Дверь распахнулась от удара ногой. Люба, кормившая новорождённого сына, испуганно оглянулась. В дверях стоял человек в форме.
-Со мной пошла, быстро. - неизвестный сплюнул на чисто вымытый пол.
Схватив сына, завернула его в шалюшку, пошла, куда вели. Она ещё не отошла от тяжёлых родов, ноги подгибались. Человек шёл сзади, подгоняя её.
Толпа деревенских расступилась, пропуская её с провожатым, кто из баб смотрел в землю, какие-то смотрели в глаза с вызовом.
За столом сидел офицер, в званиях женщина не разбиралась, но форма была другая, не красноармейская.
Сопровождающий ушёл, Люба стояла перед офицером, гадая, зачем её сюда привели. Стоять было тяжело, но сесть ей не предложили.
Мужчина долго и презрительно разглядывал женщину, потом встал, обошёл стол, подошёл вплотную к Любе, коротко замахнулся и ударил кулаком в лицо. Люба отлетела к стене, упала, хорошо удалось удержать ребёнка, не дала ему удариться. Мальчик заплакал. Из рассеченной скулы потекла кровь. Она ожидала ещё удары, свернулась в клубок, закрывая младенца. Офицер медленно подошёл к ней, плюнул на пол и рявкнул:
- Встать, с.ка!
Схватив за волосы, заставил подняться.
Намотав на кулак косу,загнул голову Любы назад...
-В глаза смотри, я сказал. Ну что, пр.ститутка, пока наша армия с фашистами воюет, ты немчуре постельку греешь?
Ещё и выродка фашисткого приплодила, тварь. Заткни его уже, пока я ему головенку не открутил.
Люба в ужасе закрыла глаза, теперь она поняла, что это форма НКВД.
Отпустив Любу, офицер сёл за стол, подвинул к себе лист бумаги.
- Сейчас рассказываешь, как ты Родину предала, и что ты знаешь о них, какое вооружение, сколько офицеров и солдат, и куда они побежали отсюда. Какое тебе задание дали? Рассказывай, и тогда останешься в живых, вместе с выродком.
Пойдёшь этапом, лет на 25,на север.
Будешь молчать, выродка об угол, тебя повесим. Но потом, когда всё расскажешь. Да заткни его уже!!!
Женщина отчаянно качала ребёнка, пытаясь успокоить, кровь капала на мальчика, на пеленку, на шаль, в которую он был завернут...
В голове у неё крутилась одна мысль, всё, конец, конец...
-Я скажу всё, подпишу, что скажете, Ванечку не убивайте, не убивайте!
Умоляю, меня хоть вешайте, хоть стреляйте, сына не трожьте!!!
Голос сорвался на крик, ребёнок закричал ещё сильнее.
Офицер поморщился, встал, медленно достал пистолет из кобуры и поднёс к головке ребёнка.
-Рассказывай, считаю до трёх...
В этот момент дверь распахнулась,
-Товарищ майор, не трогайте её, она не виновата, -в дверях стоял Пашка-калека.
- Со мной она, со мной, и родила от меня.
Таились мы просто, от деревенских, стеснялась она, что калека я. Вот мы и потихоньку, что б никто не видел. Вот бабы и решили, что с фрицем она спуталась.
Майор с отвращением посмотрел на Пашку, на Любу, но пистолет убрал.
-Пошли вон отсюда.
Люба была в ступоре, и не могла сдвинуться с места, лишь исступленно качала кричавшего сына. Пашка схватил её под локоть и с трудом вывел на улицу.
Толпа любопытных стояла, ожидая, чем закончится дело. Павел помог ничего не понимающей Любе спустится с высокого крылечка, и повёл мимо любопытных глаз. За их спинами зашептались. Калека остановился, повернулся к сельчанам, и отчётливо произнёс:
- Любка-моя жена. Её сын- это мой сын.
Повернулся, и придерживая Любу за руку, повёл в свою хибарку на окраине села.
Уже там, попробовал взять у неё ребёнка , чтоб дать ей лечь. Но Люба так крепко держала мальчика, что наверно, даже силой нельзя было его отнять у неё.
Пашка потоптался перед ней.
- Ты ложись, Люб, отдохни. Я пока поесть что-нибудь придумаю. Люба, как сына назвала?
- Ванечкой,- прошептала женщина, -Иваном.
Пашка сел на топчан рядом с ней, и тихо сказал,
- Хорошее имя, Иван.