Огромная стоянка местного гипермаркета была заполнена машинами лишь наполовину. Автомобили жались к входу торгового центра, и потому большая часть стоянки пустовала. Я миновал автоматические раздвижные двери и медленно побрел среди рядов машин. Выпавший накануне снег уже растаял, превратив подсохший грунт в жидкую грязь.
Моей целью была неприметная, сливающаяся с мокрым асфальтом «девяносто девятка» с темными, тонированными стеклами. Я открыл переднюю пассажирскую дверь и сел внутрь. Внутри меня ждал молодой, подтянутый молодой парень. Обменявшись рукопожатиями, немного поговорили о делах, о погоде. А затем я перешел к делу. Коротко изложил то, что знал о гибели семьи Мысиных, показал баллон, найденный рядом с домом. Интерес моего собеседника достиг предела, и, взяв блокнот, он стал задавать попутно делая пометки.
В 21:00 я выехал из своего родного города в Тарасов. На душе, что называется, кошки скребли – не хотелось снова возвращаться в это странное место. Я уже порывался позвонить Долотову и отказаться от своей командировки. Но все-таки передумал.
***
Около полуночи я загнал машину в церковный двор, с подозрением огляделся, посветил фонарем в сторону лесопосадки – ничего и никого. Есть не хотелось, и я повалился на кровать в футболке и джинсах. Спалось мне плохо, я проваливался в дрему, снова вскакивал, смотрел на часы, выглядывал в окна, ложился, снова засыпал. Измученный и не выспавшийся я поднялся в полдевятого утра из-за звонка Андрея.
- Доброго утра! – не слушая моих унылых и сонных ответов, Андрей бодро продолжал – Александр, помощь твоя нужна. У нашей сестры сегодня годовщина похорон мужа, она просила меня отвезти ее на кладбище – сама плохо ходит, да и далековато. Цветы положить, могилку проведать. Но грязь такая, что я на своей классике не проеду. А вот ты на «Ниве» - с легкостью. От тебя ничего не требуется – просто отвезти на место и привезти назад. Поможешь?
- Рад буду помочь, Андрей, до дома молитвы она доберется сама? – вряд ли в моем голосе звучала радость и желание помогать.
- Да, конечно. Она с внучкой будет, я сейчас им позвоню, через час жди гостей!
Гости появились часа через полтора, было уже начало одиннадцатого утра, когда в калитку Дома молитвы зашла женщина, представившаяся Антониной Викторовной и ее внучка уже знакомая мне Аня. В руках они несли по небольшому букетику гвоздик.
Дорога на кладбище и вправду была ужасной. Даже на «Ниве» меня порой затягивало в глубокие колеи, пробитые грузовыми машинами, и пару раз я смог выбраться из грязевой западни разбрызгивая фонтан грязи из-под колес, ревя двигателем и сжигая сцепление. Кладбище было на некоторой возвышенности, поэтому миновав грунтовку, лежащую в низине, дальнейший путь для внедорожника не показался сложным. По дороге почти не разговаривали. Антонина Викторовна крепко держалась за дверную ручку, на ее лице порой мелькал страх, сменявшийся легкой паникой, когда машина натужно ревя двигателем, и забрасывая комья грязи на крышу, выбиралась из очередной лужи. Аня вела себя спокойно, но по ее смущенному лицу можно было понятно, что ей очень неудобно за причинённое мне беспокойство.
Припарковался я на небольшом пригорке, поросшем жестким дерном не позволяющем машине проваливаться в грунт. Представляя сколько грязи окажется после возвращения назад, я с грустью смотрел, как Аня и ее бабушка, цепляя на ноги комья земли, отправились между могилок.
Аня вдруг обернулась и жалобно попросила:
- Может быть, вы нас проводите? – Антонина Викторовна тут же зашикала на девушку.
Я пожал плечами и пошел следом. Анна чуть отстала от идущей бабушки.
- Я себя здесь очень неуютно чувствую – тихо проговорила она.
- На кладбищах и я себя чувствую слишком живым – пошутил я.
Девушка слегка улыбнулась.
Антонина Викторовна дошла наконец до нужной ей могилке, Аня подошла к ней, я же остался стоять чуть в сторонке. Холм продувался ветром, небо неожиданно расчистилось от туч и посреди пронзительной небесной лазури вдруг засияло солнце. На моем лице появилась легкая улыбка – так хорошо было после сумрачной, темной зимы увидеть первое приближение весны. Мои уши быстро стали замерзать и мне пришлось накинуть капюшон. Руки в карманах тоже стыли, и я пожалел, что не поддел под куртку свитер.
Анна, оставив бабушку, помахала мне рукой, прося, чтобы я шел за ней. Я поймал на себе неодобрительный взгляд бабушки, но, тем не менее, последовал за девушкой.
- Анна, сколько тебе лет? – поравнявшись с девушкой, спросил ее я.
- Семнадцать – я немного удивился, выглядела она на пятнадцать, хрупкая, худенькая, почти на голову ниже меня.
- А как давно ты в церкви?
- Сколько я себя помню, меня бабушка всегда водила. Родители не против, но сами не ходят. А мне нравится.
Я решил пойти ва-банк.
-Аня, скажи – как ты относишься к внешнему виду молодежи в церкви? – девушка тут же замкнулась.
- Я на молодежных общениях не бываю, только на собраниях с бабушкой. Я хочу в этом году уехать учиться – и девушка назвала место учебы - мой родной город.
- Неплохой выбор! Будем рады тебя видеть в нашей церкви! – девушка засмущалась и замолчала.
- А какие у вас планы на сегодня? Может, посетите нас с бабушкой? – Я отрицательно покачал головой.
- Сегодня точно не получится. В два часа меня на обед ждут Игорь и Ирина, а в шесть мне надо будет проводить первое занятие.
Девушка с тревогой посмотрела на меня, а потом вдруг в ее глазах блеснули слезы.
- Аня, что случилось?
- Ничего, от ветра глаза слезятся – резко ответила она, чуть ускорила шаг и больше не произносила ни слова, пока мы не подошли к одной могиле, на которую положила цветы. Я взглянул на надгробия и присел на лавочку – голова кругом пошла. Роман и Любовь, Анастасия и Даниил. Мысины.
Анна с испугом смотрела на меня. Наверное, мое лицо выдавало состояние крайнего удивления.
- Что случилось? Вам плохо?
Я помотал головой.
- Все в порядке, воздуха слишком много свежего. – Я наблюдал, как девушка раскладывает по две гвоздики на каждую могилу.
- Аня, скажи, можно где-то увидеть фотографию семьи Романа незадолго до смерти?
- Да, конечно, они приходили на открытие воскресной школы, это в сентябре было, тогда еще фотографировали всех детей. Только Андрей Васильевич этот стенд в сарай убрал.
- Когда мы вернемся, покажешь мне фото? – девушка была удивлена.
- Хорошо, конечно покажу!
Обратно вернулись без приключений. Я уже знал опасные места, поэтому проскакивал их с разгона.
Пока Антонина Викторовна чистила свои ботинки, Аня отвела меня в сарай, закрывавшийся на простой крючок. В дальнем углу, за несколькими плитами гипсокартона, которые мне пришлось отставить в сторону, показался стенд воскресной школы, на которых девушка показала две фотографии. В общем, я уже догадывался, что я увижу, поэтому никакого потрясения не испытал. С фотокарточек на меня смотрела та самая девочка, Настя, явившаяся во сне в первую ночь, и Даниил, мальчик, катавший машину в сгоревшем доме Мысиных.
***
Дом Игоря и Ирины поразил меня в самое сердце и вызвал некоторое чувство зависти. Большой, новый, богато отделанный. Когда я вошел внутрь, мой удивленный вид польстил Игорю, и он заулыбался, протягивая мне руку.
- Слава Богу за крышу над головой – со вздохом ложной скромности, произнес он.
Я хмыкнул. Всем бы такую крышу.
Повесив свою куртку на массивную, сделанную под старину вешалку, я лишь с грустью отметил, насколько нелепо она здесь смотрелась. Уже не новая, затертая на воротнике и карманах, она выглядела как рабочая спецовка, случайно повешенная в один ряд с шикарными норковыми шубами в дорогом бутике. Собственно говоря, в джинсах и футболке я чувствовал себя так же нелепо – как будто на званый обед в дворец случайно попал сантехник или дворник в своей робе. Улыбнулся про себя – притча Христа про званых на царский ужин, тут же ожила в памяти, наполнившись полным эмоциональным пониманием того, что значит быть не в брачной одежде…
Обстановка столовой была очень уютной, Ирина в фартуке хлопотала около стола. Увидев девушку, мое настроение улучшилось. Ирина выглядела безупречно прекрасно, зато, когда она сняла фартук, то повергла меня в шок. Под легкой, прозрачной блузкой больше не было ничего одето!
Я заморгал от неожиданности, на лицо хлынула краска, а Ирина, подойдя поближе, как ни в чем не бывало, протянула руку для пожатия. Казалось, что происходящее для Игоря в порядке вещей, он радушно указал рукой на стул, на который я и упал. Когда перед молитвой хозяева протянули руки, то я уже знал, чего от меня ждут. Во время молитвы девушка чуть поглаживала пальцами мою руку, а когда я так и остался равнодушен к этому, то напоследок она чуть царапнула меня своими коготками и задорно улыбнулась. Ирина сидела напротив, вела себя непринужденно, хозяева шутили и смеялись, а затем хохотали над тем, когда я опрокинул солонку. Я же был совсем не в своей тарелке – я не знал, куда прятать свой взгляд от девушки в совершенно ничего не скрывающей блузке. Ирина же напротив, всячески привлекала к себе внимание: то привставала, то подходила ко мне, подкладывая что-то в тарелку.
Несмотря на то, что все было очень вкусно, я с трудом ел, чем изрядно веселил хозяев. Так как кусок в горло не лез, приходилось обильно запивать соком, благо его было много.
Беседа велась ни о чем. Я рассказал о своей семье, о нашей церкви, при этом мой взгляд был прикован к тарелке или я переводил его на потолок. Если вопрос задавал Игорь, то я с видимым облегчением смотрел в его сторону, но преимущественно беседу вела Ирина.
В конце концов, обед был завершен, я переместился на диван и обнаружил что вспотел.
Как то так получилось, что Ирина очутилась на диване рядом со мной в опасной близости – я чувствовал тепло от ее тела. Игорь сидел в кресле, рассказывая о своей жизни. Если честно, то я его совсем не слушал – я был занят тем, чтобы максимально вежливо и незаметно отодвинуться от хозяйки дома. Однако так просто это не удавалось. Отодвинувшись на десяток сантиметров, я почувствовал себя лучше, однако девушка каким-то образом совершенно естественно оказалась вновь вплотную сидящей рядом со мной.
- Александр, можно попросить тебя об одном небольшом одолжении? – Игорь адресовал свой вопрос мне.
Я ухватился за вопрос как за соломинку, надеясь, что просьба позволит мне сбежать с дивана.
- Да, да конечно, если в моих силах, то помогу.
- Дело вот в чем. Мне надо в четверг уехать в командировку, уезжаю перед собранием вечерним, а Ирочка очень боится ночевать в доме одна.
- Да ночами очень бывает страшно! Дом большой, постоянно звуки доносятся, шаги чудятся, спать совсем не могу одна! – вздохнув томно прошептала Ирина, почти положив голову на мое плечо и уже прижавшись ко мне всем телом.
- Я хочу тебя попросить переночевать в доме – продолжал Игорь – комнат у нас много, и я спокоен за Иру буду, и ей не страшно.
От ответа меня спасло одно – я облился чаем, зацепив и юбку девушки. Начался переполох, я отбивался от Ирины, пытавшуюся затереть пятно на джинсах полотенцем, Игорь что-то говорил, девушка же переключилась на свою юбку, задрав ее вверх и демонстрируя ноги, я же с ужасом начал думать, что она сейчас совсем без одежды останется. Взглянув на часы, я вдруг понял, что близится время проведения занятий и сославшись на это, я пулей вылетел на улицу. Ирина, закрывая за мной дверь, прошептала:
- Я надеюсь на скорую встречу! – улыбнулась и исчезла за дверью.
Я вдохнул свежего воздуха. Лицо и мои уши пылали огнем, сердце бешено колотилось.
- Да что же это такое! – в сердцах воскликнул я.
Не застегивая куртку, пошел к дому молитвы, постепенно остывая и успокаиваясь.
Занятия прошли без приключений. Собралось пятнадцать человек, занимались в оном из классов воскресной школы. Ани не было. Ирина сидела за первым столом, и ничто не напоминало о событиях часовой давности. Мне казалось, что я вижу перед собой двух сестёр близнецов то одну: серьезную и благочестивую, то другую: распутную и бесшабашно веселую.
Уже стемнело, когда на мой ватсап пришло сообщение: «Саня! Этот твой баллон – просто бомба! При встрече расскажу».
Ночное небо очистилось, засверкали звезды. На востоке всплыла огромная, полная луна. Я криво улыбнулся – время ведьм и оборотней. Странно, но в Тарасове мысли о ведьмах и оборотнях совсем не казались средневековой чушью, напротив, полнолуние страшило меня. Луна светила в окно, не давай мне спать. Провалившись в дрему, я снова распахнул глаза и почувствовал дикое биение сердца – мне почудился чей то далекий голос, зовущий к себе. Больше мне не спалось. Я вышел на кухню и заметил, что всячески стремлюсь прятаться за стенами – чтобы меня не было видно в окна. Совсем с ума сошел. Пока закипал чайник, я решил выйти во двор, подышать чистым, ночным воздухом, в надежде что звездное, ясное небо и прохладный воздух сделают свое дело, и я смогу заснуть. Во дворе я присел на лавку, прислонился спиной к домику и запрокинул голову. Было очень тихо, я почувствовал, как мои страхи постепенно отступают. Я рассматривал залитый лунным светом двор, когда мое внимание привлекло пятно света, совсем не лунного. Свет падал в том месте, где падала тень здания. Заинтересовавшись, я пошел на розыски источника. Возле самой земли обнаружилось небольшое оконце, на которое я раньше и внимания не обращал. Свет падал из него, заглянув внутрь, я увидел часть подвального помещения – но оборудованного почти как офис. Мне стало любопытно – что это за помещение и как в него попасть? Вскоре я нашел, как это сделать – через подвал. Я вспомнил, что Игоря на занятиях не было, зато он появился, откуда-то со стороны входа в подвал после окончания занятий. Наверное, именно он и забыл потушить свет. Как и закрыть дверь, потому что ключа от этой комнатки у меня на связке не было.
Зайдя внутрь, я присел на стул. Это был неплохо оборудованный уютный офис. Монитор на столе мигал зеленым индикаторов – компьютер не был выключен, он перешел в режим сна. Решив посмотреть его содержимое позднее, я осмотрелся.
На столе перед монитором лежали комиксы. Большей частью – эротического содержания и на английском языке. Мое внимание особенно привлек буклет - «Рыбалка флиртом». Пролистав его, я понял теперь, что хотели сказать Андрей и Марина, когда говорили, что Ирина – маленькая рыбка…
Я тронул мышку – компьютер пробудился от сна. На экране застыло воспроизведение частного фильма – я запустил фильм на несколько минут, и когда увидел его содержимое и знакомые лица участников понял, что в целом моя миссия в Тарасове завершена. Вернувшись во флигель, я взял флэшку, на которую скопировал фильм, и вернул воспроизведение фильма на ту точку, с которой я его запустил, вышел из потайной комнаты.
Почти до самого утра мне не спалось. Я порывался уехать прямо сейчас, посреди ночи, но затем принял решение дождаться четвергового собрания, после которого я покину это проклятое место, чтоб больше никогда сюда не вернуться.
***
Утром, в зеркале ванной передо мной предстал угрюмый, небритый и осунувшийся человек. Несколько минут рассматривал изможденное лицо, я понял, что так продолжать нельзя. Побрился, напился кофе, помолился. После этого стал более похож на человека, хотя красные глаза указывали на бессонные ночи.
Среда и часть четверга прошли спокойно. Заниматься было нечем, днем я слонялся по округе, гулял по лесополосе и полям. Андрей уезжал по своим делам, поэтому и внимания ко мне почти никто не проявлял. Погода установилась ветреная, что подсушило землю, и я часами бродил между темными стволами деревьев.
В четверг с утра я съездил на заправку, залив полный бак, поставил машину снаружи церковного двора. Собрал сумку, погрузив ее в автомобиль – я планировал уехать сразу же после вечернего служения. Я колебался только в вопросе – когда сообщить Андрею, что я собираюсь покинуть их город. Но обстоятельства и Бог рассудили так, что мне не пришлось ни с кем объясняться.
Желающих посетить особое четверговое собрание оказалось довольно много – гораздо больше, нежели в прошлое собрание неделю назад. Уже по привычке я занял удобное местечко – ближе к выходу, чтобы лучше видеть происходящее. На передних лавках сгрудилась молодежь, и не все лица мне были знакомы. Несколько ребят, по большей части одетых в джинсы, некоторые в провисающих на задах спортивных штанах, кто-то носили длинные волосы, жевали жевательные резинки. Четыре девчонки, одеты кто во что. Одна девушка в джинсах имеющих разрезы на коленях и на самом верху, под карманами. Еще одна девушка в короткой юбке, в колготках с нарисованными чулками и белой, светящейся блузке. Волосы, пожженные обесцвечиванием, торчали в разные стороны, на лице яркая косметика. В носу поблескивал гвоздик пирсинга. Ее водянисто-голубые глаза встретились с моими глазами, она улыбнулась и помахала мне рукой. Я кивнул, хотя до этого момента никогда ее не видел. Еще две были одеты более классически – в юбках и свитерах.
Оглянувшись на дверь, я увидел Станислава – его взгляд встретился с моим и мне стало не по себе. Показалось, что Станислав специально занял место при выходе, чтобы не дать мне уйти. Пока собрание не началось, я еще пару раз встречался с его сверлящим взглядом. Похоже, что так просто покинуть Дом молитвы мне не суждено.
Наконец, началось собрание, объявленное Андреем как собрание, посвященное Объемлющей любви Иисуса. Он провозгласил, что тот, кто впервые пришел на это собрание (при этом он посмотрел на меня) уйдет с собрания полностью изменившимся, с новым понимаем того, что хочет от нас Бог. После короткого вступительного слова, Ирина заняла место за синтезатором и заиграла какую-то мелодию. Певческая группа встала перед залом и медленно покачивалась в такт музыке.
Незнакомый мне парень из хора зычно произнес:
- Погрузитесь в Любовь Иисуса!
Это сработало как сигнал к действию. Все присутствующие встали на ноги, многие подняли руки вверх и стали покачивать ими в такт музыки. Тем временем певцы начали сначала тихо, а затем все громче петь. Женские голоса были идеально спеты, что усиливало воздействие на зал.
Любовь, чудо-любовь, любовь ко мне Христа.
Любовь, чудо-любовь, верна, крепка, чиста.
Глубже всех океанов, шире, шире морей,
Выше, выше Небес надо мной Его Любовь ко мне.
Выше, выше небес надо мной Его Любовь ко мне.
Я не люблю песен, в которых короткая фраза или куплет повторяется много кратно. Напоминает мне это мантры, целью которых является доведение человека до исступления. Община моих взглядов явно не разделяла, многие стали раскачивались в такт все ускоряющейся песни, на глазах заблестели слезы.
Ритм был завораживающий, атмосфера всеобщего переживания крайне заразной. Я почувствовал, как во мне просыпаются эмоции – казалось, что передо мной вдруг открылся духовный мир, который я раньше и не видел, чувствовал присутствие Божье здесь… Однако, мои переживания довольно быстро прошли.
- О, Иисус, я люблю Тебя! Обладай мною! Наполни внутренность мою Словом, люби меня! – истеричный возглас женщины рядом со мной заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
Женщина что-то пыталась еще говорить, но ее голос потонул во всхлипываниях, она, сотрясаясь от рыданий, обессилено опустилась на пол между лавками.
- Я твоя маленькая рыбка! Используй меня для Своего Замысла! – это уже выкрикивала девушка в короткой юбке.
Пение продолжалось. Я с изумлением рассматривал зал. Теперь уже многие, не стесняясь, плакали, некоторые опустились между лавками, свернувшись в позе зародыша. Мне не было видно, что происходит с ними, я лишь иногда видел их поднятые к верху заплаканные лица, по которым пробегали судороги, они вздрагивали, раздавались вскрики…
Когда же я перевёл взгляд на сцену, то мне захотелось немедленно покинуть это место. Внимание певиц было приковано ко мне. Холодные, гипнотизирующие, змеиные глаза смотрели на меня с явной враждебностью, если не с ненавистью. В них не было ничего, говорящего о любви Божьей, о которой пели их уста – мне казалось, что я смотрю на красивых кукол, внешне очень похожих на людей, но на самом деле не настоящих, не живых
Я переводил взгляд от одних глаз к другим. Когда я встретился с взглядом с Ириной, стоящей за синтезатором я замер, не в силах отвести взгляда от ее холодных, пронизывающих глаз. Ее взгляд гипнотизировал, и я почувствовал, как куда-то переношусь.
Музыка и пение стали доноситься приглушенно, как будто я нырнул с головой. Ощущение реальности происходящего исчезло, мне показалось, что выключился свет, тьма окутала меня. Я видел только Ирину, все происходящее вокруг стало размытым, нечетким. Я видел слева и справа копошащиеся сплетения обнаженных человеческих тел, за ними простиралась тьма. Ирина неузнаваемо изменилась. Ослепительно красивое лицо, с темными, сияющими глазами. Она была обнажена, но тело ее воспринималось, лишь как размытое пятно и я не в силах был отвести взгляд от ее глаз.
- Иди ко мне! – Это был не просто призыв, это был приказ.
Все во мне возмутилось против этого повеления, но на задворках разума появилось желание подчиниться сладкому призыву.
- Иди ко мне! Иди! Ты нужен мне!
Воля слабела под натиском ранее неведомой силы.
- Я не пойду – робко возразил я.
- Иди ко мне! Сейчас же! – властный приказ, пронзил меня, лишая всякого желания сопротивляться, пронизывающий взгляд заглядывал в самые потаенные уголки разума, изгоняя из них бунтарские мысли.
Вне себя от ужаса я понял, мои ноги сами несут мое тело к женщине. Она протянула ко мне руки, губы томно приоткрылись. Я понял, что не могу сопротивляться этой мощи, которая отзывалась на самом глубинном уровне плоти, чувство желания обладать этим совершенством полностью сметало всякое разумное сопротивление. Внезапно, кто-то взял меня за руку. От прикосновения обольстительное наваждение отступило. Это было похоже на то, как в душном, жарком помещении вдруг на разгоряченное лицо падает струя холодного, свежего воздуха.
Лицо девушки тут же утратило томное выражение, его исказила гримаса ненависти, прекрасное лицо стало отвратительным. В страхе я отвел взгляд и посмотрел на того, кто держал меня за руку.
Девочка в летнем платьице. Настя. Ее светлые глазки смотрели на меня с нежной любовью и сочувствием.
Мягко, но твердо она потянула меня назад.
- Теперь взгляни на нее снова – голос-колокольчик прозвенел, и обернувшись к Ирине я вскрикнул.
Уродливое, отвратительное существо стояло рядом со мной, злобно щерясь, и протягивая ко мне свои когтистые трепалые лапы.
- Отойди! Он не в твоей власти! – голос девочки бичем хлестнул существо. Было в нем столько власти и силы, что и я невольно упал на колени.
Тварь же с воем опрокинулось на спину, засучив лапами, перевернулась и отползла в сторону. На спине показалась отметка – как от удара плетью.
- Вернись в свой мир! – теперь голос девочки был обращен ко мне – Не останавливайся здесь ни на минуту, беги!!!
И я снова оказался в зале Дома молитвы.
Покачнувшись чтобы не упасть, я схватился за спинку лавки, оказалось, что я уже стоял в проходе в середине зала, пение продолжалось, Ирину же лежала на сцене, подвывая и сдирая с себя одежду. Взгляд Ирины был прикован ко мне, в нем полыхала ненависть. На ее обнаженной спине я увидел змеящийся, кровавый след как от удара плетью. От этого зрелища я повернулся и бегом выскочил из здания – Станислав не препятствовал мне, он схватился за голову и сидел на полу, раскачиваясь взад и вперед.
Я бежал, как будто вырвался из ада. Запрыгнул в машину, завел двигатель. Возникло желание немного придти в себя, посидеть в машине, но в голове снова раздался властный голос: «Беги!»
И я тронулся с места. Взглянув в зеркало заднего вида, я чуть не бросил руль – за мной неслась Ирина без одежды с перекошенным от злости лицом и развевающимися волосами. Машина шла со скоростью около 40 километров в час, но девушка нагоняла меня, ноги двигались с такой скоростью, что сливались в единое пятно.
Я надавил на газ, машина начала набирать скорость. Какое-то время мы шли с равной скорость, но затем девушка стала отставать, и когда я выскочил на трассу, ее уже видно не было. Костяшки пальцев на руле побелели от напряжения, и я сделал глубокий выдох, позволив себе немного расслабиться.
ссылка на предыдущую часть: