Солнце душило, солнце захлёбывалось в своих лучах, словно вознамерясь испепелить нас, не оставить и следа от того бренного пребывания, что мы пытались облагородить, объяснить декадентством, будто и не было до нас ни Ходасевича, ни Поплавского, ни Бродского, никого другого.
- Это зря мы не взяли грушу. Портвейн непременно нужно вкушать с грушей.
- Но портвейн закончился.
- Да и груши у нас не было.
Начали считать мелочь, но это оказались сущие пустяки. Муза ёрничала, не поддавалась, косилась, тонула в бескрайней реке.
- Я написал стихотворение, но я его не покажу, оно не закончено. Уж два года как я не могу его закончить. Нет путёвой рифмы на слово "пластик".
Мимо проходят люди, слегка искривляя ноги от нестерпимо нагретого солнцем песка. Невозможно так просто ступать по раскалённой зыбучей поверхности, чтобы не оступиться, поджимая под себя ступни, выворачивая их.
Бесконечная гладь раскинувшейся дали крадёт мысли, заставляя концентрироваться на одной точке, опустошая воображение, наполнив его лишь чувством нестерпимой духоты, какого-то жжёного ада, выжигая нашу и без того выцветшую одежду и уже почти бесцветные волосы. Уже три месяца как отключили воду в доме и вместо ванны приходится ходить сюда, вновь и вновь погружаться в мутную реку среди таких же людей, презревших предписания эпидемстанций.
Никакой работы и дальнейшего будущего, мы здесь и сейчас, и вряд ли чем-то можно оправдать то, что мы просто таем под палящим солнцем, а музы, усмехаясь, так же смотрят на нас, плавятся и делают вид, что тот танец, который так нам привычен, в силах даровать вдохновение, то самое, в чём мы так нуждались тогда, и о чём уже не думаем сейчас. Сейчас мы просто катимся, плывём по течению, каждый на своей скорости, и каждый к своему берегу, но никто ещё не знает, к какому, и где он окажется завтра или через час, и, в сущности, это неважно, как и никогда не был важен результат всей этой системы, важен процесс, а уж в этом мы знали толк. Да, знали больше, чем кто-либо до нас. Оттого, что никто не притворялся, и не думал о том, как бы кем-то стать, как-то состояться, что-то из себя представлять. В таком мы были мастаки, и сейчас остаёмся, только вот раньше это нас радовало, а теперь удручает, вот и вся разница. Вот это и называется взросление, или, если угодно, старение. Carpe diem!