Спускался я на плоту по Зее с Джугармы. На Карчилаке эвенки вели в это время учет оленей. Они с этим заканчивали и уходили на Купуринскую Лучу. Проплывая мимо, я заночевал у них, а утром поплыли в Бомнак вдвоем. Илья Яковлев - пастух Лучинского стада - отправлялся со мной в отпуск. Плыли мы с ним три дня, время для разговоров было, и рассказал он мне поучительный случай из своей таежной практики. Может, кому-нибудь пригодится. Осенью, в начале ноября, уже под вечер возвращался я в палатку. Спустился на речку и пошел по льду. До палатки оставалось километра три, когда меня угораздило провалиться и намокнуть по самую грудь. Мороз к вечеру крепчал, и одежда через километр стала как панцирь, сковав мои движения. К тому же намокли спички, и я не мог спастись костром. Вспомнил, что старики учили в таких случаях лезть опять в воду, чтобы оттаять. Ледяная вода жалила холодом, хотелось быстрее выскочить, но приходилось терпеть. Чтобы добраться до палатки, еще дважды пришлось проделывать эти водные процедуры. Хорошо, что с детства каждый таежник приучен, уходя на охоту, оставлять в палатке мелко наколотые дрова, наструганные стружки (куагамда) и коробок спичек. Трудов стоило зажечь спичку. Пальцы не держали их. Когда начинал чиркать, они или ломались, или падали. В конце концов живительный огонек вспыхнул, стружки подхватили его и через несколько минут потрескивание дров радостной музыкой наполнило душу. Теперь я знал, что буду еще жить.