«Есть глубинный смысл в том, что дилогия Балабанова выходит на экраны сейчас»
Сокрушительно, чуть ли не в одночасье закончилась dolce vita для немалой части наших сограждан. Для чиновников, утомленных «борьбой с ковидом» и нацелившихся на дележ новых бюджетных вливаний, уже предвкушавших отпуска где-нибудь на райских островах или своих фазендах в более комфортных цивилизациях… Для тусовки разнообразных обитателей уютных бложиков, «звезд» и шоуменов тоже как-то все уныло оборвалось. Ладно, негде публично умилиться котикам, похвастаться чудесами пластики, отдыхом на лазурных берегах, модными прикидами и полуголыми загорелыми партнерами. Самое для них страшное — вдруг возникла неопределенность будущего, где им место не просматривалось…
Не говорим про страдающих без прислуги в своих дворцах в Лондоне олигархов, стонущих: «как теперь жить?»… Лишенных бесприютно кочующих в морских просторах яхт с вертолетными площадками, обслугой в сотню человек, парой катеров, а то и подводной лодкой в комплекте…
Нет злорадства в моих словах, просто, как справедливо пишут в сетях, проблема российских олигархических яхт в том, что «за этими яхтами больше нет ничего. Есть только залоговые аукционы и приватизация, итоги которой мы ни в коем случае пересматривать не будем и даже не заикнёмся о сомнительности её результатов».
Однако все могло бы быть по-другому: «яхта Мордашова могла бы вызывать отклик в сердцах народа, если бы за этой яхтой мы видели сияющий неоном и новыми проспектами Череповец. Никто бы и не подумал злорадно хохотать над яхтой Потанина, если бы жители Норильска застраивали дачами берега северных озер, а не выгребали из них мазут. Наши же самые уважаемые представители общества выписали себе эти яхты, как бы авансом. За будущие достижения в строительстве капитализма для всех».
Что имеем в итоге, и уже без всякой иронии, в этом якобы «капитализме для всех»? Россияне в массе своей ощущают на себе его «достижения» в нашей напряженной повседневности с ее проблемами медицинского обеспечения, образования, отдыха, пенсий, зарплат и т.д.
Одно несомненно: жизнь, где гедонизм разной степени был мотивацией, ушла в прошлое. События на Украине стали для России отрезвляющим индикатором превозносимых у нас долгие годы «западных ценностей», демократии, толерантности, политкорректности, уважении частной собственности, свободы слова… А также, надеюсь, заставили трезво взглянуть на многое и многих в российском социуме.
Что указывать на олигархов, в общем-то, граждан мира, попавших под санкции, когда просто богатые, состоятельные люди, наши сограждане, не фигурирующие ни в каких карательных списках, не собираются в нынешних сложных экономических обстоятельствах инвестировать свои капиталы в отечественные проекты, в развитие страны. А, по сообщению Reuters, прямо в данный, непростой для страны момент ажиотажно скупают недвижимость в Стамбуле и Дубае: «Разными способами вывозя свои сбережения из России, некоторые покупают от трех до пяти квартир сразу, покупают их за валюту. Открывают счета в Турции…Глава Дубайской компании недвижимости Modern Living говорит, что интерес со стороны русских клиентов вырос в десять раз по сравнению с обычным».
Если кто-то еще не понял: мы стоим на историческом перекрестке. В том числе и в отношении к отечественной культуре, на которой все последние годы победоносно паразитировали десятки наделенных всевозможными премиями экспериментаторов, что в кино, что в литературе, что на театральной сцене. Называлось это современным искусством, хотя искусством там можно называть лишь умение выдававших себя за художников дельцов ловко «продавать» публике свои больные фантазии. А чтобы продемонстрировать отсталому населению, презираемым обывателям, будто они следуют «мировым трендам», тянули в Россию, вызывая скандалы, тех, на кого сами равнялись на Западе. Вроде «классика», арт-таксидермиста бельгийца Я. Фабра, получившего возможность со своими «трупами животных» появиться в Эрмитаже или швейцарца У. Фишера, чей 12-метровый кусок мятой глины под номером 4, напоминающий кучу дерьма, возник в центре Москвы на Болотной набережной… Для всех возмущавшихся этой откровенной провокацией торжествующие последователи совриска (современного искусства) выдвинули свой критерий его успеха и значения: мол, скандал – часть замысла, и с такой точки зрения работа, несомненно, удалась. Так что если, придя в театр, вы увидите на сцене толпы голых, трясущих вялыми членами персонажей и возмутитесь, считайте, в вашей реакции – успех авторов этого действа!
В образной форме суть современного искусства и настоящего отношения его создателей к зрителю, которого пытаются убедить в творческой значимости предлагаемого «продукта», остроумно выразил немецкий художник Г. Хадерер своим рисунком.
В чем же причина очевидного хаоса в наших мозгах? К сожалению, в изменяющейся реальности многие, в силу разных причин, но, в основном, инерции, лени, невежества, не стремятся изменить, усовершенствовать свое видение происходящего, предлагаемых интерпретаций событий, фактов, культурных явлений. Условно говоря, мы как будто застряли на уровне фасеточного зрения насекомых. Те видят все, но сложить целостную картину не могут. Ведь каждая единичная фасетка фиксирует отдельный образ, являющийся лишь частью целого. Сложить целое помогает организация когнитивной деятельности, выражающейся, в том числе в речи, что закладывается с детства с помощью воспитания. И хотя среди нас много образованных и умных людей, им не достает целостного восприятия мира. Над рациональностью преобладает аффективное восприятие с ярко выраженным эмоциональным вектором, что мешает критически оценивать поступающую информацию, облегчая умелое пропагандистское воздействие.
Но при всем снижении доверии к слову в обществе, стоит иногда прислушаться к мнению писателя, чутко уловившего зарождающиеся ныне настроения, способные оказаться опорой во «взбаламученном море» мнений, оценок, прогнозов, предчувствий.
Платон Беседин (автор нашумевших произведений «Книга Греха», «Учитель. Роман перемен», «Дневник русского украинца», «Дети декабря», по оценке критики: «В эпоху скепсиса, кислотной иронии, нарочитого мелкотемья, знаменующего уход в себя в обидчивом противостоянии с жизнью, общественный пафос особенно ценен. Нас отучили от больших мыслей, крупно поставленных проблем. Беседин возвращает всё это читателям»):
«Брат» и «Брат-2» – вновь на киноэкранах. И есть глубинный смысл в том, что дилогия Балабанова выходит на экраны сейчас, когда просят ответить не только за Севастополь, но и за многое другое. И неслучайно перед началом спецоперации мы вспоминали знаковые слова Бодрова.
Первый «Брат» появился на следующий год после позорных ельцинских выборов 1996-го, Хасавюртовских соглашений, появился на фоне клетчатых баулов и малиновых пиджаков в «меринах». И идеально передал дух того времени. Каждый персонаж в этой ленте – символ, одновременно реалистический и метафизический. Вроде бомжа-немца Гофмана, который и Божий человек, и советский интеллигент, не вписавшийся в новый дивный мир братков и потребления.
«Брат» — кино, в принципе плюющее на мир потребления и власть денег. Оно вопиет о том, что Россия не может и не должна жить по заветам вульгарного капитализма. Поэтому в конце первого фильма Данила раздаёт деньги, а в конце второго хоккеист, которому он помогал, презрительно морщится, когда не получает всё сумму. Вершиной же этого ценностного конфликта становится «Вот скажи мне, американец…».
Лунгин скажет, что герой Бодрова – это ангел социальной мести, который пришел расправиться с богатыми, что и срезонировало с настроениями зрителей. Такое понимание во многом верно, но оно неполно. Данила Багров – это ангел русского возмездия, тот, кто вершит справедливость, мстя за униженных двумя Чеченскими войнами, бомбардировками Белграда, окорочками Буша, развалом страны и нищетой. Здесь не одно лишь желание социальной мести – здесь требование высшей справедливости.
В «Братьях» Балабанов и Сельянов имели смелость артикулировать с экрана то, что с болью и возмущением говорилось на каждой кухне. Они вытащили на камеру русские страхи, надежды и архетипы, где-то мрачные, грубые, а где-то, наоборот, наивные, нежные. Это, прежде всего, мощнейшее высказывание, политическое, социокультурное и, конечно, национальное. Своего рода русский крестовый поход за правдой.
А я напомню, что правда в русской традиции понимается как истина и как справедливость. Поиск этой правды и есть подлинно русский путь. Любой другой не имеет смысла. И в данном контексте «Брат» — не только культовое кино, но и пролог к куда большей истории, которую нам ещё предстоит написать.
… я написал о фильме «Брат» — классике, вновь ставшей предельно символичной и актуальной. Во многом за счёт своего героя – Данилы Багрова. Персонаж Сергея Бодрова-младшего – это человек войны. Он вернулся из Чечни и теперь пытается отыскать себя в большом городе. Потерянный человек, травмированный, инфантильный, но расчищающий место для шага вперёд. Да, Багров пришёл воевать. Но это не война ради войны, а война за будущую жизнь.
Ведь смотрите, что происходило тогда: российское кино, литература 90-х бесконечно педалировали тему «так жить нельзя». Сотни «творцов» рассказывали – да и продолжают рассказывать, — что так, как в России, жить отвратительно, гадко, что непременно нужно покаяться, да и вообще лучше сдаться. На первый взгляд, Балабанов тоже подхватывает эту игру. Его «Брат», в общем-то, тоже «про уродов и про людей», но в современном обрамлении.
Однако Багров восстаёт против такого расклада. Он старается исправить несправедливость вокруг, руководствуясь принципами, которые известны каждому с детства. Вместе с врождённой интеллигентностью Сергея Бодрова это действует неотразимо. Его герой показывает и доказывает, что жить нужно и жить именно в России. «Зря вы так, я Родину люблю», — говорит он таксисту-эмигранту, посчитавшему, что перед ним очередной охотник за американской мечтой. Даниле не стыдно быть русским, и Родину любить не стыдно тоже.
Как результат – у целого поколения молодых людей, выросших на фильмах со Шварценеггером и Сталлоне, появляется свой русский герой. Да, этот парень не свят, он подчас убивает невинных, но только таким и мог быть герой того времени. Данила Багров воплощает в себе русский бунт – беспощадный, но не бессмысленный. Он, по сути, отстаивает право быть собой, право быть русским. И, собственно, с тех времён тут мало что изменилось. Мы так же пытаемся отстоять право быть русскими».