- Ола, сеньор президенте!
- Ола, ола! – президент опасливо покосился на окно. За окном никого не было. Пуэрториканец, мывший окна в Белом доме, сделал свое дело и ушел.
- Э-э, ком ста? – И президент показал на свои уши и потом повел рукой по сторонам.
- Но се преокупе, сеньор…, простите, мистер президент! Доунт ворри, - и госсекретарь перешел на родной английский язык – Секьюрити только что проверили ваш кабинет – никакой прослушки!
- Да, да. Энд би хэппи. Что нам еще остается, дорогой Энтони?
- Не расстраивайтесь, мистер президент. Фракция грингос…, простите - фракция «Честных американцев» только что вынесла на обсуждение Конгресса законопроект о праве граждан говорить между на своем языке, если ближе 20 метров нет ни одного латиноса. А ваш пуэрториканец уже на крыше, я сам его видел.
- Но вон у форточки – висит его ведро. А если он оставил в нем свою подслушку?
- Нет, она торчала у него из заднего кармана. Если я только не ошибаюсь…
- Вот видите, Энтони – вы же не уверены? А мне только импичмента сейчас и не хватает. И, между нами – мне кажется, что моя новая жена, украинка (на которой я был вынужден жениться после того проклятого кризиса), на меня стучит.
- А вы бы спросили директора ФБР!
- Кена Хартмана? Бесполезно, он уже перекуплен. И Конгресс держит его только ради соблюдения межнациональной квоты. И, потом – всеми делами в Конторе сейчас вертит его заместитель, Тереза Санчес.
- Да, этой бабенке дорогу лучше не переходить. Ну, ничего, сегодня – четверг, послезавтра мы едем в Кэмп-Дэвид – там уж наболтаемся на своем языке!
- Должен тебя разочаровать, дорогой Энтони. Эта сучка Санчес настояла, чтобы из трех моих постоянных бодигардов один обязательны был – латино. Поэтому я весь уикэнд буду ходить с плеером и в наушниках – чтобы никто ко мне не обращался!
- Но ведь на рыбалку мы можем пойти одни?
- Нет, не получится. Эта Санчес вынюхала, через свой контакт в Кремле, что ихняя разведка разработала подводную подслушку, замаскированную под форель. И один образец они у русских уже украли. Так, что - не исключено, что у нас под носом будут плескаться две такие «форельки»: одна – от русских, и одна – от ФБР!
- Да, тогда рыбалку лучше отложить. Может, поедем на ранчо? Только вдвоем? А бодигардом возьмем вашего внука – он ведь только, что уволился из морской пехоты?
- Не выйдет. Врач сказал, что ему лучше недельку полежать в постели.
- А что такое?
- Да он в Макдональдсе случайно заговорил по-английски со своей подружкой. А официант – подслушал. И на выходе их уже ждали. Отмутузили от души!
- А что же его девчонка? Не могла вызвать полицию?
- Так это полиция и была! Трое бугаев. Придрались, что он якобы толкнул одного из них. А он их даже и не коснулся! Они просто загородили ему дорогу и заорали: «Эй, гринго! Ты чего толкаешься?»
- Да, этих заведений стоит опасаться!
- Слушай, Энтони, а как с этим законопроектом? О двуязычии в барах и ресторанах?
- Глухо, мистер президент. Ведь управляющие этими заведениями – сплошь латинос, а они разговоры на английском воспринимают как личное оскорбление.
- Но ведь есть – китайские и русские рестораны!
- А в них сейчас постоянно сидят языковые патрули – из местных латинос. Жрут от пуза, на халяву, и пристают ко всем, кто не приветствует их по-испански.
- А к китайцам и русским они не пристают?
- Не-а. Китайцы им объяснили, что они говорят между собой на пиджин-латино, и что это – такой особый диалект филиппинского языка.
- А русские?
- А русские сказали, что они «ботают на фене». А это, мол, такой «глобал лэнгвидж» во всем криминальном мире. Усёк, братан?
- А это – что?
- Это означает: «Ду ю андерстэнд ми, бразер?»
- Здорово! А ты откуда это знаешь?
- Да с Серегой Лавровым еще в ООН наблатыкался!
- «На-бла-кал-ся»?
- «Натренировался» – переводится.
- А меня – научишь?
- Да вам-то зачем, мистер президент?
- Да иногда хочется как-то обозвать ихнего генсека, а подходящих слов никак не находится.
- Может, каброн?
- Нет, за каброна можно сразу схлопотать. Надо что-нибудь полегче.
- Ну, надо подумать. Наверное, найдется что-нибудь подходящее. Спрошу…
- Нет, нет, Лаврова этого не спрашивай. Он может нарочно что-нибудь крученое подсунуть.
- Ладно, есть у меня еще один корешок…
- Коречёк?
- Имеется в виду – «дружок закадычный».
- Загайдачный? Украинец?
- Нет, он – русский, но косит под еврея.
- «Косит»?
- В смысле – прикидывается!
- А, понял. Я тоже имел дело с евреем. Но он прикидывался, «косил» - под арабского шейха.
- Шпион, что ли?
- Нет, не шпион. Вполне правоверный иудей. Но поскольку еврею не прилично быть богатеем, то он записался в какое-то левое медресе, нахватался там всяких «салям» и «харам» и потом всю жизнь, как ты говоришь, «косил» под шейха.
- А – потом?
- А что – потом?
- Ну, типа, его раскрыли, что ли?
- Да нет! Такого-то ловкача? Так и умер – шейх шейхом.
- А как узнали? Что он, по правде-то – еврей?
- А его жена, то есть – вдова, всё рассказала. Когда его друзья-шейхи пришли к ним закят брать. Она их и отшила: «Были только что раввины, всё в синагогу забрали!»
- Ловко! А сколько раввины берут в таких случаях? Мне просто интересно!
- А мне-то откуда знать? Я ведь ни разу еще не умирал!
- Ха-ха! Хорошая шутка юмора! Надо записать. Так насчет этого самого закята – вы не могли бы эту вдову спросить? Это – важно. Может пригодиться.
В этом момент зазвонил телефон. Президент поднял трубку: «Да, Том!» И прикрыв трубку ладонью, пояснил – «Спикер Палаты представителей!»
- Слушаю тебя, Том!
- Докладываю, мистер президент. Ваш закон прошел - «На ура!» Единогласно!
- Какой еще закон? – президент включил громкую связь.
- Я имею в виду тот законопроект, который вы прислали мне вчера вечером! «О конфискации собственности у всех лиц российского происхождения»!
Госсекретарь весь побелел и медленно сполз с кресла на пол…
- Я тебе перезвоню, Том! Что с тобой, Энтони?
- Да у меня бабушка – русская!
- А ты говорил – еврейка!
- Да, русская еврейка…
- Вот оно что! Да ведь я и не знал об этом законе! Опять эти русские хакеры. Из ихнего ФСБ. На прошлой неделе тоже два закона подсунули. А наши идиоты в Конгрессе оба проштамповали в тот же день! Я о них узнал только вчера. Из газет. И что теперь делать?
- Может, поправку какую продавим?
- Нет, пресса нас сожрет. Но ты не расстраивайся так уж сильно! Подумаем – может, премию тебе выпишем тебе какую-нибудь. Долларов на 250…
- Вы так добры, мистер президент…У меня просто нет слов!
- Вот, выпей воды! Это – бесплатно, за счет моих представительских…
Чуть позже.
- Э-эх, ну почему всё так сложилось? Ну, ты как? Немного очухался?
- Да вроде бы. А по вашему вопросу могу дать подсказку, мистер президент!
- Ну, попробуй!
- Нет, это вы – попробуйте! Попробуйте сказать: «Победа будет за нами!» - одним словом!
- Так, так…Нет, не получается.
- А у латинос – «Венсеремос!» Одно слово!
(от автора: кстати, у украинцев «победа» - «перемога», от слова «могущество». А у нас – «поБЕДА»! А «ПО» - это не есть «программное обеспечение»? Нет? Или, это означает – «после обеда»? Или – «потом обязательно»?)
В этот момент в дверь постучали. Потом дверь приоткрылась, показалась голова адъютанта: «Тенемос ке партир, сеньор президенте!»
- Моментито, амиго!
- Куда это вы, мистер президент?
- Да на открытие Дома латино-африканской дружбы!
- Речь приготовили?
- Нет, просто прочту начало из нашей Конституции…А ты побудь пока здесь. На случай, если кто позвонит. Русские, или там китайцы…
- А что отвечать?
- Да говори всем: «Маньяна! Маньяна!»
И президент поспешил по лужайке Белого дома - к уже ожидавшему его правительственному вертолету. Повторяя про себя: «Носотрос, эль пуэбло де лос Эстадос Унидос…»