Проблема борьбы с антисемитизмом, показывающим в последние годы пугающий многих экспертов рост, стоит особенно остро на фоне тех перипетий, с которыми столкнулся мир на фоне пандемии. Как отмечает Вячеслав Моше Кантор, президент Европейского еврейского конгресса (ЕЕК), всеобщий страх и паника вызвали из глубин общественного сознания почти первобытные стремления найти виновников в происходящем, породили теории заговора и многие другие проявления ненависти и ксенофобии. В такой обстановке рост антисемитизма вновь приобрёл взрывной характер.
Как именно необходимо бороться с нетерпимостью – вопрос сложный, и ответа простого на него нет. По мнению Вячеслава Кантора, борьба эта прежде всего идеологическая, и хотя меры безопасности и усиление охраны имеют свою неоспоримую важность, полагаться только на силовые методы нельзя. Во-первых, они не дадут долгосрочного эффекта. Во-вторых, сами эти меры тоже ведут к росту напряжённости и неуверенности в обществе. Сам Моше Кантор на протяжении многих лет остаётся сторонником так называемой «мягкой силы» - законодательных и нормативных изменений, которые сделали бы само распространение нетерпимости в обществе невозможным. Помимо этого, изменения нужны и в те законодательные нормы, на которые можно опереться в борьбе с антисемитизмом, чтобы дать участникам этой борьбы необходимые инструменты, считает Кантор. Принятие единого определения антисемитизма стало первым шагом на этом пути. Важным, но пока лишь первым, говорит Моше Кантор.
Определить врага
В 2021 году единое определение антисемитизма отметило своеобразный юбилей – пять лет с того момента, как на суд общественности и представителей власти его вынесли эксперты Международного альянса защиты памяти Холокоста или IHRA. Вячеслав Моше Кантор оказался в числе тех экспертов, что на всех уровнях и всеми способами продвигали официальное принятие этого определения. В 2016 году Великобритания первой из стран Европы последовала этому совету, определение стало частью нормативов и инструктажа для судебных и правоохранительных органов, а также началась работа по внедрению его в законодательство. Вячеслав Моше Кантор этот шаг не только приветствовал, но и призвал остальные страны последовать британскому примеру.
К тому времени уровень антисемитизма уже вызывал немало тревог, и, комментируя данные о его росте в 2015 году, Моше Кантор отдельно подчеркнул значимость единого определения, до сих пор отсутствовавшего в правоприменительной практике даже в тех сферах, что призваны с антисемитизмом бороться. Суды, полиция, правоохранители – все эти инстанции не имели «единого знаменателя» относительно того, что именно расценивать как антисемитизм и в каких проявлениях ненависти он явно прослеживается. Казалось бы, отмечает Вячеслав Моше Кантор, расхожая истина – чтобы победить врага, его сначала нужно узнать и определить. Однако в отношении антисемитизма ситуация была не такова. По сути в каждом отдельном случае антисемитизм определялся заново, и нередко это делали те, кого в нём обвиняли – разумеется, искажая и интерпретируя его так, чтобы остаться невиновными. Таким образом определение нетерпимости давали не жертвы притеснения, а те, кто в нём виновен, и ситуацию эту иначе как абсурдной было и не назвать, отмечал Кантор. Определение, предложенное IHRA, раз и навсегда предлагало стандарт того, что считать антисемитизмом, и, что важно, в его разработке принимали участие представители еврейского сообщества.
Примечательно, что как раз прошедший на тот момент 2015 год особенно остро поставил вопросы того, что считать антисемитизмом, ведь в общественном и информационном пространстве он начал принимать новые формы. Вячеслав Моше Кантор, подводя итоги года, отметил и тенденцию к институцианализации антисемитизма – он встраивался в систему, становился всё более частым явлением в СМИ и на политических трибунах. В такой ситуации чёткое, не терпящее манипуляций и искажений определение, оказалось более чем кстати.
С тех пор вопрос официального утверждения определения на самом высоком уровне Вячеслав Кантор поднимал с завидной регулярностью. В частности, эта тема стала одной из ключевых в его выступлении на Дне жертв Холокоста в январе 2017 года в Европарламенте. Отвергал Моше Кантор и ту критику, что нередко поступала в адрес определения касательно его, якобы, излишней строгости и жёсткости. По мнению Кантора, таковым оно и должно было быть, при этом какую-либо угрозу даже в таком жёстком виде оно может представлять только для самих антисемитам. Отмечал Вячеслав Кантор и моральную сторону вопроса принятия определения: со стороны властей, подчёркивал Кантор, это было бы важным сигналом о том, что проблемы еврейского сообщества услышаны властями, и что для их решения принимаются реальные шаги.
Изменяющаяся угроза
Судебная практика относительно дел, касающихся антисемитских преступлений, действительно не раз демонстрировала прецеденты, заставляющие верить в необходимость чёткого определения антисемитизма. Сам Вячеслав Моше Кантор в своё время резко раскритиковал случай в городке Вупперталь, где поджигатели синагоги не были признаны антисемитами, а мотивы их в ходе суда признали желанием выразить недовольство политикой Израиля. По мнению Кантора, подобные решения суда не только абсурдны сами по себе, но и создают опасные примеры, которому могут последовать другие злоумышленники: получается, достаточно выразить своё несогласие с политикой Израиля, и вот уже нападения на евреев и их учреждения не считаются антисемитизмом?
К слову, сам факт «оправдания» антисемитских преступлений критикой Израиля не так уж редок, и Вячеслав Моше Кантор сам не раз выступал за то, чтобы перестать прикрывать ненависть к евреям недовольством страной, в которой они могут даже не жить и не иметь никакого отношения к её политике. Самыми яркими остаются примеры, когда при повышении градуса накала отношений между Израилем и Палестиной неизменно вызывает всплеск нападений на евреев по всему миру, особенно в Европе, где сами евреи являются полноправными гражданами и точно не имеют отношения к ситуации за тысячи километров от них.
Подобные события Вячеслав Кантор также относит к антисемитским инцидентам, отмечая, что такая форма антисемитизма имеет место быть и носит название антисионизма – в этом случае все евреи рассматриваются как виновные в любых действиях государства Израиль, а сама страна представляется этаким «коллективным евреем». По мнению Кантора, которое разделяют многие эксперты, антисионизм нередко выступает ширмой для антисемитизма – те, кто желает причинять вред евреям и их собственности, испытывает к ним ненависть, просто использует какие-то действия Израиля или сам факт его существования как повод и оправдание. Однако споры относительно того, считать ли антисионизм формой антисемитизма, велись и продолжают вестись до сих пор. Единое определение антисионизм в себя включает, и Вячеслав Моше Кантор считает это одним из важных преимуществ определения, которое наконец способно поставить в этих спорах точку.
Другим неоспоримым преимуществом единого определения является его универсальность, которая бы устранила разночтения понятия антисемитизма не только в разных инстанциях, но и в разных странах, дав шанс государствам выступать против нетерпимости единым фронтом, говоря при этом на одном языке.
Что касается единого фронта, то необходимость этого становится всё очевиднее по мере того, как антисемитизм по всему миру приобретает всё более угрожающие масштабы. Ещё в 2018 году, выступая на конференции стран-участниц ОБСЕ, Вячеслав Кантор подчеркнул необходимость объединения и координации усилий всей Европы, чтобы дать достойный отпор антисемитизму, и принятие единого определения, общего для всех, стало бы важным шагом в этой борьбе. Антисемитизм, по данным исследований, остаётся ведущим мотивом преступлений среди всех правонарушений, спровоцированных ненавистью, отмечает Кантор. И в этом смысле он является угрозой не для одних лишь евреев, но ставит под удар стабильность всего общества и «поддерживает» нетерпимость как таковую, создавая для неё подходящую атмосферу для распространения.
Шаг к принятию и пониманию
На уровне Европы единое определение антисемитизма получило официальное одобрение в 2017 году решением депутатов Европейского парламента. Вячеслав Моше Кантор назвал это решение законодателей важным с исторической точки зрения, а также отметил ту важность, что сам факт этого принятия имел для настроений в еврейской среде, уже начинавшей терять веру в то, что власти заняты их заботами.
Впрочем, несмотря на сам факт принятия определения, до его реального использования и широкого распространения ещё предстояло сделать очень многое. Противники жёстких формулировок тоже не отступили, и попытки переписать или сократить определение предпринимались не раз. Нередко принятие определения оставалось номинальным, на практике его использовали далеко не все, что тоже значительно снижало эффективность этого инструмента и не приносило желанных плодов, на которые рассчитывали эксперты, в том числе и сам Вячеслав Кантор.
Глобальная пандемия ускорила процесс, продемонстрировав всему миру, насколько глубоко укоренена в обществе нетерпимость в целом и антисемитизм в частности. Резкий его всплеск подтолкнул Европу к актуализации своего официального плана по борьбе с антисемитизмом, вплоть до принятия в конце года беспрецедентного документа – первой для Европы полноценной стратегии противостояния антисемитизму, где норма принятия единого определения заняла своё важное место.
Были предприняты и важные шаги по максимальному внедрению определения в практику – Еврокомиссия опубликовала полноценное руководство по его использованию, рассчитывая подтолкнуть государственные и общественные институты к тому, чтобы внедрять определение в свою деятельность и опираться на него. Моше Кантор поддержал публикацию руководства, особенно на фоне тех сложностей, с которыми столкнулось общество в период пандемии. Страхи и неуверенность в будущем, подъём нетерпимых и радикальных настроений – в такой ситуации любое эффективное и практическое руководство к действию особенно необходимо.
Самым важным и, в перспективе, значимым Кантор посчитал включение в опубликованное руководство практических примеров и опыта использования определения антисемитизма в правоохранительной сфере, а также в сфере государственного управления. Госслужащие, полиция, суды и прочие сферы институтов власти, подчеркнул Вячеслав Моше Кантор, нередко нуждаются в подробных инструкциях от вышестоящих органов для организации собственной деятельности. В этом смысле Кантор приветствовал то, что руководство Еврокомиссии в документе не ограничилось разъяснениями и теорией, приведя максимально доступные примеры из реального опыта – в том числе и того опыта, что накопили сами еврейские общины за печальные годы противостояния нетерпимости в отношении них.
Итоги пятилетия
К середине 2021 года, когда определение IHRA отмечало свой своеобразный юбилей, эксперты Центра Кантора представили список из более чем четырёх сотен организаций, правительств, ведомств, структур и компаний, которые уже приняли в работу единое определение антисемитизма. Среди государств отметились такие ведущие страны, как США, Канада, Германия, Великобритания и другие, к ним присоединились и религиозные организации, и даже спортивные клубы, в том числе и футбольные, где проблема антисемитизма в среде фанатов тоже представляет собой серьёзную угрозу.
Вячеслав Моше Кантор, комментируя столь внушительный список, назвал его значимым достижением, которым по праву можно гордиться – ведь столь масштабное собрание организаций и ведомств удалось собрать всего за пять лет. Однако при этом Кантор признал, что сам факт принятия определения хоть и является важным шагом, но остаётся именно этим – всего лишь шагом, из числа самых первых, к действительному перелому ситуации с антисемитизмом. Сегодня международное общество переживает одну из самых крупных его волн, отметил Вячеслав Кантор, и особенно очевидно это становится в информационной среде, в интернете, куда ограничительные мероприятия пандемии «загнали» практически всю социальную и общественную жизнь. Свою роль сыграли и новые всплески насилия на европейских улицах, спровоцированные очередным обострением ситуации на Ближнем Востоке. Как отметил Кантор, антисемиты на самом деле не делают никаких различий между евреями и разными способами проявления ненависти по отношению к ним, а значит и определение антисемитизма не должно делать таких различий и исключать какие-то его проявления из себя. Сам же факт того, что определение IHRA подвергалось и продолжает подвергаться критике и нападкам, Кантор считает лишним подтверждением его точности и правдивости. Главное же, что на международном уровне теперь существует некий общепризнанный стандарт того, что такое антисемитизм и что им считать.
Что же касается дальнейших шагов в борьбе с антисемитизмом, то Вячеслав Моше Кантор видит необходимость конкретных предложений по многим направлениям. Антисемитизм необходимо изучать и постоянно мониторить, следить за его уровнем и новыми способами проявления, что, по мнению Вячеслава Кантора, требует совместной работы многих государственных органов и ведомств, от правоохранительных до образовательных. Не менее важной остаётся и вопрос непосредственной безопасности евреев, а также помощи тем, кто уже пострадал от притеснений или, в худшем случае, физического насилия на почве антисемитизма. Здесь определение тоже играет свою роль, ведь, как подчеркнул Кантор, оно может и должно использоваться при дополнительной подготовке и инструктаже сотрудников полиции, обеспечения охраны, членов групп чрезвычайного реагирования и так далее.
Однако борьба с антисемитизмом на местах – это тоже лишь небольшие шаги к победе, отмечает Моше Кантор. Большие усилия, внимательность и бдительность необходимо проявлять на международном уровне, и здесь Кантор возлагает серьёзную ответственность на официальные власти. Как отметил Вячеслав Кантор, в международных отношениях тема антисемитизма не должна замалчиваться, и в отношениях между странами, международными организациями и объединениями борьба с дезинформацией, антисемитской агрессией и пропагандой нетерпимости должна занять ключевое место.