Вертинский и его начало пути
Вы слова залётные куда?!
Тут живут чужие города,
И чужая радость и беда.
И мы для них чужие навсегда!
К пяти годам Александр Николаевич и его старшая сестра Надя, стали полными сиротами. В Сашины три года дети потеряли мать, а через два года отца. Трагедия детей была омрачена еще и сословным нарушением. Негоже дворянке жить вне брака да еще и с человеком не своего сословия. Сразу и навсегда родня матери Александра и Надежды отказалась от Евгении Степановны Сколацкой. Николай Петрович с радостью бы создал семью, но не получил развода, прежняя супруга ему в этом отказала. Все эти препоны только укрепляли любовь Евгении Степановны, прожившей недолго, но в согласии с собой в атмосфере любви к единственному своему любимому мужчине. Есть от чего всплакнуть, "мать моя — самая нежная кроткая из четырёх сестёр и самая юная...", я бы добавил и самая храбрая, бросившая вызов обществу и семейному укладу, сформированному в Российской империи. Это время не как у нас, со свободным выбором партнёра, еще немного и институт брака можно будет отменить. Надеюсь этого не случится.
Надю и Сашу разделили, их разобрали сёстры матери, а чтобы дети недолго переживали и рвались воссоединиться, им просто каждому в своей новой семье, сказали, что другой умер. Вот уж "чтоб добрым быть нужна мне беспощадность" к детской психике, особенно младшему Саше. В 11 лет Сашу с треском исключили из гимназии, в которую он поступил сдав все экзамены на отлично. Поведение, всему виной плохое поведение Саши, отсюда и дикая неуспеваемость. Ну, что ж, здравствуйте киевские улицы, лёгкое ни к чему не обязывающее времяпровождение. Корневая система личности мальчика не была примитивной, не получая классическое образование, он легко само образовывался через запойное чтение книг, далеко не по школьной программе.
Ещё пребывая в гимназии, Саша влюбился в театр, его тянуло в эту атмосферу и он стал подрабатывать в театре Соловцова статистом. Кто ж такую вольность долго будет терпеть, и Сашу банально выгнали из дома, без всяких угрызений совести по-отношению к сироте. Он писал театральные рецензии, благодаря, которым завязывал отношения с художниками К. Малевичем и М. Шагалом, в литературном салоне бывшей своей преподавательницы познакомился с поэтом Михаилом Кузьминым и с философом Н. Бердяевым. Им были написаны рецензии на творчество Ф. Шаляпина и Анастасии Вяльцевой. Это не была жизнь бродяжничества, а еще, он совершенно случайно узнал о судьбе своей "умершей" сестры. Александр написал письмо девушке с инициалами Н. Н. Вертинская. Надя жила в Москве, куда срочно выехал её брат.
Они поселились вместе в доме Бахрушина, мецената, влюбленного в театр, создателя частного литературно-театрального музея. Богемная Москва закружила Вертинского и его сестру, Александр всё чаще выступает и даже что-то ставит, как режиссер, но пришла беда откуда не ждали, благодаря друзьям, ребята подсели на наркотики. Саша стойко боролся с тяжёлой зависимостью, Надя умерла.
Саша стремился выйти на подмостки московских театров, но Станиславский его не взял из-за природной картавости молодого актёра, а вовсе не из-за французского жеманства. Вот чего никогда не было в Александре Николаевича, так это жеманство, которое сразу показывает в человеке дурновкусия. А что мы видим в господине Вертинском, породу, аристократизм был ему присущ от природы. Возможно было время, когда аристократизм ему вредил и мешал, усложнял жизнь в стране охваченной революционным порывом преобразований, делая его "чужеродным элементом". Здравствуй поколение растерявшихся эмигрантов первой волны. Вертинский среди них, хотя для Родины послужил, как редко кто, неся воинскую службу в период Первой Мировой войны, санитаром. Там, на фронте, родился "брат Пьеро". Белый костюм Пьеро, это просто белый халат санитара, на который пришили помпоны. В первый его репертуар вошли стихи Цветаевой, Блока, Северянина и стихи собственного сочинения. Интуитивно, собственной душой, он определил в единении этих поэтов гармонию своего спектакля, а это был именно спектакль. Пусть спонтанно, но Вертинский нашёл маску, за которой спрятал многое своё, опять же, интуитивно чувствуя, еще что не время и писал, много писал "на потом". Его гонораром был самый лучший гонорар для того лихого времени — борщ и котлеты.