Осенней порой, как хандра подошла,
Приехал в Деревню, где юность прошла,
И как-то по пустынной тропою бредя,
Я встретил разбойника юности, бдя.
Он чуть изменился, слегка поседел,
И взгляд на приезжих, кажись, подобрел.
Походка-то та же, и руки вразлет,
А взгляд вот уж точно как будто не тот.
"Всё сильно меняется, мой дорогой!
И Люд на Селе нынче сильно другой -
Люд вдруг не в почете стал, немощен, тих...
Я, словом, о тех, кто остался в живых.
Бывало приезжего спросишь коря́,
Чего, мол, приехал, мои здесь края?!
А нынче, бывает, завоешь в простор,
Ну, где же вы, Люди, приедете, хоть кто!
Сейчас мне простава от вас не нужна...
Завоешь, увы, а в ответ - тишина.
Не знаешь, что делать реально, что - нет,
Один телевизор спасает, и, вон, интернет.
Делили же раньше чего-то с тобой,
Сейчас, чуть стемнело и сразу отбой,
Гулять до утра уж не та кутерьма,
Девчонок делили тогда что - нема.
Разъехались кто и куда, уж Бог весть,
А кто-то уж в Бабушках, только не здесь,
Ну, весело ж было, скажи, не молчи,
Зачем, вот, я только приезжих мочил?!
Ну, ты заходи, если что, я один...
Любава ушла, как в Чечню я сходил,
Родители, Бабка и строгий мой Дед,
Сейчас уж над нами, а с нами их нет."
Смотрел я на это как самообман.
"А может вернётся ещё всё, Братан?!
Я стану другим, ты мне только скажи..."
Конечно, вернётся! на то она - Жизнь!
И мы разошлись, всё на той же тропе,
Как встретившись вдруг в незнакомой толпе,
Да, люд на селе нынче крепко не тот...
Знаком кто с Селом, тот, может, поймёт.
05.02.2022