- Как ты стала ведьмой? - часто спрашивали приятели и клиенты Алику, ожидая, что она расскажет какую-то занимательную историю в жанре фэнтези с участием черного кота-фамильяра, бабушки-ведуньи, которая обучала ее собирать травы при свете луны, а потом с торжественным пафосом передала свой ведьминский дар, папой-шаманом и мамой-феей. Поведает, что с первого дня жизни она общалась с духами, лечила наложением рук и предсказывала будущее.
К сожалению, так бывает лишь в не слишком качественных книгах и фильмах. Но точно сказать: "вот с этого момента я стала ведьмой" - и указать день час и минуту Алика не могла. Магия всегда текла по ее телу вместе с кровью. Поэтому стоит начать с начала.
Вернемся в тот день, когда одна уже немолодая библиотекарша, плетясь домой с работы, попросила у неба чего-нибудь тако-о-о-го. Ее просьба так абстрактно и звучала: "чего-нибудь тако-о-о-го, тако-о-о-го!" - молила женщина, глядя на лазурную высь, в надежде, что мудрые небеса сами разгадают, что сможет скрасить ее бесцветную жизнь, дать ощущение давно забытой радости.
На следующей неделе женщина забеременела, вопреки диагнозам врачей, ставившим ей бесплодие. Увидев две полоски, мать Алики занервничала: какой ребенок, помилуйте! Вы зарплату у библиотекарей видели? Самой-то едва хватает! Потенциальный отец сбежал, как только женщина показала ему тест, и библиотекарша решила сделать аборт. Алику спасла врачиха, пристально посмотревшая ее матери в глаза:
-Вы уверены? Вам уже за сорок, понимаете, что это последний шанс родить ребенка?
Та и подумала: другие же как-то поднимают детей. Чем она хуже? Вспомнила, ей всегда нравилось возиться с малышами, учить их чему-то новому. И организацию праздников в библиотеке, если там были маленькие детки, всегда брала на себя. Вообще - просила чудо, вот - получай!
В положенный срок, родилась дочка. Малышку назвали Аликой. Почему так? Библиотекарша сама не знала. Красиво. С первых лет жизни вместо "Мой до Дыра" и "Мухи Цокатухи", подкованная в литературе мама зачем-то читала девочке Гете, Байрона и Шекспира.
Что из этого ребенок понял - не ясно, но в четыре года Алика написала первое стихотворение, в пять начала ходить за воспитательницей и задавать ей каверзные вопросы. О, если бы это были обычные детские "почемучки" из серии: "почему машина едет" и "почему тетя злится?". Ее интересовало: есть ли Бог? Правда ли, что птицы - это души умерших? А деревья живые? У них есть душа?
Любому человеку эти вопросы дошкольницы взорвали бы мозг. Но флегматичная воспитательница привыкла ко всему. Ее было сложно чем-нибудь удивить.
Против философских бесед с не по годам развитой девочкой воспитательница ничего не имела. Ее настораживало лишь то, что Алика не может завести друзей. Не то чтобы ее не брали, просто изготовление куличиков и избиение крапивы палками девочку не слишком интересовало. Она в основном играла одна. Странная девочка.
В шести годам у Алики появился первый друг со сложно выговариваемым именем, которое ее мама почему-то никак не могла запомнить. Девочка была от него в восторге. Игры, которые придумывал этот друг, были гораздо интереснее тех, в которых играли обычные дети. Он научил Алику разговаривать с деревьями, обниматься с ветром, слушать землю. А также есть цветы "собачки" и однажды подговорил убежать с прогулки и отправиться на исследование окрестностей. Алика вернулась к обеду чумазая и безумно довольная.
Девочка рассказывала маме об этом друге взахлеб, без перерыва и вся будто оживлялась, становилась совсем похожей на нормальную дошкольницу. Библиотекарша радовалась, что дочка нашла себе приятеля с таким богатым воображением и однажды не без гордостью передала рассказы дочери воспитательнице. Женщина побледнела и схватилась за сердце:
-У нас в садике такого мальчика никогда не было и нет.
Так Алика впервые очутилась у дяди-психиатра. Дядя ей не понравился. Он был толстым, с приторно-сладким голоском. С преувеличенным интересом расспрашивал ее о душах-птицах и о других детках в садике, а сам пристально рассматривал девочку, словно диковинную зверушку.
Наконец попросил нарисовать странного друга. Мельком взглянув на портрет, психиатр зевнул:
- Все нормально. Обычный синдром Карлсона, такое бывает у детей от трех до восьми лет. У вашей дочки проблемы с социализацией. Помогите ей найти друзей, на худой случай - заведите котенка. И все будет хорошо.
Мама облегченно перевела дух, обняла дочку. А девочка с обреченностью поняла: мама ей не верит. Тогда она еще пыталась что-то объяснить, что-то доказать.
-Мой друг - настоящий! - плакала Алика весь вечер, - он - не придуманный. Просто ты его не видишь!
-Конечно, доченька, - соглашалась мама. Врач рекомендовал ей не спорить с дочкой, не запрещать ей фантазировать и не считать ее ненормальной. Но слишком отчаянными были слезы девочки, когда она твердила, что друг действительно существует. Слишком правдоподобны аргументы: он сказал, что воспитательница Зинаида Петровна подвернула ногу, так и оказалось. Откуда бы я это узнала, если до этого три дня не была в садике? Когда вышла, воспитательницу уже подменяла нянечка тетя Клава!
***
После этого эпизода Алика стала совсем скрытной, что не прибавило ей харизмы в общение со сверстниками. Она рассказывала маме только то, что та хотела услышать. Это было не слишком сложно.
К семи годам девочка научилась превосходно врать, поэтому мама искренне верила в то, что у Алики куча друзей, некоторые мальчики даже признаются ей в неземной любви, что после школы она идет в гости к подружкам, а вовсе не сидит на скамеечке в парке одна. Хорошие оценки каким-то непостижимым для Алики образом служили подтверждением ее рассказов. Мама со спокойной душой вновь погрязла в библиотечной рутине, время от времени щеголяя смышленой дочкой на интеллектуальных праздниках.
Большую часть времени девочка проводила за книгами. Она по-прежнему не очень понимала, о чем разговаривать со сверстниками - мода, музыка и мальчики девочку не слишком интересовали. Ее молчаливость списывали на высокомерие и сторонились ее в ответ.
Пока однажды один мальчик из класса - Андрей не начал провожать девочку до дома и носить её сумку. Мальчик расспрашивал Алику о ее жизни, внимательно слушал про маму-библиотекаршу и книги. На миг ей показалось, ему действительно интересны ее теории о том, что и деревья, и ветер, и сама земля - все в этом мире живое! Неожиданную дружбу девочка воспринимала как Дар. Больше всего на свете Алика боялась, что это окажется каким-то недоразумением. Моргнет - и окажется, что Андрей ей привиделся! Нет, вроде рука плотная, теплая, и если поморгать, не исчезает. Может, тогда он ошибся, и принимает ее за какую-то другую девочку? Не может же такой замечательный мальчик вот так запросто с ней дружить!
...К несчастью, у Андрея были светлые волосы, светлые глаза, подернутые романтической голубоватой дымкой, похожей на утренний туман над морем. Он играл на гитаре, отличался добрым нравом. Андрей помогал всем вокруг с домашней работой, таскал кучу запасных ластиков, ручек и карандашей, которыми с удовольствием делился с менее собранными одноклассниками и одноклассниками. В него были влюблены все девчонки. Иногда ради помощи местного рыцаря одноклассницы забывали вещи специально. Маленький мужчина смотрел на их уловки снисходительно, девочки, что с них взять! Каждая млела и надеялась, что однажды Андрейчик, так между собой, паренька называли, обратит на нее внимания. Андрей стал первым другом Алики, не считая детскую галлюцинацию.
Что он нашел в отстраненной, дичащейся всего девочке, ведьме было не понятно до сих пор.
И без того не любившие Алику мистически настроенные одноклассницы тоже долго думали над этим вопросом. Они начитались второсортного фентези и решили, что секрет прост: паренька эта скрытная дрянь приворожила. До Алики доходили такие слухи, но она лишь смеялась, ну кто в такое поверит всерьез? А если поверят, что они сделают?
...Не могла же она предугадать, что три самых отвязных девахи подкараулят ее после школы натянут темную шапку на голову и повалят на землю.
- Сейчас ты получишь, тварь, - раздался голос, Зои, старосты класса, - Будешь знать, как отбивать наших парней!
Решение пришло к ней до того, как они успели нанести первый удар. Будто озарение. Вспышка.
— Вы правы, я ведьма, - извиваясь, как змея прошипела Алика. И начала цитировать стихотворение о любви древнего поэта Катулла. Этот шедевр выучила с ней мама, когда Алика еще ходила в детский садик. Той казалось забавным, что на детском утреннике, все будут читать стишки о елочках и зайчиках, а ее дочка - один из величайших образцов древнеримской поэзии в оригинале.
- Ille mi par esse deo videtur, ille, si fas est, superare divos, - выразительно читала Алика, делая страшные пасы руками, - Qui sedens adversus identidem te spectat et audit.
(Кажется мне, что ты богам подобна, кажется мне, что ты даже выше богов, всякий, кто сидит напротив тебя, трепещет, видя тебя и слыша тебя). Латынь произвела на малолетних дур сильное впечатление. Они сбежали, недослушав даже первое четверостишье о сильном возвышенном чувстве поэта. "Вот шо значит, сила слова", - подумала, Алика поднимаясь. В последствие Катулл еще не раз спасал ей жизнь.
На следующий день у одной из дур заболели родители (в то время буйствовал грипп и родители болели практически у всех), другая оступилась и упала с лестницы, третья...что произошло с третьей Алика уже не помнила.
В тот же вечер девочка порадовала мать желанием продолжить изучение латыни. За неделю в арсенале Алики были еще пара стишков и длинная речь Цицерона против Катиллины. Главная зачинщица "темной" староста Зоя попыталась настроить класс против Алики, объявить "ведьме" бойкот, угрожала, что пойдет к директору. Алика разумно заметила, что старосте тогда тоже придется многое объяснить: почему, к примеру, Алика лежала на земле, и ей на глаза надвинули темную шапку? Зачем три девочки окружили ее?
Однажды будущая ведьма задержалась во время дежурства после уроков, а когда вошла в раздевалку, увидела, что ее куртка изрезана ножом. Алика не стала ждать "продолжения банкета". Алика видела, что случилось Лизой Ивановой, которая чем-то не угодила Зое до этого. После урока физкультуры ее заперли в женской раздевалке и остригли пышные русые волосы. Как ни пыталась Алика вывести Лизу на откровенность и предложить противостоять отмороженным одноклассницам вместе, та лишь жалась и твердила, что остригла себе волосы сама, хотя вся школа знала, что это не так. "С собой я так поступить не позволю, - решила Алика, сжимая руки в кулак, - Не-поз-во-лю!"
В арсенале Зои было умение подлизываться к учителям, репутация "хорошей девочки" и поддержка двух подпевал. У Алики - смутные слухи о том, что она умеет магичить и мозги. Не зря психологи всегда считали ее не по годам развитой девочкой. Злодейский план созрел за один вечер.
На следующий день на переменке при всех одноклассниках Алика вручила Зое вафельный тортик в знак перемирия и сообщила, что если та не прекратит, проклятье, наложенное Аликой, активируется и падет на весь Зоин род вплоть до седьмого калена. Чтобы не быть голословной, Алика вычитала в журнале, где Зоя живет и щедро насовала ей под порог и в почтовый ящик жареную соль, иголки и землю. Она видела такие "подклады" в фильмах про экстрасенсов. До последнего момента девочка не считала, что делает что-то плохое. Да выглядело жутко, но вреда от ее креатива было ноль, если не считать легкого испуга. По сравнению с одноклассницами, решившими избить ее за школой, Алика чувствовала себя практически ангелом.
На следующее утро класс встретил самопровозглашенную "ведьму" гробовой тишиной. Алику больше не трогали - от нее шарахались как от прокаженной. С ней никто не хотел садиться за одну парту. Даже Андрей.
-Знаешь, - сказал единственный друг, - я думал, что ты добрая, думал, ты милая! Да я почти влюбился, а ты...ты... бесноватая! - на его благородном личике появилось такое отвращение, такой испуг, будто Алика только что собственноручно придушила котенка.
Девочка плакала всю ночь, до тех пор пока за окном не забрезжил розовато-рыжий рассвет. Кажется, она понимала, почему ведьмам никогда не везло в любви. Она победила, но эта победа, как и многие последующие "лавры" почему-то оставляла привкус горечи на губах. Слава черной-пречерной колдуньи закрепилась за ней окончательно.
