Начало -
/beat, heart, time to beat/ by Natalya
Бейся, сердце, время биться,
Бейся, стерео, время биться,
Все, что страшно потерять, —
Надо потерять, радостно смеясь.
Мама, не ищи меня,
Счёт начнется заново,
И кто-то станет крайним…*
/\/\
Прощаться сложно, даже если успела продумать все варианты событий. На пороге смерти не хочется думать о том, что это конец самый настоящий, не один из «плохих дней», а последний, самый худший.
Голова раскалывалась на множество мелких осколков: обезболивающее больше не действовало. Метастазы распространились вдоль лёгких, разрушили печень. Боль в нижней части живота едва ощущалась на фоне общего состояния.
Ещё вчера я чувствовала Мишу внутри себя, его маленькие беспокойные ножки. С самого утра сегодня я была уверена в том, что его больше нет со мной. Я знала, что моего ребёнка уже никогда не увидит белый свет.
Саша едва вырвался с международного саммита и вот-вот должен был приземлиться — я надеялась, что он не станет свидетелем мертворождения.
— Пожалуйста, давайте быстрее! Я хочу родить сейчас!
Ногтями вжимаюсь в кресло, запрокидывая голову на спинку.
— Я не хочу, чтобы Саша это видел. Прошу вас! Миши нет, его больше нет…
Слёзы текли градом, костяшки приобрели цвет родия.
— Дышите глубже. Мы готовим операцию.
/\/
Венера увела ворвавшуюся в комнату и кричащую навзрыд Марго. Я плохо видела, не сразу узнавала в стоящем напротив человеке знакомого. Ощутила тёплую руку мужа: он склонился над постелью и, целуя тыльную сторону ладони, поглаживал успокаивающе моё колено.
— Я не пойду на похороны. — Сказала как-то в сторону, поняв после, что обращалась к стене.
— Тебя никто и не пустит, — ответил он мягко, растирая мою ладонь в своих руках.
— Марго тоже не пускай. Ей нельзя видеть ни меня, ни Мишу.
— Никого не пущу и тебя тоже, Наташа.
Щурюсь, пытаясь разглядеть лицо Саши, — он стоек, как и всегда, благожелателен и добр ко всем, как и каждый день, который я провела рядом с ним. А внутри плещутся боль и усталость.
— Поцелуешь? В щёку только, а то… — Он тепло приближается к губам, на несколько мгновений задерживаясь на них. — … губы сухие.
Просыпаясь в липком поту, обнаруживаю на диване в палате Венеру, которая так старательно оберегала меня все эти месяцы, и Сашу, простившего мне всю ложь, которая, словно из рога изобилия, сыпалась на него.
— Я сменю тебя.
— Не стоит, — голос с арктической нотой слегка раздражён.
— Дела государственной важности, разве нет? — женский тембр кажется дрожащим.
— Глупости. Я останусь здесь до последней минуты.
— Это может произойти через пару минут или недель. Оставишь свою важную работу на неопределённый срок?
— Если понадобится — оставлю.
Слышу щелчок, лёгкий шум, хаотичные движения, скрежет двигающейся мебели.
— Не здесь! — дверь мягко прикрывается.
Пахнет цветочными благовониями в воздухе, циркулирующем по кругу. В голове — звенящая пустота от лекарств.
Пробую поднять руку и дотянуться до телефона, находящегося на столике в полуметре от кровати. Распахивается дверь, и доносится звонкий голос Марго. Саша стоит в дверной арке и с сожалением смотрит на меня.
— Извини, — если зрение не подводит, то читаю по его губам.
Дочь падает на колени и начинает беззвучно плакать.
И мне больно, моя милая. Я желаю тебе никогда не обрекать себя на такие муки и сделки с совестью.
/\
При мягком свете настольной лампы посреди тёмной ночи застаю Венеру, рассматривающую большую толстую книгу.
— Помнишь Джорджа Майкла? Мы обе были по уши в него влюблены.
Она поднимает голову и, улыбаясь, подходит к постели.
— Вот он. Жгучий брюнет с этим блядским взглядом, — по-английски шепчет она. — От которого весь поток девчонок и мальчишек ссался кипятком.
— С тобой обнимается, — поджимаю губы, привычно попытавшись перевернуть страницу альбома, но терплю неудачу. Венера видит это и листает дальше.
— Был ли кто-то, кроме нас с тобой, с кем он не успел переспать? — смеётся университетская подруга.
— Мы оказались умнее.
— Но как же было сложно сопротивляться его чарам… Благодарю господа бога, что нас впредь разводило по разным объектам страсти, иначе, зная упёртость каждой из нас, живой бы из этой схватки точно вышла лишь одна.
Венера придвигает стул к кровати и, оставив альбом на столе, садится рядом, глядя, как и каждый раз, проникновенно.
Мы молчим некоторое время, не зная, как подобрать слова, чтобы начать тот самый разговор.
— Поможешь Марго и Саше прийти в себя после всего произошедшего?
Венера жует губу изнутри прежде чем найти, как правильно ответить, чтобы не дать слезам волю.
— Как давно он всё знает? — наконец, произношу самое главное.
Повисает тяжелая тишина.
— Пару месяцев. Я не смогла промолчать, видя, насколько тебе сложно переносить… беременность.
— Предательница, — говорю, не скрывая улыбку. — Но благодаря этому Саша смог подготовиться к неминуемому.
— Прости меня, Ната.
— Как думаешь, нам удастся ещё вот так посидеть?
/
— Всё перепроверил? — Саша вздрагивает, полусонно улыбаясь, улегшись на кушетке. — Диагноз, способы лечения, наши шансы?
Улыбка спадает. Ожидаемо.
— Нат, я… Не мог же я дать обстоятельствам взять полный контроль над нашими жизнями. — Подходит ближе, взирает сверху вниз.
— Зная тебя — действительно не мог. Зол на меня?
— Когда-то был. Решил принять ситуацию.
— Отважно.
Саша целует в лоб.
— Что будет с вами? — спустя секунд десять спрашиваю.
— Я позабочусь о Марго.
Я так люблю тебя и так сожалею, что оставляю одного со всем этим миром, который так часто против нас.
Плачу, впервые показывая ему свою боль. Смерть — это же ещё не конец истории?..
***
/leave me alone/ by Aleksandr
/\/
— Господин Великолепный, рад, наконец, вас приветствовать! — Питерс, отец Марго, сжал в объятиях. — По высшему масштабу у вас здесь всё. Жаль, мои мальчики не видят, как круто устроилась их старшая сестра. Кстати, вы не видели её? С завтрака ушла восвояси, так больше и не пересеклись.
— Нет, недавно приехал. Предположу, что с бабушкой в доме. Успели обустроиться за сутки?
— Да, отлично провёл время. Вчера на лошадях ездили на ипподроме поблизости, ели пиццу. Завтра планируем с Марго в Москву смотаться. Спасибо, что позвали. Был, надо сказать, приятно удивлён.
— Я вас оставлю на некоторое время. Ни в чём себе не отказывайте, — ударил по плечу гостя и, поймав на себе внимательные взгляды собравшихся в доме у озера, направился в главное здание, чтобы переодеться перед основным действом.
Марго спустя полтора часа обнаружил на летней веранде, она курила, разлегшись на деревянной скамье и пуская густые волны дыма. Полы нежно-розового платья разметались в разные стороны, собирая слой пыли с едва влажного от апрельского дождя покрытия на земле. Доносился шёпот девичьего голоса, пахло розами, смоченными сладостью фруктового чая, издали раздавались крики собравшихся на семнадцатый день рождения Марго Питерс, танцевальная музыка привносила хаос. На мангале запекалась утка, лились вина, в воздухе пахло последней стадией весны. Спрятавшись за перекрытием, я прислушался к звукам, доносившимся из беседки.
— … как быть, если язык тела громче слов? Игнорировать их? Слушать тело?.. Всё это лишено смысла: мои попытки признаться в том, что не будет понято и принято никогда. Это как игра в змейку: маленькая проблема обязательно образует крупную. И что же остаётся… Быть немой?.. Александр Павлович, что вам стоит, дайте мне согласие на выезд из страны. — От произнесённого громко имени меня передёрнуло. Да уж, шпион бы из меня не удался.
Я осторожно вынырнул из-за укрытия, отряхивая брюки, оказавшиеся в побелке.
— Почему ты здесь, одна? — наш прошлый разговор не удался, и я готов был сделать что угодно, дабы не повторить тот результат. — Все собрались на твой праздник. Скоро должны вынести торт. Я его видел: он просто чудо. — Обойдя решётчатую изгородь, сел рядом со ступнями девушки, облачёнными в розовые туфли на среднем каблуке.
— Я здесь не одна, я с вами. И вам к лицу розовый. — Я опустил взгляд на рубашку, едва запылённую. Никогда раньше не приходилось носить одежду этого цвета, но на сегодня существовал дресс-код. Отряхнувшись, бросил неуверенный взгляд на Марго, рассматривающую зардевшееся, лиловое небо.
— Вернёмся к гостям?
Марго повела головой, резко перекинув через меня ноги и заняв позицию у края беседки, смотря в сторону реки.
— Будь моя воля, вы всегда бы одевались именно так. — Она на мгновение обернулась и, положив ладонь на парапет, подозвала к себе.
— И на мероприятия, где проходит телевизионная съёмка? — усмехнулся, рассматривая пейзаж, ради которого приобрёл этот участок земли, но уже долгие месяцы оставленный без внимания.
— Так вы похожи на человека, ради которого можно пойти на многое, — я рассмеялся, надеясь на то, что всё это — продолжение затянувшейся шутки.
— Обаятелен и привлекателен? — улыбаюсь, впервые за последние несколько суток задержав взгляд на лице Марго.
Девушка молчала, постукивая ногтями по окрашенному в чёрный деревянному покрытию.
— Я не справляюсь с вами.
Она опустила глаза на ещё голую землю.
— И сеансы психотерапевта мне мало помогают. Я не способна признаться в этом никому, кроме вас. А вы меня слушать не желаете. Что же тогда делать? Жить дальше под одной крышей, не замечая очевидного?..
— Подожди, Марго. — Зачесал волосы назад (нервная привычка, почти тик), обернувшись и опершись спиной на деревянный брусок. — Всё происходящее в последнее время напоминает комедию абсурда. Я — твой опекун, несущий ответственность за твою жизнь. Ты — девушка, находящаяся в нежном, прекрасном возрасте, красивая девушка, у которой вся жизнь ещё только на горизонте. Тебе сложно, столько разных трудностей на твоём пути, бед, тревог, и ты создала себе невольно образ, раскрывающий твою чувственность и закрывающий от реального мира. И я помогу тебе избавиться от иллюзий. На то я и живу рядом с тобой: чтобы помогать.
— Вы, отвечая на мой поцелуй, тоже помогали мне?
— Торт готов к подаче, — услышал голос Галины, найдя её после в нескольких метрах от беседки.
— Пять минут! — показал на пальцах, взглянув вновь на Марго. Что мне ей сказать, как заверить, что всё в порядке, если я и сам сомневаюсь в этом?
— Марго, — чуть помешкав, положил ладонь на её левое плечо, — мы оба совсем недавно вышли из тяжелой стрессовой ситуации. Поддались моменту, эмоциям, переживаниям. Но так бывает в жизни: был момент и ушёл. А за ним пришло осознание того, что это был маловажный, сиюминутный порыв. И надо идти дальше, жить…
— Я хочу, чтобы вы стали моим первым сексуальным партнёром. Я хочу вас. В скучном офисном костюме или в заводном и манящем, как сейчас на вас. В любой позе. Нежно или грубо. С защитой или без. С последствиями или без них. Громко или с кляпом в зубах. С кровью, потом и, возможно, слезами. Единожды или много-много раз. Я хочу вас, Александр Павлович, и либо вы станете моим первым мужчиной, либо я сведу вас с ума.
Наклонившись под моей застывшей рукой, Марго быстро спустилась вниз, скинула туфли, взяв их в руки, и вприпрыжку направилась к веселящейся толпе.
Я не мог сдвинуться с места до взрывов салюта над головой.
Дерьмо.
/\
Венера вышла из кабинета и, указав путь внутрь, формально улыбнулась.
— Какой неожиданный визит ты нанёс мне, — она указывает тонкой изящной рукой на кушетку напротив её кресла. — С тобой лишь Генрих?
— Действительно, посещение психотерапевта не значится в моём расписании.
Венера задёргивает жалюзи и, выключив основной свет, придвигает кресло ближе ко мне.
— Почти полгода с последней встречи, — она выводит буквы в записной книжке.
— Опасался, что встречи с тобой не поспособствуют улучшению состояния.
— Почему изменил свою позицию?
Слышу за дверью едва различимый шум от кофемашины.
— У секретаря нет гадкой привычки входить без разрешения?
Венера слегка наклоняет голову вперёд — в помещении почти полная тьма. Становится комфортнее. Проще быть с человеком искренним, когда ты не видишь его глаз или мимики.
— Его рабочий день заканчивается через три минуты.
— Не дождётся окончания последнего сеанса? — шепчу, ощущая нарастающее, такое знакомое, но слегка позабытое желание.
— Александра Великолепного нет в расписании на сегодня. Ты — тень в этой комнате.
Играет где-то под рёбрами. Очень медленно, но становится тепло, уютно, хорошо.
— Стало быть, меня никто не увидит, не услышит при надобности и не спасёт?
— Абсолютно нет.
— А если я буду кричать? — жжётся ниже.
— Тебя никто не обнаружит здесь. Время позднее, уже никого нет на этаже.
— Пожалуйста, не будь мила со мной, — спускаюсь на колени, подползая к ногам Венеры.
Тонким каблуком она утыкается в мой лоб, прокручивая им по часовой стрелке.
— Зачем ты пришёл ко мне?
— Надеялся, что поможешь. Я застрял в паршивой ситуации.
— На работе?
— Нет.
— Личные отношения?
— Да, то есть это не то чтобы отношения, но…
Острый каблук бьёт в живот и, свернувшись пополам, я еле заметно для Венеры шиплю от пронизывающей боли.
— Говори яснее.
— Я испытываю влечение к девушке, годящейся мне в дочери.
— Принуждение?
— Нет, кажется, преград нет, но…
— Неловко или неудобно? Сколько ей?
— Шестнадцать, то есть уже семнадцать. Но это безответственно.
— А ты большой и важный человек, да? Боящийся быть отвергнутым.
— Но она ребёнок! — выкрикиваю, за что получаю звонкую оплеуху.
— Тебе нужно отвлечься.
— О, боже, да, ты права!
— Найди себе кого-нибудь, кто будет согласен принять правила твоей игры.
/
Званцова перехватывает инициативу, заняв главенствующую роль в танце.
— Никогда у тебя не получится, Саша, получить парламентское большинство.
— Ты уж для этого сделаешь всё? — ехидно вопрошаю, стараясь не замечать камеры, снимающие ежегодный Весенний благотворительный бал.
— И даже больше!
— Верю на слово, но готов отчаянно побарахтаться.
— Безнадежно!
Расходимся в танце и, кланяясь друг другу, бросаем взгляды-стрелы в ускользающие затылки в нарядной толпе.
Дарья смеётся в компании президента Первой газовой компании. Улыбаясь, протягиваю руку преуспевающей бывшей ассистентке, она, извиняясь перед начальником, ускользает в танце, ведомая мной.
— Скажи мне, что ты лучше всех на новой позиции, — шепчу ей в ухо.
— Взгляните на Родионова, он сияет от удовольствия, — широко улыбаясь, отвечает Дарья.
— Ты ещё не затянула его в свои омуты?
— Что вы, я навсегда верна вам, — смеясь, она подлетает над сверкающим полом в королевском холле в танце.
— Мне недостаёт тебя, — вдруг честно признаюсь, прижимая девушку близко к ещё стонущему после недавней встречи с Венерой телу.
— Я не могла вам помочь так, как следовало, — признание в ответ на признание спешит.
— Но ты была одной из самых старательных.
— Услуга за услугу?
— Не опошляй, — мы довольно улыбаемся друг другу, двигаясь в самой активной фазе танца.
Дыхание слегка сбивается. Долгое отсутствие танцевальных тренировок даёт о себе знать.
— Передохните, — шепчет в ухо Дарья, размыкая ладони перед поклоном. — Вы знаете, где меня найти после.
Премьер-министр Ждунов окликает меня у самого выхода из дворца. Оборачиваюсь нехотя, вздымая в воздухе полы смокинга.
— Ваша дочь на заднем дворе. Она с моим сыном, с Аристархом. Уже уезжаете?
Точно. Марго. Стараясь не показать вида, что забыл о своей падчерице, сбегая от всех к Венере, написавшей одно лишь слово в сообщении.
— Кстати, Александр Павлович, вы подумали над моим предложением поздравить меня на моём юбилее? Он уже в следующую субботу, — тараторил Ждунов, сопровождавший меня весь путь до заднего двора. — Появится свободная минутка в расписании? Будет такая программа, вам понравится, гарантирую!
— Платон Николаевич, я очень постараюсь присутствовать. Спасибо, что напомнили! — отвечаю, приметив сидящую Марго на земле с молодым человеком. — А сейчас нужно спешить, извините.
— Аристарх, сыночек, иди сюда! — кричит премьер, подзывая парня к себе.
Слежу за тем, как Марго утыкается лицом в щеку молодого человека и отпускает его ладонь из своей. Бросает в дрожь — кажется, успело стремительно похолодать, на бегу и не заметил.
Марго поднимает голову, глядя будто даже с вызовом.
— Мы уезжаем?
— Образовались дела, — отвечаю чрезвычайно деловито. Так не терпится, наконец, вновь побывать у Венеры? Ну же, держи себя в руках, взрослый же человек.
— С нами Даша поедет или кто-то новее?
Гляжу непонимающе несколько секунд.
— Мы поедем вдвоём. Завезём тебя домой, оттуда отправлюсь по делам.
— Звучит неправдоподобно. Вон как ладошки вспотели от волнения, примчались мокрый, глаза бегают — как наркоман ведёте себя, Александр Павлович. Что, за новой дозой спешите?
Руки чешутся, впервые захотелось неистово хлестнуть по этому невинному лицу пощёчиной.
— А если и так? Я взрослый человек, могу заниматься всем, чем мне заблагорассудится.
— И касаться несовершеннолетних с вожделением? Вот так, — Марго перехватывает мою ладонь и, задрав платье в одно мгновение, кладёт её в самое горячее место. На юном лице отражается удовлетворение вперемешку с чем-то неведомым. — Я могу громко застонать сейчас, привлекая тем самым общественность, особенно ту, что с камерами. Или… Получить от вас разрешение на выезд из страны и обо всём забыть сию секунду же. Что же вы выберете, господин Президент?
Текст сообщения: "Марго".
#романтика и любовь #чувства #отношения с разницей в возрасте #семья #запретная связь #фетиши #современный любовный роман #18+ #реализм