Всю мою жизнь меня оберегает Бог.
Никаким другим образом я не в состоянии объяснить, как избежал смертельных ударов судьбы.
Помню, как зимой 1972 года, в начале февраля я вернулся из поездки домой и шёл по Пушкинской. По другой стороне милиционер шел параллельно мне и вдруг закричал «Стой!»
Я даже не понял, к кому относился этот крик, но звериное чутьё бросило меня в спурт.
Он гнался за мной по Пушкинской, потом по Гоголя и по Карла Маркса и стрелял!
Выстрела было три или четыре.
Я пулей влетел в свой дом и мигом по коридору исчез в своей комнате. Мама была около нашей печки и сразу поняла, что происходит что-то недоброе.
Милиционер ворвался в дом и ломанулся в нашу дверь.
Мама встала поперёк ему и сказала: «Нет! Не отдам! Уходи!»
Он ломился, но она упиралась руками и ногами и не пускала его! И в конце концов он ушёл.
Мама сказала мне, что он был пьян.
Почему он приблизился? Почему нагонял?
А я как раз был на выходе после сильнейшего осложнения на сердце, полученного летом, и долгое время вообще еле ходил.
К тому же я был в валенках и тяжелом тулупе в котором ездил в Москву. Ведь я шёл пешком с железнодорожного вокзала. А было темно. Около одиннадцати вечера. (Вообще все поезда в Свердловск всегда приходили затемно – видимо из соображений секретности, город был как бы самый закрытый).
А вот случай в Московском метро, когда кастет прошел мимо скулы потому что неведомая мне сила заставила меня медленно повернуть голову в нужную сторону! А потом выяснилось, что единственный путь спасения от бокового удара в нижнюю челюсть, ломающий позвонки и вызывающий сотрясение мозга – это именно аккуратный точный своевременный поворот головы. Я должен был там умереть. Но я не упал на каменный пол станции! И вот там догнать меня уже никто не смог.
А отведение лезвия ножа от аорты в момент казалось бы точного удара!
Бог хранил меня!
Но самый потрясающий случай это выстрел вертухая с вышки в живот моей мамы, когда она носила меня уже под сердцем.
Дело в том, что отец загремел не то в БУР, не то в ШИЗО (барак усиленнного режима или штрафной изолятор) в общем в отдельное здание, куда сажали за провинности. Отец с кем то подрался и отбывал там месячный срок. Они с мамой уже оба ушли из концертной бригады, до моего рождения оставалось меньше месяца и мама несла в этот барак еду для отца и его сокамерников. Понятно, что это было дело запрещённое. Но всё таки зэки рисковали – передавали записки и какие-то кусочки пищи (хлеб, сухари) и махорку. В общем мама рискнула нагло идти, но часовой был не в курсе. Он решил, что в подоле она несёт большой котелок или что-то крупное из еды) и потому целился именно в её живот.
Пуля по касательной царапнула живот чуть-чуть и пробила бедро на вылет. Я постарался отобразить траекторию этого полёта пули на схеме. Вот когда моя жизнь реально повисла на волоске! Стрелявшего потом судили и дали год. За то что не попал!
Кровищи было море!
Но за две недели маму привели в норму, отец ушёл на Хандыгу в Якутию.
А я всё-таки родился.