Погода в столице была примерно такой же, как и перед нашим отъездом, только существенно похолодало. Но я до чертиков был рад возвращению домой.
Прибыли мы сюда через пару дней после памятной перестрелки на пляже. Даже успели еще вволю наплаваться в теплейших волнах: море под конец командировки внезапно расщедрилось к нам. На пляже сидели уже не таясь – Тиныч с Ланкой, а я с Лесей. Леся, кстати, по настоянию старшего ночевала теперь исключительно у меня в номере. Не знаю, что там о нас думали Роговы, но я случайно заметил, как Ланка понимающе улыбалась, глядя на Лесю. Впрочем, винить нашу психологиню в том, что она не умеет хранить тайны, я бы не стал. Сам теперь хожу весь в приподнятом настроении, и при этом совершенно не высыпаюсь. Не требуется быть сверхумным и проницательным, чтобы сложить два и два и понять, в чем тут соль.
Что же в целом до командировки, Тугарин отдельно объяснил нам, что произошло. Да, мы действительно вышли на преступников. Только занимались они отнюдь не похищением девушек. Целью была контрабанда. Любая, по желанию заказчика: плати и перевози через границу кого и что хочешь. Груз передавался по цепочке с борта на борт в обход береговой охраны. Весь расчет был на то, что такую мелюзгу пограничники просто не заметят. С нашей стороны отходили туристические катера, с той стороны работали рыболовные суденышки, а основной путь проделывался на яхтах.
Точки Акопа были выбраны злоумышленниками ровно потому, что хозяин физически не успевал бегать туда-сюда и следить сразу за всем. Однако старый армянин всё равно понял, что его водят за нос, и принялся выяснять, что же тут происходит. Тогда один из парней, не посоветовавшись ни с кем, решил его припугнуть: изобразить из себя труп и попасться на глаза Акопу. А утром перепуганному предпринимателю сообщили бы: твоего мальчишку-аквалангиста порешили, если не хочешь, чтобы так поступили с твоими близкими, не лезь, куда не следует. Клейкую полосу на горло, имитирующую страшную рану, парень раздобыл заранее. Где именно, пока так и не выяснили, то ли подарил кто, то ли купил в магазине приколов, да и неважно. Но тут внезапно на его беду на пляже появились мы с Эм, а не Акоп с его ежевечерней инспекцией.
Парень запаниковал и попытался избавиться от свидетельницы. Не вышло. А ему уже непрозрачно намекнули, что среди банды есть крыса. Крысой сочли охранника, но парень принял все на свой счет, и чтобы хоть как-то реабилитироваться в глазах соучастников, напал на меня. Зря, особенно учитывая тот факт, что охранник к этому времени был уже мертв. Его, как показала баллистическая экспертиза, застрелили из того же пистолета, из которого палила супруга красномордого.
Сам же красномордый был в банде мозговым центром. Но поскольку рядовые шестерки не знали его в лицо, решил под видом отдыхающего наведаться с инспекцией и посмотреть, как здесь идут дела. Посмотрел. Ему не понравилось. Начал наводить порядок и серьезно прокололся. Он ведь не знал, что в то самое утро Тугарин получил ответ на свой запрос и убедился, что в одном пансионате с нами живет человек, которого ранее пытались привлечь к ответственности за экономические преступления. В первый раз красномордый отмазался: то ли заплатил кому надо, то ли припугнул. Но успел при этом капитально засветиться вместе со своими подручными. Да и от своей основной приметы избавиться ему была не судьба, и даже замена документов его не спасла.
- Понимаете, - говорил Тугарин, сидя поздним вечером у нас в номере, - у него такой цвет физиономии, что на этом фоне все прочие особые приметы так, приятное дополнение. Вот я и дал запрос на поиск мужчин с подобной особенностью.
- Так вы его с самого начала подозревали, получается? – осведомился Тиныч.
- Я проверял всех, кто хоть как-то контактировал с вами, или с основными фигурантами. Так что он со своим семейством по-любому попал в число этих лиц. А дальше рутинная проверка, и как только пришло последнее подтверждение, что это он, мы тут же подтянули по цепочке всю его старую команду. И выяснили, что они практически полным составом нанялись к Акопу, благо тот с нами уже вовсю сотрудничал, и тетрадку учета кадров нам предоставил. Единственный наш жесткий просчет: мы не учли, что за красномордым стояла его жена. В первый раз он взял все на себя, и она осталась вроде как ни при чем. И эта ошибка едва не стоила жизни Эм и Лесе, которые ринулись мне на подмогу.
Леся тут же зарделась и спряталась за моим плечом.
- Но вы ведь не за одно утро это узнали, - припечатал Тин. – Так почему нас никто не поставил в известность о том, что происходит?
- Скажу больше, воронежцы тоже до последнего часа не знали, что к чему, - вздохнул Тугарин. – Я не доверял Модесту, опасаясь, что он из карьерного рвения что-нибудь да напортит. Или рот раньше времени откроет не там, где надо, или сам в атаку ринется, чтоб потом все лавры ему достались.
- И нам, получается, тоже не доверяли? – не отставал от координатора Тиныч.
- Все внимание Модеста было приковано к вам. Дальше объяснять, почему я счел нужным промолчать?
Тиныч недовольно засопел, но крыть было нечем.
- А вообще, ребята, что-то я устал смертельно. У вас найдется что выпить? Да и закусить, а то, похоже, я сегодня и про обед, и про ужин забыл со всеми этими гонками.
Я тут же подскочил, припомнив, что Эм затарила наш холодильник разнообразным вином, мечтая о том, как устроит королевскую ночь перед отлетом отсюда. Что ж, можно сказать, её желание сбылось, хоть и без неё самой. Леся добыла стаканы и кружки, Тиныч смотался к себе в номер, приволок оттуда сыр и колбасу, и мы приступили к трапезе.
Это было позавчера. А сегодня нас встречала дождливая столица, и мы, даже не заезжая домой, прямо из аэропорта всей троицей отправились в Контору. Нас ждал разбор полетов, и расслабляться не стоило. Тиныч вновь успел продумать, как нам действовать, так что страха я не чувствовал. Скорее, досаду и желание, чтобы эта история поскорей бы закончилась раз и навсегда.
Первым делом мы встретились с Агашей. Борис Петрович был непохож сам на себя, какой-то излишне спокойный и отрешенный. Он вполуха выслушал наши устные доклады, после чего сообщил:
- У меня для вас две новости. Павел Витальевич Воронецкий уходит на повышение в министерство.
Мы переглянулись. Честное слово, будь рядом Эм, она бы точно, наплевав на субординацию и прочие правила, крикнула бы: Ура! Мы же просто расплылись в широких улыбках. Неужели нам наконец-то повезло? Больше никакой муштры ради муштры, можно забыть про подставы и прочую дрянь. А жизнь-то налаживается!
- Новость вторая. Я отправляюсь на пенсию по выслуге лет, - продолжил меж тем Борис Петрович. – Дорабатываю этот месяц, передаю дела преемнику и всё.
У меня аж потемнело перед глазами. Что?! Как такое может быть? Почему?
Тиныч попытался встать, но Агеев жестом попросил его оставаться на месте. Вздохнул и продолжил.
- Видите ли, ребята, пока вы там рыли носом землю, я тоже не бездельничал. У меня создалось такое мнение, что Павел Витальевич, как бы это аккуратнее сказать, был не слишком откровенен с нами. Задание опять было выдано с пометкой «по агентурным данным». То есть проверить их просто так не вышло бы. Но тут я услышал в курилке один в высшей степени примечательный разговор. Подробности вам знать не стоит, но я связал воедино все имеющиеся у меня сведения, и ударил на опережение. Все потому, что предполагал, что мою команду, а, следовательно, и меня лично собираются крепко подставить. А второй такой провал за карьеру командира группы равносилен сами знаете чему.
Борис Петрович замолчал и подошел к окну. Мы терпеливо ждали, когда он продолжит свой рассказ.
- Наверху меня услышали. Предоставленные мною данные подтвердились. Но подтвердились, скажем так, на словах. К делу ничего не подошьешь. Поэтому стороны условились на том, что Воронецкий покидает Контору с почетом. Но покидает.
- А вас-то за что? – не выдержал Тин. – Правда ведь на нашей стороне?
- А у меня тоже причин хватает, - криво улыбнулся Агаша. – На мне здесь все равно что-то вроде черной метки висит. А значит, и на вас тоже. Уйду я, пропадет пятно с вашей репутации. Да и устал я, ребята. У меня последний год сердце болит так, что без корвалола я из дома не выхожу. Поэтому махну в деревню, отъемся на домашних харчах. А если заскучаю, в лесники подамся. Самое то по мне.
- А как же мы? – синхронно произнесли мы с Лесей, отчего Борис Петрович улыбнулся и по-отечески потрепал психологиню за челку, а меня за плечо.
- Не волнуйтесь, мои дорогие. Я абы кого вместо себя не оставлю. Новый командир у вас будет хороший, обещаю. А теперь валите уже по домам, а то вы своими чемоданами тут всё заставили.
И потянулись бесконечные серые дни, наполненные имитацией деятельности. Мы занимались какой-то мелочевкой, ездили на вызовы, но внутри нас что-то определенно сломалось. Командир уходит. Мы победили, только вот победа вышла Пиррова. Это ещё Эм не знает, что у нас тут происходит, иначе бы с неё сталось микро-революцию устроить. Она за Бориса Петровича любого в заплатки порвать готова. Может, и хорошо, что она сейчас настолько далеко от нас и не в том состоянии, чтобы всех карать?
Где-то через полторы недели в нашей комнатушке появился Агеев и внимательно посмотрел на команду.
- Вы что? Уже совсем уходите? – испуганно выдохнула Леся, и тут я, бросив взгляд на календарь, похолодел. Ведь Борис Петрович сказал, что дорабатывает до конца месяца, а у нас уже октябрь начался. Значит, пришла пора прощаться?
- Конечно, ухожу, - подмигнул ей Агаша. – Но сначала разрешите представить вам нового командира группы. Эй, заходи! – крикнул он кому-то в коридоре.
В комнате появился крепко сбитый лысый мужик с усами.
- Я, - начал было он, как мы хором радостно взревели в ответ:
- Тугарин-змей!!!
Команда: дело 103. Смерть в дюнах. Часть 33, последняя
Начало
Чуть ранее
#седлова #юмор #детектив #приключения #рассказы