Театральная жизнь до революции била ключом, ведь хлеба и зрелищ людям хотелось всегда. Пьес ставили много, что иногда сказывалось на их качестве, поэтому непредвиденные ситуации возникали постоянно. Некоторые из них запомнились зрителям больше, чем сами представления.
Важнейшим навыком артиста было умение выходить из непредвиденных ситуаций, а они случались довольно часто. В 1819 году Жильбер-Пиксекур написал малопримечательную псевдоисторическую пьесу в трёх актах, сюжетом которой послужила средневековая легенда о рыцарях Обри де Мондидье и Ришаре де Макере. Макер позавидовал более успешному товарищу, убил его во время охоты, а тело спрятал в лесу. Борзая, ставшая единственной свидетельницей преступления, помогла отыскать труп хозяина, а при встрече с убийцей на улице каждый раз бросалась на того с громким лаем. Поведение собаки привлекло внимание короля, было проведено расследование, и злодей был изобличён. В Петербурге пьесу с успехам играла немецкая труппа. Найти дрессированную борзую не удалось. Пришлось согласиться на предложенного одним жившим в столице немцем дрессированного пуделя, и гонорар четырёхлапого артиста был выше, чем у многих людей. Актёр Толченов решил использовать пьесу для своего бенефиса. В русском переводе её назвали «Обриева Собака». С позволения хозяина Толченов взял пуделя по кличке Тромпет в свою квартиру и довольно долго репетировал, однако одна сцена не получалась: Тромпет не бросался с лаем на убийцу. Находчивый немец предложил приманить пуделя колбасой, и тот действительно начал бросаться на руку с приготовленным угощением. Однако актёр Брянский, игравший убитого рыцаря, решил подшутить. Он также запасся колбасой и в финальной сцене высунул руку из-за кулис. Колбаса шутника располагалась ближе к полу, поэтому достать её было легче, и Томпет направился в совершенно другую сторону. Когда растерянный Толченов кричал «Отбейте от меня эту собаку, она меня растерзает!» в след убегающему пуделю, публика начала смеяться, и драма превратилась в комедию. Бенефис обернулся фиаско. После этого пьесу показывали ещё несколько раз с большим успехом, и за кулисами дежурил сам хозяин Томпета во избежание новых происшествий.
Случались и мрачные происшествия. Известная столичная артистка Катерина Семенова приехала в Москву с гастролями. Первым спектаклем с её участием должна была стать трагедия «Семирамида». Все билеты разлетелись, как горячие пирожки. Однако накануне спектакля московский актёр Кондаков, который играл одну из важных ролей, заболел. Хотя на репетицию он прийти смог, но режиссёра попросил заменить его или отменить спектакль. Режиссёр сообщил об этом директору императорских театров Майкову, но тот не хотел об этом даже слышать. Билеты проданы, публика в нетерпении. На всякий случай пригласили врача, который бегло осмотрел актёра и сказал, что к вечеру тот поправится, и причин для беспокойства нет.
Но врач ошибся. Бедняга Кондаков под страхом увольнения вынужден был выйти вечером на сцену. Во втором акте он должен был пасть перед Семиромидой на колени. Упасть упал, но уже не встал - умер. Из воспоминаний актёра П. А. Каратыгина: «Мертвеца отнесли в уборную и совлекли с него мишурное облачение. Тот же эскулап, который поутру не предвидел ничего опасного в болезни, пустил ему кровь, но никакие медицинские меры не могли возвратить жизни бедному труженику. Публика более четверти часа оставалась в недоумении; наконец пришли ей возвестить, что спектакль, по внезапной болезни актёра Кондакова, не может быть окончен». Чтобы избежать скандала и не напугать семью покойного, решено было о смерти сообщить утром. Покойника положили на стол, накрыли простыней и зажгли на другом столе лампадку. Однако на этом злоключения не закончились.
После «Семирамиды» в программе стоял балет. Один из танцовщиков по фамилии Лобанов должен был принять в нём участие. В театре во время трагедии он не присутствовал, так как давал в это время частные уроки, и об отмене дальнейших выступлений не знал. «Вот, часов около 10-ти, отправляется он спокойно на извозчичьей кляче в театр, но вдруг издали замечает, что вокруг театра фонари погашены. <…> С ужасом он представляет себе, какая страшная гроза стряслась над его головой! Наконец, он подъезжает к театру, кругом всё пусто: ни будочников, ни жандармов; нет даже ни одной театральной кареты у подъезда. Опрометью взбегает он наверх. Повсюду тьма, ни одной живой души: не у кого спросить. Кое-как ощупью добрался он до своей уборной (именно той, где был положен покойник), отворил дверь; видит лежит кто-то на столе, закрытый простынею. Полагая, что это должен быть сторож (который, как на грех, в это время вышел куда-то), он тормошит покойника и кричит ему:
— Фадеев, Фадеев! проснись! вставай поскорее! Давно ли кончился спектакль?
Сдёргивает простыню и видит посинелого мертвеца, с сложенными на крест руками, к которым прислонён маленький образок. Легко вообразить себе, что было с танцором в этот момент! С криком бросился он из уборной, сбежал вниз, за кулисами хватился лбом об стену, едва мог отыскать выходные двери и, как полупомешанный, выбежал на улицу. Квартира его находилась довольно далеко от театра, но он шагу не мог сделать: ноги у него подкашивались, он готов был упасть у самого подъезда. По счастию, извозчику, который привёз его, он, впопыхах, забыл отдать деньги, и тот ждал у подъезда его возвращения. Кинувшись в сани, он едва мог выговорить, куда его везти. После этого происшествия бедняк Лобанов недель шесть пролежал в горячке и чуть не отправился вслед за виновником своего смертельного испуга».
Актер Каратыгин сам не раз попадал в забавные е ситуации. Так однажды в театре Николай I спросил Каратыгина, мог ли он сыграть самого императора. Тот сказал, что смог бы, и не только точно изобразил мимику Николая I, но и попросил его голосом выдать себе двойное жалование. Просьба была исполнена. В другой раз неожиданная проблема возникла при постановке написанной им же пьесы «Булочная, или Петербургский немец». Премьера, состоявшаяся в 1843 году, прошла успешно, однако после этого пьесу неожиданно запретили, а отпечатанные копии текста стали изымать. Оказалось, что пьеса была запрещена под давлением полиции. Формальным поводом стала жалоба частного пристава с Васильевского острова, где и происходит действие. Пристава якобы возмутила фраза булочника «Сам частный пристав забирает здесь булки, хлеб и сухарей», потому что слово «забирает» можно трактовать как берет товар бесплатно. Вот если бы покупал - тогда другое дело. Пристав пожаловался самому министру внутренних дел. Позже запрет все же удалось снять, и пьеса вернулась в репертуар.
На выступления публика реагировала эмоционально. Если спектакль или игра актёров публике не нравились, в зале могли «шикать». Случались и более эксцентричные способы выражения неудовольствия. Когда управлявший императорскими театрами С. А. Гедеонов начал отдавать лучшие балетные партии своей любовнице, танцовщице весьма посредственной, из зрительного зала часто доносился недовольный гул. Многих злило то, что действительно талантливым артисткам фактически не давали выступать, чтобы на их фоне «звезда» не смотрелась слишком уж бледно. Так бы могло продолжаться ещё долго, если бы известная немецкая балерина Фанни Эльслер не захотела выступить в России. Сначала она из-за границы прислала в дирекцию императорских театров предложение ангажировать ее на несколько представлений, но, так и не получив ответа, решила приехать в Петербург без приглашения. Гедеонов при личной встрече отказался от услуг европейской знаменитости, однако узнавший о приезде Эльслер император Николай I потребовал не только разрешить ей выступить, но и подписать с ней контракт на три года. На это время отечественную «звезду» решено было перевести в Москву. Московская публика отнеслась к балерине ещё менее доброжелательно. На неё не только шикали. Однажды во время представления в неё бросили дохлую кошку! История вызвала скандал, но метателя по горячим следам поймать не удалось. Много лет спустя в этой проделке признался П. А. Булгаков. После отъезда талантливой немки балерина вернулась в столицу, а затем уехала в Париж.
этот материал также можно прочитать тут
#история #театр #артисты #история россии #юмор