Архивная, мифологическая, дизайнерская, природоведческая и прочие историко-художественно-биологические составляющие Секретной карты постепенно дополняются социологической. Да, социологи тоже выстраивают свою Секретную карту Сепа – родственных, дружеских, волонтерских взаимоотношений людей, живущих в деревне. И уж эта карта, как считает кандидат философских наук, доцент Удмуртского государственного университета Татьяна Власова, во многом действительно секретная даже для самих жителей Сепа.
Идея составить такую карту у наших социологов возникла еще два года назад во время опросов и интервью в Сепе для других проектов KAMA records. Вскоре ими была освоена методика и программа Gephi, позволяющая анализировать коммуникации. А потом всё чудесным образом совпало: у нас появился проект «Секретная карта деревни Сеп», в который органично вписалась и будущая социологическая карта.
– Это сейчас на наших графиках вырисовывается такая красивая картинка, а сколько всего сначала руками надо было вбивать! – рассказывает о первом этапе исследования Татьяна Анатольевна Власова. – Сама методика интересная и непривычная для нас. Эти графы «нарисованы» с помощью пакета программы Gephi, которая специально создана, чтобы анализировать коммуникации, и не только социальные. Это могут быть, например, контакты целой группы в социальной сети, или медицинские графы, позволяющие отследить и проанализировать контакты человека, зараженного вирусом. То есть это исследования в любых сферах науки. Программа строит «сеть» взаимоотношений – неважно, между кем и кем, отдельными субъектами и объектами. У нас они называются «узлами». В нашем случае такие «узлы» – это люди. А взаимоотношения между «узлами» – «ребра». Графы Gephi показывают узлы и ребра.
Мы пока построили самые простые графы, включив в исследование 67 человек из 368 жителей Сепа. Так что сейчас у нас 67 «узлов». К сожалению, мы не могли взять все сразу – в связи с волнами пандемии мы со студентами отложили дальнейшие интервью и опросы сепчан и проведем их в апреле.
– Что сейчас можно увидеть в социологической карте?..
– Все участники исследования получили географическую карту Сепа, которую мы взяли из Google Maps. И мы попросили каждого из них обозначить тремя цветными фломастерами дома в деревне: красным цветом – родственников, зеленым – друзей и черным – те, что я условно назвала «волонтерские связи». То есть под последним я подразумевала ответ на вопрос: кто из жителей деревни мог бы предложить вам помочь с организацией какого-то мероприятия и вы бы точно туда пошли?
И сейчас у нас три файла – родственники, друзья и волонтеры. Мы видим, что отношения, которые отражают родственников, сегментированы по условным кластерам. Например, из тех, кто попал в первую выборку, очень ярко видна одна сепская семья. Там прямо заметен такой «клан» – сама опрашиваемая, ее братья, жены братьев, сын и дочь. Прогнозирую, что, когда мы опросим всех жителей Сепа, то увидим несколько таких родственных кластеров. Получается, что родственная структура разбита на эти секторы, сегменты отношений.
Если же посмотреть на карту дружеских связей, то мы не увидим таких группировок: там есть устойчивый центр и периферия, такие «выбросы» из этого центра. Хотя родственные и дружеские связи могут частично накладываться друг на друга, но все равно видно, некоторые люди (возможно, в силу личных особенностей характера) является своеобразным центром коммуникации – некоторые из точек-узлов маленькие, некоторые – большие. Величину этой точки устанавливает сама программа – осуществляется математический расчет характера социальных связей с точки зрения степени посредничества конкретного человека в коммуникативных взаимодействиях. Когда программа строит граф, она визуально увеличивает тех, кто знает многих человек, которые могут и не дружить друг с другом, но дружат человеком-посредником. Получается, например, что люди не называют друг друга в качестве друзей, но они называют своим другом Алевтину Евгеньевну Мосову, и таким образом она становится посредником, ее «узел» увеличивается, что мы и видим на графе дружеских связей.
– То есть большие «узлы», крупные точки на карте – неофициальные лидеры коммуникаций?
– Скорее, таких людей называют лидерами мнений. Это те, у кого есть авторитет, но они дистанцированы от официальной власти, официальной позиции, и при этом могут донести мнения, как посредники, до этой самой официальной власти.
И третий граф показывает нам волонтерство – потому что дружба дружбой, но волонтерские, добровольческие отношения все-таки складываются несколько иначе. Хотя и волонтерская помощь часто идет по дружеским каналам. В Сепе это, безусловно, так, потому что там, как в любом сельском поселении, – пространство коротких связей, в котором трудно рассчитывать, что в добровольческую помощь включится кто-то, кроме самих сепчан. Так что дружеские и волонтерские графы не идентичны: мы видим, что на последнем графе выделяются «узлы» Татьяны Ксенофонтовны Мосовой и Екатерины Анатольевны Романовой. И это нам отчасти говорит и о роли работников дома культуры в социальной жизни Сепа.
Хотя граф волонтерства сегодня для меня наиболее спорный. Когда мы начинали собирать эти карты, мы прежде всего обращались к сотрудникам Сепского ЦСДК, и они были для нас «точкой входа». Поэтому возможно, что, когда мы опросим всех жителей Сепа, это посредничество будет корректироваться.
– Татьяна Анатольевна, в чем основное достоинство этой методики?
– До этого мы зачастую больше опирались на интервью и опросы, в которых люди контролируют свои ответы. У них включается внутренняя цензура того, о чем они говорят. А эта методика позволяет нам выйти из-под влияния такого контролируемого источника информации. Это просто другой взгляд, неопросный. Я привожу студентам такой пример. Мы можем опрашивать посетителей супермаркета о том, что они покупают, и они нам расскажут об этом. Но когда мы замерим их передвижение по супермаркету, например, по сношенному линолеуму на полу, то увидим, что некоторые вещи и покупки ими просто не осознаются. Так что совмещение опросов и такого неопросного метода дают более объективную картину. Сейчас много говорят о цифровом следе, который мы оставляем. Наша методика – своего рода аналог цифрового следа, только у нас нецифровой сбор информации. И у нас есть возможность обобщения, потому что при традиционном социологическом опросе мы бы не увидели так явно те или иные связи, которые люди часто сами не осознают.
– Можно ли результаты этого социологического исследования использовать в практической жизни деревни?
– На самом деле с помощью этих результатов можно решать ряд управленческих задач. Например, можно с открытыми глазами формировать волонтерский центр – не наугад, не действуя вслепую, а видя те ниточки, которые связывают людей села друг с другом. И тогда проще будет технология рекрутирования людей для каких-то задач. Я понимаю, что в селе многие и так это знают – каким-то шестым чувством. Но тут мы возвращаемся к тому, что социология позволяет перевести «я это чувствую» во что-то видимое, понять, почему это так. Становится понятно, на кого мы можем ориентироваться, задумывая какой-то проект, кого можно пригласить в группу, чтобы посоветоваться, поскольку мы знаем, кто сможет потом воздействовать на тех, кто находится на периферии.
Конечно, нужно понимать, что сейчас будет происходить сегментация отношений. И понятно, что попытки держаться друг за друга очень важны для того, чтобы эти отношения не схлопнулись и не закапсулировались. Необходим какой-то социальный консенсус, какие-то конвенции. И очень важно сохранить этот базис социального консенсуса – а в селе он более значим именно из-за пространства коротких связей.
Беседовала Светлана Мальцева.
Проект SEP COMMUNITY реализуется АНО KAMA Records, победителем конкурса на поддержку Центров социальных инноваций в сфере культуры программы «Эффективная филантропия» Благотворительного фонда Владимира Потанина.
Проект "Секретная карта деревни Сеп" реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
#KAMARecords #Удмуртия #СделаноВУдмуртии #КультураУдмуртии #ИгринскийРайон #Эграёрос #ФондПотанина #НКО #грантдлякреативныхкоманд
