Корнелий Иванович Грюм битый час сидел за столом и размешивал девятую ложку сахара в холодном чае.
Вчера, поддавшись какой-то непонятной распущенности, он забрал свои вещи и ушел с работы в три часа дня. Для такого человека как Корнелий Иванович это было абсолютно непривычно и даже губительно.
Долгие годы Корнилка, так его называли женщины-финансистки, трудился не покладая рук в маленьком мрачном городке под названием "Там" на должности младшего специалиста по аварийным ситуациям. Младшим специалистом Корнелий Иванович был весьма условно, ведь меньше недели назад ему стукнуло сорок. И стукнуло настолько сильно, что вся неделя у Корнилки шла просто-напросто кувырком.
"Все-то я сделал правильно", – уже который раз заключал Корнелий Иванович и снова пускался в раздумья.
Ему совершенно не давала покоя Фризея*, стоявшая на окне и раскинувшая, в разные стороны оба своих побега: первый – красный пышный сочный тянулся к солнечным лучам всем своим упругим стеблем, а второй – чахлый мрачный черно-коричневый тянулся куда-то в сторону.
"Как же это получается? Они ведь когда-то были одним целым, а теперь что?" – Когда Корнелий Иванович все ближе подбирался к истине, ложка в кружке начинала вращаться с невероятной скоростью. Истина всегда ускользала, растворялась, как растворяется сахар. Тогда Корнелий Иванович брал еще несколько кусочков, закидывал их в чай и начинал все по новой: "Приду, скажу, что всегда интересовался театром и хотел себя попробовать..." – Корнелий Иванович представил себя на сцене и его передернуло.
"Черт бы меня побрал, идиота! Боже, какой же я болван!" – ложка снова начинала крутиться в кружке как сумасшедшая.
"Ничего, назад дороги нет. А что я им скажу? Я убежал домой прямо с обеда..." – Волосы на руках Корнелия Ивановича встали дыбом.
Он отставил кружку в сторону и прошел по коридору до зеркала.
Редкие волосы, большие круглые очки, длинная шея, узкие плечи, впалая грудь, круглый живот... "Отелло, мать твою! Ну как ты до этого додумался, Корнилка? Как?!" – Корнелий Иванович размахнулся и влепил пощечину своему отражению. Зеркало подпрыгнуло на тоненьком гвоздике и с грохотом разбилось об пол.
В эту же секунду в дверь раздался звонок.
"Начальство... или еще хуже – соседи!" – Корнелий Иванович схватился за голову и пробежал по коридору взад-вперед, в попытке найти зеркало, чтобы привести себя в порядок. Не нашел.
– Грюм! Открывай! Свои! – Из-за двери раздался знакомый голос.
– Я никого не жду! Кто вы? – Отозвался Корнелий Иванович.
– Это я, Грюм. Открывай.
Корнелий Иванович повернул все замки и не успел сказать что-нибудь глупое, как дверь открыли с той стороны.
– Привет, всем творческим работникам! – Корнелий Иванович стоял в оцепенении. Напротив него стоял он сам.
– Простите, вы кто? – произнес Корнелий Иванович так тихо, что сам еле расслышал.
– Я?! – удивился незнакомец. – Я Корнелий Иванович Грюм! Поэт, драматург, актер театра и кино. А вы кто, любезный?
– Я... я... я Корнелий Иванович Грюм. Работник управдома, специалист по аварийным ситуациям. Младший.
– Корнилка?! Ты что ли? А я тебя и не узнал. Ну тогда вперед! К победе! – Двойник Корнелия Ивановича схватил ложку для обуви, запрыгнул на нее и поскакал на кухню.
– Вы... вы... вы что себе позволяете?! – Корнилка пробежал по разбитому зеркалу и легонько порезался. – Ай!
– Вот видишь Корнилка. – Двойник по-отцовски умиленно посмотрел на Корнелия Ивановича. – Что бывает с теми, кто неосторожен в мечтах.
– Каких еще "мечтах"?!
– Простых, примитивных. – двойник залпом выпил кружку чая, стоявшую на столе. – М-м-м сладкой жизни захотел?!
Двойник запрыгнул грязными ботинками на стол и выкрикнул: "Ну и вонища тут у тебя!"
– Вонища?!
– Конечно! Вонь стоит на всю округу! – двойник дотянулся до занавесок и дернул их со всей силы. – Это просто тряпка!
– Позвольте, это дорогие зарубежные занавески!
– Тряпка! – Двойник обернулся занавеской. – А теперь это римская тога, Грюм. Понимаешь?! Ни черта ты не понимаешь.
– Я ни черта не понимаю! – Грюм ловко нашел момент, чтобы согласиться.
– То-то. Горы, реки, птицы, облака, войны, кровь, жизнь и смерть. Понимаешь, Грюм?! – Взгляд Корнелия Ивановича стал холодным и промозглым как осенний ветер.
– Нет. – Признался Корнелий Иванович.
Незнакомец прыгал взад-вперед по всей кухне: бил посуду, скакал по стульям, хватал ножи и вилки, запрыгивал на кухонный гарнитур, выл волком и кричал петухом. В перерывах актер переводил дух под столом, заливаясь вареньем.
Каждый раз на его лице читалось новое. Казалось, будто бы двойник, прямо на кухне у Корнелия Ивановича проживает сотни чужих жизней подряд.
– Страсть, любовь, огонь, желание, страдание, счастье и боль. Понимаешь, Грюм?!
– Нет. – Корнилке хотелось плакать.
– Ни черта ты не понимаешь. – Двойник снял с себя тогу и обернул ее вокруг Корнилки шарфиком.
– Держись от меня подальше, друг. – Двойник взял Фризею подмышку, открыл окно и прыгнул вниз.
Корнелий Иванович даже не подбежал к подоконнику. Он опустился на колени и долго плакал, посреди разгрома который устроил Корнелий Иванович, замотанный в собственные занавески.
Утром Корнилка пошел на работу.
Цветок лежал прямо перед подъездом, растасканный и разорванный крысами и дворовыми собаками.
*Фризея (лат. Vriesea) — род эпифитных травянистых растений семейства Бромелиевые. Родина — Центральная и Южная Америка.