени остаются слепы... и принимают за истинную любовь что угодно.
В своей сознательной игре Фесте отчасти корректирует мировосприятие героев, и делает это изящно, утончённо. Он немножко меланхоличен, и это даёт дополнительную краску комедии, являющейся, как мы знаем, шекспировским прощанием с беззаботной весёлостью. Исследователи отмечают интересный факт: одну из песен репертуара Фесте цитирует шут Лира, добавляя к ней новые куплеты.
Фесте написан так, что кажется читающему пьесу старше, мудрее остальных героев. И не случайно именно эту роль играли в разные времена великие артисты — даже Алиса Фрейндлих в спектакле Большого драматического театра.
Шут ("Король Лир" У. Шекспира)
Классический пример "шута у трона короля", не столько даже театрального, сколько культурологического архетипа. Этот герой — не столько остроумен, сколько ироничен и мудр, не зря сам повелитель называет его "горьким шутом". Он появляется в пьесе в тот момент, когда Лир начинает сознавать свои заблуждения — и бесследно исчезает, когда к королю приходит полное прозрение.
Есть предположение, что Шута и Корделию в шекспировские времена играл один актёр, поэтому персонажи и не пересекаются на сцене, но это не столь важно. Главное как раз то, что, как и младшая дочь, Шут говорит Лиру правду в лицо, будучи своему королю искренне предан. Его слова могут показаться жестокими, но они — всего лишь простое и честное отражение той реальности, которую Лир долго отказывался видеть. Часто эту роль в драматическом театре играет один из ведущих актёров труппы, которого любит и знает постоянная публика. Кстати, в театре "Глобус" исполнитель роли Шута получал самое высокое вознаграждение.
Трибуле ("Король забавляется" В. Гюго)
Драматический герой, благодаря опере Джузеппе Верди, известен широкой публике под именем Риголетто. Он имеет исторический прототип. Реальный Трибуле был придворным шутом двух французских королей, и имел колоссальное на них влияние. Шутки Трибуле цитируются и по сей день (например, находчивый ответ на предложение выбрать казнь самому себе: "Ваше величество, я хотел бы, с вашего позволения, умереть от старости!")
Трибуле в пьесе романтика Виктора Гюго — гротескный персонаж, уродливая внешность его не соответствует живой душе. Гюго противопоставляет его королю, красивому и циничному распутнику, из-за которого погибает дочь шута Бланш. Горбатый карлик Трибуле страстно ненавидит своего господина, перед которым вынужден пресмыкаться, и его двор, цену которому он прекрасно знает. Под защитой своего дурацкого колпака, он издевается над знатными вельможами, которых презирает. Месть не заставила себя ждать...
Робинзон ("Бесприданница", А. Островский)
Аркашку Счастливцева, комика из пьесы "Лес", мы встречаем на страницах "Бесприданницы" уже в роли шута при барине — Паратове. Робинзоном его прозвали за то, что в результате пьяного дебоша он оказался на пустом острове, куда его высадил капитан парохода. Вконец обнищавший и спившийся провинциальный актёр потерял где-то документы, и теперь сделался "потешным господином", развлекает богатых бар за рюмку и закуску.
Казалось бы, положение живой игрушки его полностью устраивает, но вдруг звучит в его адрес такая фраза: "Но ты не по времени горд. Применяйся к обстоятельствам, бедный друг мой!" И, вчитавшись внимательнее, мы понимаем: душа Робинзона ещё жива; ему оскорбительно обращение без имени и отчества, как к животному (он резко обрывает Паратова просьбой о выпивке, когда тот представляет его "просто Робинзон"), и не так уж он рад принимать участие в глумлении над другими людьми...
Этот образ нужен автору, чтобы зарифмовать его судьбу с судьбой Ларисы. Их связывает мотив человеческого достоинства. В поведении и судьбе шута он (мотив) обретает важную и необходимую тональность. С Робинзоном уже произошло то, что хотят сделать с Ларисой. Он уже превратился в ту самую вещь, передаваемую господами из рук в руки и для потехи, и для самоутверждения. «О, варвары, о, разбойники! Ну, попал я в компанию!» — восклицает Робинзон . Устами шута глаголет истина...
Шарлотта Ивановна ("Вишневый сад", А. Чехов)
Пожалуй, самый загадочный персонаж великой пьесы. В Новом драматическом театре Шарлотту в спектаклях "Чехов. Проекта" играет актриса Татьяна Кондукторова. В своём интервью о работе над ролью "Уметь уйти, если хочешь спать. Даже если ты шут!" она предлагает очень интересный взгляд на свою героиню, её возможную биографию и характер. Образ вполне укладывается в исторически сложившиеся представления о шутовстве, и вместе с тем — индивидуален.
Чампа ("Колпак с бубенчиками", Л. Пиранделло)
"Маленький человек" Чампа, бедный банковский служащий, не является шутом профессиональным, зато его шутовство — злое, умное, доходящее до мании — мировоззренческого толка. Герой и его красавица-жена Нина живут в небольшом сицилийском городке, где царят скука, однообразие будней, запреты и удушающие социальные условности. Чампа вырабатывает для себя целую теорию человеческого поведения, которая позволяет ему считать себя единственным здравомыслящим человеком в параноидальном мирке провинциального города. Но "система" дала сбой, когда жена его босса Беатриче обвинила Нину в том, что она изменяет Чампе с её супругом. Шут оказался не безобиден: он решил, что пришла пора отомстить за унижения богатой хозяйке, а заодно и применить на практике свои теории. В итоге Беатриче отправляется в сумасшедший дом, а Чампа так и остаётся в маске безумия, которая, хоть и позволяет ему говорить всем правду в глаза, намертво приросла к лицу...
Аметистов ("Зойкина квартира", М. Булгаков)
Творческое наследие Михаила Булгакова даёт возможность говорить о шутах в самых разных их трансформациях. Но Аметистова сам автор считал необыкновенно привлекательным, а исследователи называют "литературным дедушкой Остапа Бендера". Это как раз тот тип шута, который не говорит правду, напротив — врёт вдохновенно, "его дикое враньё поражает окружающих". Карнавализация, о которой часто пишут в связи с авторской интонацией Булгакова, связана как раз с образом шута, артистичного героя, переводящего драматическую ситуацию с так называемыми «бывшими людьми» в комический план, старинное карнавальное начало. Предприимчивость, энергия, инициативность делового человека соединяются в образе Аметистова с правилами жизни талантливого мошенника. Возникший во времена НЭПа, этот образ становится последним отголоском уходящей эпохи.
Лаки ("В ожидании Годо", С. Беккет)
Этот шут произносит всего два предложения на всю пьесу; правда, одно из них состоит примерно из семисот слов. Лаки ("счастливец") привязан верёвкой к своему господину, который обращается к нему лишь ругательствами. Но этот герой — единственный, кто может считаться если не счастливчиком, то человеком без надежд и привязанностей. У Лаки нет ни свободы выбора, ни собственного мнения, ни воли, ни желаний. В спектакле "В ожидании Годо" Нового драматического театра Лаки играет Сергей Моисеев, и мы очень рекомендуем вам посетить спектакль, чтобы увидеть своими глазами шута в абсурдистской пьесе. Это принципиально иной тип героя, принадлежащий уже не столько традиции, сколько драматургии будущего.
Иван Балакирев - "Шут Балакирев", Г. Горин
Пьеса была написана в 2000 году, специально для Марка Захарова, и не столько её текст остался во времени, сколько время помогло тексту. Как и Трибуле, Балакирев — подлинное историческое лицо, однако его биография, и вообще обращение к петровской эпохе потребовались Григорию Горину лишь как сюжетная канва для разговора "эзоповым языком" о проблемах современности (читай: начала нулевых в нашей стране). Образ шута в пьесе разрабатывается в соответствии с традициями русской литературы ("маленький человек" оказывается честнее и надёжнее высокопоставленных государственных мужей), по-сказочному хитрым и одновременно наивным Иваном-дураком. Однако второй акт так и остался недописан из-за скоропостижной смерти автора, и сегодня лишь режиссёр, который возьмётся за этот материал, сможет окончательно решить, каков шут Балакирев, и чем он интересен сегодня.
Упомянутые в статье спектакли МНДТ можно посмотреть, купив билеты на официальном сайте театра.