Южный Урал называют «звёздным» регионом, и не только из-за метеорита
Несколько дней искали капсулу в тайге, но всё же обнаружили, доставили на место. Медики, учёные, словно родных, встречали подопытных обезьянок, тритонов, мышей и другую живность.
К завершению разговора в кабинете Анатолия Иосифовича собрались пилоты, каждый из которых припомнил немало забавных случаев из жизни эскадрильи. Заместитель командира эскадрильи майор Александр Мареев рассказал, как японцы поразили их ноу-хау. В 1990 году с орбиты возвращался международный экипаж, в составе которого был Тоёхиро Акияма. Японские журналисты встречали национального героя в лёгкой обуви, тонких перчатках и, казалось, не чувствовали ядрёного казахского мороза. Лишь потом спасатели узнали секрет их морозоустойчивости: обогревателями были чудо-таблетки. А спасатели шокировали иностранцев, когда связывались со штабом по допотопному аппарату с крутящейся ручкой. Попеняли японцы, мол, в космос летаете, а связь полувековой давности. Правда, пребывая в невесомости, иноземцы предпочитают российское меню – питаются едой из тюбиков, изготовленных в отечественных лабораториях.
Южный Урал по праву стали называть космическим регионом, и не только из-за метеорита, благодаря которому он попал в рейтинг популярных туристических маршрутов. Космос для города металлургов стал ближе, когда путешествие к звёздам совершил Павел Попович. В 50-х годах он учился в Магнитогорском индустриальном техникуме профтехрезервов, занимался в аэроклубе, затем окончил военное авиационное училище. В 1965 году он стал первым обладателем звания «Почётный гражданин Магнитогорска». Попович был командиром первого отряда космонавтов СССР, дважды побывал в космосе. Став лётчиком-космонавтом № 4, приезжал в город своей юности.
Дважды, в 2009 и в 2014 годах, побывал в космосе наш земляк, уроженец Челябинской области Максим Сураев. Он стал первым российским космонавтом, ведущим свой блог во время полёта, который признали самым интересным и весёлым среди записей в невесомости.
В Миассе находится один из крупнейших научно-конструкторских центров России по разработке ракетно-космической техники. Добавим сюда и поисково-спасательный вертолётный полк. Эта войсковая часть лишь на два года младше начала космической эры.
Автор: Ирина Коротких
Фото автора
По материалам газеты "Магнитогорский металл от 12 апреля 2018 года
«А ведь мы были готовы!»
«Лунный» факт из биографии космонавта – почётного гражданина Магнитогорска.
Лётчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза Павел Попович стал первым обладателем звания «Почётный гражданин Магнитогорска». Но и для горожан, хорошо знакомых с его биографией, найдутся любопытные факты из жизни космонавта № 4.
Так, Павел Попович был командиром одного из экипажей, которые должны были выполнить советские экспедиции на Луну. Но все эти полёты были отменены, несмотря на то, что экипажи написали заявление в Политбюро ЦК КПСС с просьбой разрешить немедленно лететь к Луне для обеспечения приоритета СССР.
Вот как вспоминал об этом сам Павел Романович Попович. Приводим выдержку из интервью
П. Р. Поповича газете «Факты» в 2003 году.
– Вы готовились к полёту на Луну?..
– Да, у нас была группа, во главе с Алексеем Леоновым, который первым вышел из корабля в космос. В группу входил и я. Мы могли облететь Луну как минимум на год раньше американцев. Но перед тем как запускать туда человека, руководство решило произвести два запуска в автоматическом режиме. Один корабль слетал, облетел Луну и вернулся к Земле. А сажать его надо, погасив перед этим вторую космическую скорость – 11,2 километра в секунду, по траектории под углом, равным одной минуте. Очень маленький угол! И если чуть-чуть ошибёшься, и он будет ещё меньше, корабль, как плоский камушек по воде, пошлёпает по касательной об атмосферу и уйдёт в открытый космос. А чуть круче траектория спуска – корабль перегреется в плотных слоях, а из космонавтов хорошее барбекю получится, да ещё куда-нибудь в Индийский океан эта жаровня грохнется. Словом, только один корабль сел нормально. Ой, как обидно! А ведь мы были готовы!
Наблюдали мы это безобразие в Евпатории на командном пункте, откуда осуществлялось управление полётами на Луну. Спрашиваю главного конструктора ракеты Василия Мишина: «Василий Павлович, а если бы я находился в корабле, всё было бы нормально?» – «Конечно, – сказал Мишин. – Ты вмешался бы в действия автоматики и сел...»
Мы и письмо в правительство писали, Брежневу: дескать, готовы рискнуть, разрешите!
Поняв, что облёта Луны с нашим участием не будет, мы поставили на корабле, летящем туда, перемычку между приёмником и передатчиком. Когда корабль облетал ночное светило, я заговорил из Евпатории: «Докладываю: полёт нормальный, приближаемся к поверхности, разрешите посадочный режим...» И благодаря той перемычке передатчик транслировал эту чушь дальше, во Вселенную. Через три секунды мы услышали мой голос оттуда. Но его услышали и американцы. Мы же друг друга пасли, и даже голоса космонавтов знали. Тогдашний президент США позвонил своему советнику по космосу: «Почему Попович говорит с Луны?» А тот, мол, one moment, мистер президент, сейчас разберёмся. Словом, переполоху мы наделали. А когда разобрались, в чём дело, американцы назвали меня космическим хулиганом.
Жаль, конечно, что не удалось там побывать. А ведь наша программа «Л-2» предусматривала, в отличие от американской, прямой полёт и посадку на Луну на одном и том же корабле, без промежуточного лунного корабля-модуля. И ракета Н-1 для этого у нас была мощнейшая, могла вывести на орбиту груз весом до 120 тонн – такой ракеты не было ни у кого. Но первые две взорвались на старте. Пока разбирались, Луну облетели американцы. Наши прикинули, что уже нечего догонять. И перебросили все силы на орбитальные станции, освоение околоземного пространства.