Несколько лет назад мой друг - поэт, член Союза писателей России Александр Цирлинсон подарил мне свой очередной сборник стихов . Книги свои он дарил мне и до, и после этого. Но именно на эту я в своё время написала рецензию.
Стихи были прочитаны, и целый океан чувств и мыслей переполнял меня. Знаю: эту статью мою прочтут и те, кто никогда не слышал имени поэта, не читал его произведений, не общался с ним, словом одним - совершенно ничего не знает о нём как о человеке.
Кто он, сколько ему лет, чем занимается в повседневной жизни, что любит и чем недоволен?
А что если... Если я расскажу вам о нём? Приведу строчки из стихотворений, составивших новую, подаренную мне на днях, книжку, которые - все до единого - написаны в течение примерно года. А вы попробуйте догадаться, каков он...
А сам Александр Цирлинсон что говорит о себе? Вот, взгляните:
С трудом выжимаю пудовую гирю.
А раньше...
А раньше сбивался со счёта.
Что только ни делал, мотаясь по миру.
Был где-то изгоем, а где-то в почёте.
Был кем-то любим и в кого-то влюблялся.
или
Я не умею танцевать.
Я не умею петь.
Да и пейзаж нарисовать
Мне не дано уметь.
Я не вожу автомобиль
И плаваю чуть-чуть.
Прочла это и подумала: "Как же много у нас общего! И я всего этого не умею, более того - даже и плавать!" Может быть, поэтому мы находим общий язык и способны подолгу разговаривать на разные темы, не замечая времени? Наверно поэтому мне хочется назвать поэта Александра Цирлинсона своим другом, близким мне по темпераменту и взглядам, чувству юмора и отношению к жизни.
За восемь лет чудесного общения я успела прочесть сотни его стихотворений. И каждый раз основным чувством, которое они вызывают во мне, является очарование. О чём бы он ни писал.
В осенних красках больше красоты,
Чем в трепетном весеннем зарожденье.
или
Меня обкаркала ворона...
Я что, особая персона,
Что можно каркать на меня?
Я читаю:
Всё, что было, то было когда-то.
Словно в вечность канули даты.
И остались воспоминанья...
и... мне не становится грустно. А между тем, ведь моему другу Александру Матвеевичу Цирлинсону через несколько месяцев исполнится восемьдесят лет... Как странно, правда? Читать признание: "Мне предстоит когда-то умереть" и не предаваться печальным размышлениям, не тосковать... В этом и есть главная загадка поэта: как получается у него писать о грустном, вызывая светлую, согретую солнцем улыбку в душе читателя? И так - во всём. Хотя... нет, одно-единственное стихотворение вызвало у меня в сердце слёзы:
Памяти внука
А когда я носил тебя на руках,
Мне было уже пятьдесят.
...И было тебе девятнадцать лет,
Когда завершился путь.
Просто в строчках этих я ощутила боль от осознания: мы можем быть творцами и хозяевами собственной жизни и судьбы, и в этом - наша сила, но не в нашей власти повлиять на судьбу близких нам людей, их жизнь - это их личное дело, их взаимоотношения с вселенной. И оттого так сложно бывает смириться с необходимостью отпускать...
Что касается Александра Цирлинсона, то лучше понять стихи его мне помогает состоявшееся однажды знакомство с лирическим героем большинства произведений. Это тоже, скажу я вам, любопытнейшая личность!
"А когда я стану старым, Не таким вот, как сейчас," - говорит этот мудрый юноша, всерьёз стремящийся поставить себя на место старика и пожить хоть немного его ощущениями и чаяниями.
"Хорошо быть стариком - Никуда спешить не надо," - рассуждает он, примеряя на себя "старые джинсы", "контактные линзы" и футболку "со стажем":
Согласно преклонному возрасту,
Я должен о многом забыть
...Я должен растением жить.
Нить жизни тянуть как придётся,
Пока она не оборвётся...
Какой же он в действительности? Сам поэт Александр Цирлинсон, как и герой его творений, - потрясающе интересный, яркий, обаятельный, остроумный, часто не слишком сдержанный на язык, а потому - часто одинокий, мужчина 79 лет... Что там говорят в таких случаях? "Молод душой!" - слишком банально, не то... Хотя и пишет он: "И скину я годочков груз. Душою молод!"
"Старость его дома не застанет" (вспомнился в городской газете заголовок статьи о каком-то ветеране производства)? Да нет, вот он, заходи, пожалуйста. Вроде и ждёт, не особо пытаясь куда-то бежать:
Диван влечёт!
Так,
Просто полежать.
И так лежал бы до потери пульса.
и, судя по всему, сопротивляться вроде не собирается:
Впадаю в детство...
Благодать!
Поспал - покушал.
Немного можно погулять
И бить баклуши.
да и вообще:
Перестал выходить из дома.
Лежу целый день на диване.
Впал в домашнюю кому.
А дальше-то что?
Можно снова на диван.
Главное - покой!
Но... не складываются у них отношения. Что бы ни писал Александр Цирлинсон о старости, как ни примерял на себя её поизносившиеся одежды (как "старый пиджак, рубашку в полоску и галстук в горошек"), не идут они ему.
Он непоправимо чужой не только среди ровесников, но и среди тех, кто на два-три десятка лет моложе, и тех, кто, перешагнув сорокалетний рубеж, с тоскою вглядывается в горизонт, как в зеркало, беспощадно кричащее и о каждой новой морщинке, и о каждом седом волосе. Он чужой и среди молодых, так как такт, здравый смысл и глубокое самоуважение не позволило бы ему вести себя с молодыми иначе, чем того требует возраст. Да и, признаться, среди молодых есть множество гораздо более него охваченных увяданья золотом...
Он - совсем другой. Он живёт другим. Он из тех 79-летних, кому мне, женщине, хотя и молодой, не придёт в голову уступить место в трамвае, да и вообще: Александр Цирлинсон почти единственный из знакомых моих, кому на сетования по поводу возраста и болезней я могу открыто, беспечно и весело рассмеяться в ответ: "Вы шутите? Бросайте эту чепуху! Уж мы-то с Вами знаем правду!", не опасаясь ранить... Он и сам в большинстве своём не слишком осторожен в выражениях: из тех, кто, в нетерпении, режет на секунду раньше, чем семь раз будет отмерено, кто (в буквальном смысле слова) ходит с высоко поднятой головой, не разбирая дороги... При этом он мудр и рассудителен, как каждый философ, как глубоко думающий человек:
Всё проходит,
но всё оставляет свой след,
Как рубец от полученной некогда раны.
Или:
Нельзя забыть, что было раньше.
И в сердце вновь не оживёт
Огонь давным-давно погасший.
Золу лишь ветер разнесёт...
Для моего города Новотроицка поэт Александр Матвеевич Цирлинсон - человек значимый. Он - основатель и первый руководитель городского Литературного объединения, член Союза писателей России, автор полного перевода сонетов У.Шекспира, составитель нескольких книг о городе, культуре и спорте Новотроицка, буклетов об известных людях города и края... На счету Александра Матвеевича - уже тринадцать стихотворных сборников, которые ставят его в ряд лучших поэтов Оренбургской области. Его жизнь и творчество - отдельная тема, подробно раскрытая на многих страницах периодических изданий, альманахов, энциклопедий, интернет-сайтов... Не стану останавливаться на этом.
Так почему же всё-таки не печалят меня эти строки:
Мне терять уже нечего -
Всё потерял, что мог.
Потому, что в них я слышу не жалобу на неизбежность, а... словно бы попытку оправдаться и показать окружающим: смотрите, я такой же, как вы все, старый и больной человек!
Я был в одном лечебном кабинете.
Ах, сколько анекдотов в интернете
По поводу беззубых и глухих!
И я - объект, представьте, среди них.
Он старается казаться таким, как все:
Часть жизни я провёл в очередях
За колбасой, за маслом и за хлебом.
Но не получается это у него. К счастью, не получается:
А, впрочем, да и мне кому звонить?
Одни ушли, другие постарели.
И не о чем мне с ними говорить.
Оттого, быть может, тема одиночества нет-нет, да и появляется на страницах нового сборника Александра Цирлинсона:
В моём доме поселилось одиночество.
Ни по имени не знаю, ни по отчеству.
И, казалось бы, тревожно и беспомощно должно быть на душе от этого:
С одиночеством скверно и гадостно.
Жить с ним вместе - судьба нежеланная,
Но:
Кто-то в дверь позвонил. Вот радость-то!
Может, ты пришла. Долгожданная...
Вот! Вот оно! Ну, скажите, может ли быть одиноким человек, в жизни которого (не в мечтах, не в стихотворениях!) есть настоящая, взаимная и счастливая любовь? И пусть он пишет: "Что сказать о Любви? Её не было, нет и не будет...", но эта Любовь и есть основа и стержень личности поэта:
Ты только не старей...
Пусть через тыщу лет
Мы встретимся с тобой, гуляя в райских кущах.
Ты мне - поверь!
Поверь - нет старости и бед.
И, главное, судьбой едины наши души!
Вот что заставляет поэта говорить: "Я не думаю о прахе - Жизнь мне дорога", сетовать: "Мне цветные не видятся сны", отмахнувшись от более привычного и понятного для его ровесников: "Давай забудем о болезнях", восклицать: "Уверяю - жизнь прекрасна!" А она и действительно прекрасна, потому что "Где-то крепнет моё продолженье", потому, что в жизни есть и романтика, и поэзия, и музыка:
И пусть душа ликует и поёт.
Объединившись в песне троекратно.
В ней музыка прекрасная живёт.
Она летит - ей нет пути обратно.
Почему я испытываю очарование от стихов А. Цирлинсона, несмотря на 44-летнюю разницу в возрасте между нами? Потому, что нет в них тяжёлого, неподъёмного "Я теперь скупее стал в желаньях", потому что и мне в свои 79 хочется пребывать в таком же состоянии полёта, когда не немощь приковывает тебя к дивану, запирает в четырёх стенах:
В уединённом тесном мире -
Моей двухкомнатной квартире,
Сижу за "компом" до утра.
а просто город слишком тесен для такой свободной, стремительной, живой и деятельной натуры, как Александр Цирлинсон.
Мне бы облаком родиться…
…Чтоб однажды разрядиться
Ливнем грозовым, задорным.
Чтобы землю видеть сверху -
Ощущать, как я могуч!
И не случайно выбрал автор название для своего тринадцатого сборника "Близкий горизонт". Он прекрасно осведомлён: близость горизонта - иллюзия. Одних он тревожит своей близостью и неминуемостью, неизвестностью:
Горизонт всё ближе, ближе...
Мне ли думать о полёте?
Другим, напротив, горизонт кажется настолько далёким, что они и не пытаются хоть чуть-чуть приблизиться к нему... И только птицы бесстрашно летят на самый край земли, исчезая и оставляя нераскрытой тайну: что там - за горизонтом?..
Сам того, возможно, и не заметив, Александр Матвеевич уже много раз преодолевал линию горизонта, вновь и вновь убеждаясь в бесконечности своего пути. Он уже подводил итог, выпустив книгу "По вечному кругу", но следом стремительно появились "Ночной полёт" и "Ступени".
Я достаточно прожил,
Ощущая полёт,-
признаётся поэт, но жажда жизни светится в строках:
Прожить бы девяносто девять,
Чтоб год один остался лишний.
А это значит, что снова птица расправляет свои мощные крылья (я слышу их шорох - и это не шелест книжных страниц!), чтобы вновь отправиться в полёт.
И, несмотря на то, что последними строчками нового сборника поэт смиренно отдаёт дань принятому в обществе:
Уже верста конечная видна.
Ну, а пока, пока я вижу звёзды...
...Я жил не зря: страдал, но и любил.
Но я увидела другое:
Дорога по жизни - на тысячи лет.
Её не осилит хлипкий.
У тех, кто в пути - возраста нет.
Так что там, за горизонтом?
Сдаётся мне, Александру Цирлинсону это ведомо…