Историю, о которой я хочу рассказать, я изложу от первого лица, потому что она меня настолько захватила, настолько погрузила в пучину переживаний, что мне стало казаться, что она произошла именно со мной, а не с тем человеком, который мне её рассказал. Итак, слушайте.
Какое-то время назад я заделался заядлым грибником. Меня увлёк сам процесс поиска грибов, потому что он мне стал заменять медитативные упражнения. Сами посудите: постоянная концентрация внимания и никаких мыслей. Зачем вообще всё это мне надо? Не знаю. От безысходности.
Большую часть своего времени я проводил в глухой деревне Чернухино. Там я ангажировал тёткин домик, где работал, как теперь говорят, фрилансером. Выполнял заказы рекламного характера, делал критические пассажи на новые фильмы и попсу, бросал в стоки футажи, ну и блогерствовал потихоньку. В общем, на жизнь хватало. Хотя, чего греха таить, она у меня не совсем правильно текла… или катилась… короче, не удалась. Мне немногим за сорок и я, как это и положено, в очередной возрастной цикл оглядываюсь назад. И что же я вижу? Я никем не стал, семью не создал, дом не построил и дерево не посадил. Смешно? «Не правда ли, смешно? А он спешил не доспешил…» Это обо мне. Брак был, но неудачный. И, слава богу! Почему глухомань? А всё надоело. Знакомые говорят – хандра и это пройдёт. Другие им вторят: кризис. А я вот думаю: вдали от суеты рано или поздно я приму решение, расставлю приоритеты и начну жить по-новому. Лучше поздно, чем никогда.
Последнее время я сильно уматывался в поисках грибов. Дождей не было и рыжики попадались редко. Дело было к вечеру, я бродил с корзинкой по сосновому бору и медитировал, то есть, искал грибы. В голову навязчиво лезли картинки из прошлого – верный признак того, что я устал и надо закругляться с похождениями. Прошлое вставало стеной уже какой день подряд и мне думалось, что пришло, настало время переоценки своих деяний, а кое-где и время покаяний. Я особо не сопротивлялся таким воспоминаниям, а некоторые эпизоды я просматривал ещё и ещё раз… в сосновом бору.
То ли мне показалось…. Меж соснами мелькнула тень. Я остановился. Тень приобрела очертания. Она была похожа на силуэт человека, но стволы и ветки мешали увидеть его полностью. Я решил пойти на контакт и двинулся в сторону «лесного брата». Я шёл не спеша, посматривая по сторонам в поисках рыжеватых шляпок. На просеку в шагах пятидесяти от меня кто-то вышел. Это была девушка. Она была в куртке и джинсах, с тёмными волосами до плеч. Она шла мне навстречу. «Чудесно, - подумал я, - наверное, к кому-то приехала дочь или сестра, или новая дачница, и решила пойти за грибами. Вот и познакомимся. Но у неё нет корзинки. Она идёт с пустыми руками. Странно». Я стал всматриваться и нашёл, что эту девушку я где-то видел. Да, точно! Она была мне знакома. Я усиленно напрягал память. Чем ближе мы подходили друг к другу, тем всё отчётливее я понимал, что мы знакомы. Стоп! Но ведь это же Надя! Да, Надя! От неожиданности я крикнул: «Надя!» Девушка мне улыбнулась. И теперь у меня не оставалось никаких сомнений – это она. Только она могла улыбаться так по светлому, так открыто и радостно. Но Надя совсем не изменилась. Почему? Прошло столько лет, а она такая же, счастливая и влюблённая шла мне навстречу. Как она меня нашла? Я ускорил шаг весь в предвосхищении встречи. Мне захотелось обнять её. Она тоже спешила ко мне. Невероятно! Мы шли навстречу, но… что это? Расстояние между нами будто не сокращалось. До Нади оставалось каких-нибудь 10-15 метров, но мы не приближались. Надя остановилась, она продолжала улыбаться, но мне показалось, что её улыбка стала печальной. Невольно остановился и я. До меня стало доходить, что здесь происходит что-то ирреальное, мистическое. Я был взволнован, мысли путались, но я знал одно: нужно было сохранять здравый рассудок - в нём спасение. На лес опускались сумерки и они сгущались. Надино лицо постепенно растворялось в их дымовой завесе. Я ещё раз крикнул, я позвал её, но она уже пропала из вида. Я остался один в тёмном лесу, и мне стало одиноко и до боли тоскливо.
Кое-как я добрёл до дома, упал на кровать и отключился. Когда я проснулся, первым делом напряг память. И то, что случилось со мной вчера, вновь ожило перед моим мысленным взором. Значит, это был ни сон наяву, ни наваждение, ни галлюцинация, это было нечто другое. Сны быстро размываются в памяти и картинки их тускнеют. Потом от них остаётся один лишь концепт. Поэтому вчерашняя ирреальность была самой, что ни на есть, настоящей реальностью – я вспомнил все до мельчайших подробностей.
Продолжение следует.