В понедельник, 28 марта, в Оренбурге, по адресу Комсомольская, 33, открылась выставка, посвященная памяти художницы Кати Шамиловой.
- Идея выставки появилась, когда Катя еще была жива, - говорит ее мама, Елена Константиновна Галузина. - Она сама писала в соцсетях о том, как надеется однажды организовать свою выставку. Видите, как получилось… Ей было 31. Ровно год назад Кати не стало. Она всегда переживала, что рисует мало и недостаточно: сначала много сил отнимала учеба, потом – работа.
Елена Константиновна профессионально далека от искусства – она адвокат. Но мировоззрение и творчество дочери многое изменили в ее жизни, повлияли на круг общения… «Я – мама художника», - говорит она, и в этих словах звучат и гордость, и непреходящее удивление.
С концепцией выставки ей помогли друзья из Питера – Алина Волошина, искусствовед, кандидат наук и театральный художник – хорошо знала Катю. Основой стала идея присутствия художницы, сохранение мира Кати, ее любви к жизни. На входе – в объемных буквах, в распечатанных плакатах и обращении к зрителям – сохранен почерк автора. Несмотря на то, что художница писала много портретов, их решили не выставлять, сделав исключение лишь для одного: портрета Веры, ее дочки. На нем дата: 21 января 2021 года.
- Буквально в этот день мы узнали, что метастазы пошли дальше и лечение не помогло. 2 месяца спустя ее не стало, - говорит Елена Константиновна.
На первом этаже выставлены постеры «с рукой». Так Катя обычно присылала маме и выкладывала в соцсети фото своих работ из поездок.
А поездок было много. Сначала – через турагентства, потом – уже в самостоятельном плавании. Катя любила импрессионистов и прекрасно знала их историю. Высоко ставила творчество Сезанна и Писсаро. Могла очень долго рассматривать их работы, и говорила: «гениальная композиция. Убери хоть одно яблоко, и все рассыплется». В Лондоне и Америке знакомилась вживую с направлением поп-арт и современного искусства. Многие работы Катя дарила, их привезли на выставку нынешние владельцы.
- Катя была очень маленькая, просто Дюймовочка, - вспоминает её мама. Такая трогательная, очень спокойная. В какую бы компанию ее ни приводила – она всегда придумывала для детей усидчивые внимательные игры, умела вовлечь, всегда пыталась всех примирить. При таком спокойствии Катя очень быстро заводила друзей. Они были у нее по всему миру. Когда понадобилась помощь, они сделали несколько видео, чтобы собрать деньги на лечение. Присылали их из Вены, Прованса, Дублина…
Лечение началось в России. Диагноз был понятен сразу, но, к сожалению, не удалось сразу установить степень агрессивности лимфомы. Как выяснилось, крайняя… Уже в период консультирования в Германии стало ясно: болезнь перешла в стадию резистентности. Сумма экспериментального лечения, озвученная западными врачами, стала настоящим шоком: 450 000 евро. И не меньшим потрясением стала отзывчивость людей, к которым мать и дочь обратились за помощью. 21 января они прилетели в Кёльн, 25 февраля была собрана и переведена на счет клиники вся сумма. К сожалению, биоинженерия оказалась бессильна: после 10 жестких курсов химиотерапии и 20 облучений клетки Кати были мертвы.
Елена Константиновна крутит в руках миниатюрный пенал для акварели с фляжкой для воды и кисточкой – как раз для женской сумочки. Катя возила его с собой по всему миру, и даже взяла в больницу. Вместе с остальными вещами пару месяцев спустя его забрала мама:
- Знаете, ее сразу увидели в художке преподаватели. Она там училась с первого класса. Машины тогда у нас не было, она сама добиралась на автобусе все годы обучения, 3-4 раза в неделю. У детей в палитре было 6 цветов. А у Кати – столько света… И персиковый, и самый нежный розовый, - говорит она.
Рисование и акварель были для Кати хобби. Профессионально она занималась дизайном и графикой. Хотя – однажды ей заплатили за рисунок. На берегу Рейна в Кельне выступали музыканты, которых запечатлела художница. Они же купили акварель за 20 евро.
- Мы потом смеялись – вот, появился шанс «отбить» поездку, - говорит мама художника.
Несмотря на весь ужас своего положения, Катя не унывала в больнице и шутила, что наконец-то у нее появилось достаточно времени для рисования.