Автор Алекс Ашер
Несколько дней назад кто-то спросил меня, как на практике учреждения должны пытаться предвидеть рыночный спрос при разработке новых курсов. Поскольку это то, что мы в HESA Towers делаем для ряда клиентов, я подумал, что из ответа на этот вопрос получится неплохой блог. Итак, приступим:
Первое, что нужно понять, это то, какой рынок вы хотите удовлетворить. С одной стороны, все преклоняются перед тем, «чего хочет рынок труда», потому что каждый хочет, чтобы его считали хорошим общественным деятелем. Проблема здесь в том, что 1) никто не знает, чего «рынок труда хочет» на период более чем через 6 месяцев, и 2) «рынок труда» не платит за обучение: платят студенты. И то, что хотят студенты, не совсем совпадает с тем, чего хотят работодатели. Таким образом, прослушивание рыночных сигналов — это баланс между прослушиванием двух разных наборов сигналов.
Есть способы прослушать оба сигнала. Начнем со студенческой стороны. Один из способов — попытаться опросить учащихся об их представлениях о том, что могло бы их заинтересовать в послешкольном образовании: это, к сожалению, довольно сложно, потому что 16-17-летние, как правило, не включаются в большие панели опроса населения. которые являются основой современной индустрии опросов. Вы можете попробовать проводить фокус-группы, но это, вероятно, работает только для очень специфических программ с определенным направлением (например, школы изящных искусств). Обычно то, что вы делаете, — это сканирование горизонта: какие новые программы вводят другие учреждения, как идет на них зачисление и т. д.? Если вам повезет, вы уловите тенденцию, происходящую в других частях страны или в США, раньше, чем кто-либо другой на этом поле, и вы станете известны как местный лидер в этой области (в последние год или два менеджмент киберспорта был такой программой).
Это если вы хотите создать новые программы: если вы хотите обновить старые, разумным будет спросить выпускников, что они думают о программе, что они ценят больше всего, что меньше всего используют, какие навыки они приобрели, что теперь желают, чтобы у них было то, чего они не получили во время программы. Это должно быть обычной практикой для продления программы, но вы будете удивлены тем, как мало программ делают это систематически.
А как насчет рынка труда? Что ж, есть несколько способов, по крайней мере, попытаться выяснить, что может понадобиться. Вы можете поговорить с работодателями о том, как, по их мнению, будет развиваться их бизнес и какие навыки они будут нанимать через 2-5 лет. Проблема в том, что: а) предприятия, как правило, понятия не имеют, какими будут условия ведения бизнеса через 2–5 лет, и б) даже в этом случае вы часто получаете ответ: «Нам нужно больше X», где X — это инженеры, медсестры и т. д. , не обязательно в состоянии сказать вам, какие специальности необходимы. Действительно, я думаю, что в большинстве случаев работодатели не заботятся о специальностях — им нужны люди, которые могут приспосабливаться и адаптироваться к разного рода проблемам и условиям, что подразумевает меньшее количество специализаций с более универсальными навыками, но, по крайней мере, в университетах это сложнее проектировать как программу.
(Небольшой косвенный вопрос: кто-то мудрый однажды заметил, что в мире навыков существует этот странный треугольник, где университеты и колледжи говорят о степенях/дипломах, правительства говорят о рабочих местах, а предприятия говорят о задачах или работе, и все они думают, что они говорят об одном и том же, но это не так. Послешкольное образование в целом, вероятно, было бы лучше делать через меньшее сопоставление программ и степеней/дипломов с задачами, потому что это игра в наперстки, но делать больше, чтобы попытаться сориентировать результаты навыков в пределах степеней/дипломов к соответствующим задачам. Но, возможно, это только моя точка зрения.)
Это два других способа взглянуть на спрос на рынке труда. Во-первых, следует рассмотреть различные типы государственных прогнозов рынка труда (например, система COPS правительства Канады или ее провинциальные эквиваленты), но они могут быть несколько ненадежными, и опять же профессии и степени не очень легко сопоставляются друг с другом. И второе — посмотреть на изменение профилей навыков в рамках определенных профессий, используя такую программу, как Burning Glass.
Это не самый плохой способ (в прошлом мы использовали Burning Glass), но с точки зрения высшего образования его канадская база данных может многое рассказать вам об изменениях спроса на навыки в рамках профессиональных категорий с течением времени, что в основном дает представление о том, что гораздо больше вакансий в наши дни имеют какой-то компонент программирования / анализа данных, но очень мало, если вы пытаетесь посмотреть на изменения с течением времени для недавних выпускников, потому что очень немногие канадские объявления о работе указывают 0-2 года опыта в объявлениях о работе. По сути, Burning Glass дает вам представление о том, что финансовая индустрия ищет с точки зрения навыков. У неё просто не так много данных, чтобы посмотреть на изменения в том, что она ищет среди новых выпускников, потому что её выборка недостаточно хороша. Лучше, чем ничего, но точно не панацея.
(Опять же, отступление: когда компании спрашивают, с какими навыками они нанимают сотрудников, они дадут вам очень точные ответы о навыках. Но под этим термином они подразумевают, главным образом, навыки, возникающие из опыта, а не навыки, полученные в ходе учебной программы. Таким образом, когда компании говорят о разрыве в навыках, они не говорят о проблемах с недавними выпускниками, они говорят о том, что кадровый резерв десятилетней давности был недостаточно широк. Это проблема не решается через быстрое расширение послешкольного обучения программированию.)
Последний вопрос, который возникает при размышлении о спросе — независимо от того, говорим ли мы о студентах или о рынке труда, — это установленные географические границы. В больших городах это не является серьезной проблемой — по крайней мере, в Канаде большинство учащихся в школах больших городов либо сами из указанного большого города, либо намереваются остаться там после этого, поэтому достаточно просто посмотреть на окружающие 30 км или около того. Но это проблема в местах, которые принимают студентов из больших городов, а также отправляют студентов обратно в большие города. Возьмем совершенно наугад пример, скажем... Лаврентийский университет.
Этому университету действительно нужно обратить внимание на студенческий спрос, потому что количество заявлений и набор студентов сократились примерно на 40% по сравнению с тем, что было несколько лет назад. Но откуда они возьмут этих студентов? Не университет Садбери: большие потери в количестве студентов за последние пару лет, я совершенно уверен, связаны с GTA и Оттавой.
Точно так же университет Садбери не был местом долгосрочного назначения для многих его выпускников — примерно половина, если мне не изменяет память, предпочитала уезжать из лагеря в Оттаву или GTA.
Итак, думая о «рынках», имеет ли смысл для Лаврентийского университета сосредоточиться на том, что происходит в GTA или в Садбери? Я предполагаю, что исключительное внимание к последним, а в частности к действительно узким специальностям, таким как «майнинг», — это путь к долгосрочной неактуальности с точки зрения программ бакалавриата (хотя это может быть другая история, если мы говорим о магистратуре и исследовательской программе). На самом деле здесь нет правильного или неправильного ответа, но нужно осознавать последствия перекашивания в ту или иную сторону.
В любом случае, это основы попытки не отставать от рыночного спроса. Это не наука, ни в коем случае. А как искусство, я бы сказал, оно серьезно сдерживается академическим консерватизмом; более конкретно, пренебрежение в некоторых кругах ко всему, что исследует мир через призму, отличную от линз существующих академических дисциплин. Но это разговор для другого раза.