Когда мы находились на лечение в Китае в 3 раз, был у нас совершенно чудесный доктор, который делала, массаж, ставил банки и иглоукалывание. Молодой совсем, ну по крайней мере для меня, дело свое он конечно же знала на отлично. И такой знаете с характером. Был, момент когда кто-то ему сказал, что не много ли он ставит моему сыну иголок. Ответил с вызовом, что это его пациент и он сам знает как его лечить. Респект ему и мое уважение.
А так на самом деле в жизни, пацан пацаном, тайком курил в туалете, обожал в футбол играть. По началу он нас стеснялся. Но сами понимаете на лечение мы приходили каждый день кроме воскресенья и стали практически приятелями. Сразу оговорюсь к своему стыду китайский даже за три года, что мы ездили у меня был на самом минимуме. Но все равно на ломанном моем английском, китайском. И со стороны доктора минимуме русского и довольно приличном уровне английского мы общались.
В какой-то день разговорились, это наверно смешно со стороны смотрелось, суть беседы свелась к тому, что нужно было мне привезти ребенка когда он был еще маленьким, тогда бы сейчас у него не было бы даже заметно нарушения походки. Я конечно посетовала: «Что когда он был маленьким, у нас не было еще тогда такой развитой системы интернета и не было информации о лечении в Китае». Он сказал: «Что если не будем поддерживать тот уровень, что у нас сейчас, сыну грозит сесть в коляску».
С нами в это же время параллельно, в это же время к этому же доктору мамочка привозила девочку, назовем ее Аленка. С мамой Аленки мы были знакомы с самого начала нашего лечения. То есть три года. Аленка начала свое лечение в полгода жизни. В отличие от нас, которые могли позволить себе раз в год приезжать на 3-4 месяца. Они приезжали два раза в год и лечились по 3-4 месяца. На тот момент ей было выходит годика 3. Миленькая маленькая девочка, очень улыбчивая. Вот я не припомню, что она капризничала или вредничала. Конечно пищала, когда ей ставили иголки. Но мне кажется, как то уже и привыкла. Диагноз, как и у нас ДЦП, но еще с какими то дополнительными поражениями.
И вот доктор показывает на нее и говорит: «Алена праздник каждый день». Я начинаю переваривать, и понимаю он намекает, что у Аленки не в порядке с головой. На все мои вопросы: «Может, через год, потом, когда-нибудь будет нормально?». Находит слово в словаре «Никогда». Мне так грустно стало. Думаю, ну вдруг он ошибается.
Говорю доктору: «Не нужно только маме Аленки говорить об этом». Смотрит на меня недоуменно. Показываю, что она будет плакать, он вроде понимает. Вообще получился у меня театр одного актера, показывала как опустятся у мамы Аленки руки, как она будет плакать, еще не дай бог от ребенка откажется. С мамой Аленки мы хорошо общались, и я замечала, что она уже устала очень и у нее, какой-то надрыв уже идет.
Девчонки рассказывали, что китайские доктора прямо заявляли не которым матерям, что им лучше родить другого ребенка. Правда не поясняли, а что же делать с этим ребенком, который уже есть у них.
Тут приходит мама Аленки, она спокойно оставляла дочку, все доктора ее знали. Как писала ранее, ездили они чаще чем мы. Могли спокойно отнести ее на следующую процедуру к другому доктору. Рассказала ей про своего сына, посетовала, что раньше не знали о таком лечении. Она тоже загорелась поговорить с нашим доктором. Хватает трубку и звонит переводчику. Переводчик по телефону начинает допрос. Я со спины маячу «не нужно». Доктор выкрутился конечно, сказал что не понимает, что ему говорят. Я трусливо сбежала.
Как считаете нужна такая правда матери? Я бы не хотела бы знать, что надежды нет. Всегда нужна надежда.