Десятый «В», заняв беседку в соседнем детском садике, гудел, обсуждая свое смелое начало. Никому и в голову не приходило до этого устроить бойкот кому-либо из учителей.
- А если нас всех попрут?
- Да ну! Всех выгнать – слишком много вопросов будет. Вон, Дашку выгонят и все. Может Машку еще с ней.
- А если она к директору пойдет?
- И что она ей скажет? Что такая вся знаменитая и заслуженная с нами не справилась?
Даша сидела молча, не встревая в обсуждение, и думала о том, что завтра выписывают бабушку и нужно будет сходить сегодня к Генке, соседу-таксисту, и договориться, чтобы он помог отвезти ее из больницы домой. Хорошо, что в этот раз все обошлось. Когда Даша увидела бабушку, лежащую на полу в прихожей, первой мыслью, от которой бросило в жар, а потом в ледяной холод, было то, что теперь она осталась совершенно одна. Бабушка была такой бледной и дышала так тихо, что только зеркальце, которое Даша дрожащими руками поднесла к лицу Галины Степановны, дало понять, что женщина еще жива. Скорая, больница и врач, который успокаивал ее, говоря, что все обошлось, но лучше оставить бабушку под присмотром на ближайшие две недели. Галина Степановна, придя в себя, отругала внучку за панику и хотела написать отказ от госпитализации. Но Даша, снова разревевшись, уговорила ее остаться пока в больнице.
- А как ты одна?
- Бабуль, ну первый раз что ли? Справлюсь я! Нинка поможет, если что. – Даша постаралась, чтобы это прозвучало убедительно. С Ниной еще предстоит объясняться вечером, ведь на смену она сегодня точно уже опоздала.
Нина, впрочем, и слова Даше не сказала. В их районе новости разносились мгновенно, и хозяйка магазина уже знала, что Даша уехала вместе с бабушкой на скорой. И когда девочка появилась в дверях, Нина тихонько выдохнула. Если пришла – значит обошлось.
- Приступай, а я пошла. У меня дети голодные сидят. Дашка, я там тебе в подсобке для бабушки собрала кое-что. Возьмешь и отвезешь завтра в больницу, поняла? Ей нужно сейчас хорошо питаться.
- Нин, да не надо, я сама могу…
- Что ты можешь – я лучше тебя знаю. – Нина накинула куртку и погрозила пальцем Даше. – Сделаешь, как я сказала, поняла? И не брыкайся, ты же не лошадь? Все, я ушла.
- Спасибо, Нин! – Даша первый раз за весь день улыбнулась, посмотрев на закрывшуюся за начальницей дверь. Все-таки Нинка хорошая, хоть и старается ее «воспитывать» так, чтобы Даша ни от кого помощи не ждала.
- Кому ты нужна? Вот и рассчитывай только на себя и свои силы, поняла? Бесплатный сыр, Дашка, обычно бывает сильно несвежим и весьма опасным. Вот и думай!
Нина, прошедшая «школу» рабочих окраин, хорошо знала, о чем говорит, поэтому Даша к ней прислушивалась.
- Дашка! Ты чего, как мышь под веником, притихла? – Маша тряхнула подругу за плечо.
- Мне пора. Какой смысл сидеть тут и языками трепать?
- Так еще физкультура! Как ты уйдешь?
- Молча. Ножками. Скажешь Юлиане, что у меня живот разболелся.
Даша подхватила сумку и вышла из беседки. Хорошо тем, кто сейчас придет домой и там их будет ждать обед, приготовленный мамой и поглаженные шмотки. А ей такого ждать не приходится. Нужно убрать и что-то приготовить, а потом ехать в больницу. Хорошо, что бабушка завтра будет уже дома.
Даша не знала, что Мария Михайловна все-таки выяснила, в какую больницу увезли ее бабушку и все это время навещала ее, пытаясь как можно больше узнать о девочке.
- Вы первая, кто вообще о Даше хоть что-то спрашивает.
- А разве директор никаких вопросов не задавала? – Мария Михайловна чистила апельсин, сидя у кровати Галины Степановны.
- Ну, почему же? Спрашивала. Но без подробностей.
- А я могу вас попросить, чтобы вы мне в подробностях рассказали о вашей внучке? Обещаю, что все, что прозвучит в этих стенах, останется сугубо между нами.
- Да особо рассказывать и нечего. Отец Даши, зять мой, за воротник закладывал. Поначалу немного, а потом все больше. Вот и спился. Замерз он несколько лет назад. Напился и не дошел до дома. Даше тогда всего девять было. А год спустя ее мать, дочка моя, уехала на заработки. Там познакомилась с новым мужем. У нее теперь другая семья. Двое детей. Даша там не нужна.
- Она помогает?
- Где там. Тех бы поднять. Мы с Дашей справляемся. У меня пенсия хорошая, я ведь всю жизнь на заводе проработала.
- А Даша работает…
- Откуда вы знаете?
- Случайно узнала.
- И никому не сказали?
- А зачем? Лишние неприятности. Галина Степановна, можно я задам вам еще один вопрос? Чего Даша хочет от этой жизни? Вы же близки с внучкой, я это вижу. Значит, точно знаете.
- Знаю. Другой жизни она хочет… Образование хочет получить. Хотела…
- Почему, хотела?
- Потому, что куда ей с такими отметками? Она ведь не говорила мне, скрывала. А мать Маши рассказала, как у нее дела в школе. Она ведь хорошо училась поначалу. А потом помочь некому было. Все сама. А маленькая была - все стихи сочиняла, и складно так! Придумает что-нибудь, а через пару минут уже напевает. Из стихотворения – песенка получилась.
- Как интересно! А мне показалось, что она мои предметы совсем не любит.
- Да вы что! Она читает запоем. Все уговаривала ее во взрослый отдел пустить в библиотеке, когда десять исполнилось.
- Спасибо!
- За что же?
- Вы только что дали мне тот «ключик», который без вас мне было не подобрать к Даше. Теперь посмотрим, что можно будет сделать. Только, я вас очень прошу, пусть Даша пока ничего не знает о нашем разговоре, хорошо?
- Как скажете…
Дашу Мария Михайловна вызвала к себе на следующий день, после того, как Галину Степановну выписали.
- Мне нужно поговорить с тобой.
- Говорите. Только на уроки ваши я все равно ходить не буду.
- Почему? Я понимаю все насчет подросткового бунта и прочего, но мне казалось, что ты уже вышла из этого возраста. Ты – взрослый человек, Даша и я восхищаюсь тобой.
- В честь чего это? – Даша настороженно взглянула на учительницу.
- В твоем возрасте принимать такие серьезные решения, как работа и забота о пожилом человеке – не всякому дано. Больше скажу – не всякий взрослый с подобным справится. Большинство опустит руки и поплывет по течению. Но не ты. Только вот в связи с этим, мне непонятно кое-что.
- Что же?
- Почему ты, такая целеустремленная и серьезная в своих поступках, решила распрощаться со своей мечтой о высшем образовании?
- Откуда вы об этом знаете?
- О мечте или о том, что распрощаться решила?
- О мечте.
- С бабушкой твоей пообщалась.
- Когда?
- Когда Галина Степановна в больнице лежала.
- То есть, я вам бойкот… а вы…
- Даша, это все неважно. Важно сейчас другое. Ты хочешь поступить? Учиться?
- Хочу! Но все равно ничего не выйдет…
- Почему?
- Потому, что меня выгонят из школы. Вчера Светлана Николаевна мне это прямым текстом сказала.
- Решать будет не только она. С остальными предметами у тебя, насколько я понимаю, все еще более-менее. Беда как раз с моими?
- Да…
- Значит так. Ты будешь приходить ко мне домой три раза в неделю. Я не знаю твой рабочий график, но ты мне просто скажешь, когда сможешь. Рассчитывай на полтора часа. Я могла бы заниматься с тобой в школе, но боюсь, что это могут неправильно истолковать.
- А зачем все это?
- Я не могу поставить тебе оценки просто так. Да тебе это и не надо. Ведь, даже если я тебе выведу самую красивую пятерку, сдавать экзамены в вуз тебе все равно придется. И там все станет ясно. Поэтому, я буду заниматься с тобой. И будь готова к тому, что никакой пощады тебе не будет. Если хоть раз ты решишь, что мои задания необязательны или без уважительной причины не придешь на занятия – наш договор будет расторгнут. Ты поняла меня?
- Мне нечем платить за дополнительные занятия.
- Я что-то сказала про оплату?
- Нет… Но зачем это вам?
- Скажем так, это мое дело. И нужно это не только тебе, но и мне тоже. Этакая «лебединая песнь». Если я смогу тебя подготовить, и ты поступишь, – это станет очень красивым финальным аккордом моей карьеры как преподавателя. Есть и еще причины, но позволь мне о них не упоминать.
Даша, совершенно потерянная, вышла из кабинета и прислонилась к стене в коридоре. Машка тормошила ее:
- Что? Что она тебе сказала? Отчисляют?
- Пока нет. – Даша подняла глаза на подругу и увидела, что рядом стоит почти весь класс. – Пора заканчивать этот цирк. Ясно?
Класс молча смотрел на нее.
- Даш, ты хочешь сказать, что пора заканчивать бойкот? А зачем тогда вообще это все было?
- А я знаю? – Даша зло прищурилась. – Вы точно бараны. Я ляпнула, а вы и подхватили. Своего мнения вообще нет? Нормальная она тетка. А нам пора уже мозг включать, пока всех не повышвыривали.
Зайдя в класс через два урока, Мария Михайловна, как ни в чем не бывало, спокойно начала очередной урок литературы, сделав вид, что ничего не случилось.
Следующие два месяца стали для Даши настоящим откровением. Она сама не ожидала от себя, что может так увлечься русским, который всегда недолюбливала.
- Это очень хорошо, Даша! Просто замечательно! И метафоры к месту, и стиль выдержала почти до конца. Молодец! – Мария Михайловна черкала красной ручкой в очередном сочинении.
- Молодец, ага! Вон сколько ошибок!
- Дарья! Ошибки - это правила, которые ты вполне успешно учишь. Сложно собрать в кучу все, что было упущено, за такой короткий срок, понимаешь? Наверстаешь. Главное, что есть сдвиги и очень неплохие. Остальное – дело техники. Дай мне минуту, я закончу с этим текстом и будем работать дальше.
Даша, по привычке, встала и прошлась по комнате, на ходу погладив толстого, вальяжно развалившегося на диване кота. Она остановилась возле стены, которая была увешана фотографиями. Старые черно-белые снимки соседствовали с цветными фотографиями, сделанными в ателье. Вот маленький мальчик, которого держит за руку Мария Михайловна. Еще молодая и ослепительно красивая женщина. Рядом с ней высокий, чуть лысоватый, мужчина, который держит мальчика за другую руку. Следующая фотография – этот же мальчик, только гораздо старше, смеется в камеру, держа в руках… петуха. Снимок черно-белый и Даша на секунду закрывает глаза, представив его в цвете. Мелькают перед глазами яркие цвета оперения и мальчишка на снимке, почти ее ровесник, вдруг оживает. Следующий снимок немного смущает ее. Парень, изображенный на нем, явно тот самый мальчик, но на нем военная форма, причем какая-то странная.
- Афганистан. Мой сын, Володя. – Мария Михайловна легко касается пальцами снимка.
- А почему других фотографий нет? – Даша, спросив, тут же понимает, какой будет ответ, и Мария Михайловна кивает.
- Он не вернулся.
Они несколько минут молча стоят рядом, отдавая дань памяти этому молодому, удивительно красивому, человеку, который так похож на свою мать…
- Давай не будем о грустном, хорошо? Как бабушка?
- Лучше. Уже выходит на улицу.
- Давно она болеет?
- Да. С тех пор как мама уехала. – Даша возвращается к столу и открывает тетрадь. – Ужас! Я никогда не буду грамотной!
- Будешь! Это уже моя забота.
Педсовет, который состоялся в конце полугодия, чуть было не закончился скандалом. Светлана Николаевна настаивала на отчислении Даши.
- Вы хотя бы понимаете, чем нам грозит то, что эта девочка учится в нашей школе? Она мало того, что не успевает почти по всем предметам, особенно по русскому и литературе, так еще и ведет весьма сомнительный образ жизни! Она работает! Продавцом в каком-то ларьке! Видимо, это и есть ее потолок, но это вовсе не значит, что из-за нее должна страдать репутация нашей школы!
- Вы позволите? – Мария Михайловна вопросительно кивнула директору. – Благодарю! Я нисколько не умаляю заслуги Светланы Николаевны, как классного руководителя, но меня до сих пор смущает вопрос семейного положения Даши. Вы выяснили, почему девочка растет с бабушкой? Почему она вынуждена работать, что лично у меня не вызывает ни малейших вопросов, кроме одного. Как девочка ее возраста справляется с подобной нагрузкой? Я смотрела журнал. Вполне приличная у нее успеваемость для первого полугодия. Я не спорю, что Даше, придется очень хорошо поработать, чтобы к концу года улучшить свой нынешний результат, если она планирует поступать в тот вуз, который наметила.
- Вуз? Вы серьезно? Мария Михайловна, при всем уважении, какой там может быть вуз? Ее потолок вы уже знаете.
- Я не знаю даже свой, уважаемая Светлана Николаевна, и, уж конечно, не возьмусь судить о «потолке», как вы выразились, девушки, которая пишет такие вот сочинения. Позволите, я зачитаю?
После того как Мария Михайловна закончила чтение, в учительской воцарилась тишина.
- А ведь девочка – талант… - подала голос коллега Марии Михайловны, преподаватель русского и литературы в среднем звене. Остальные согласно закивали. – Как же раньше проглядели?
- Может не приглядывались? – Мария Михайловна
Светлана Николаевна поджала губы.
- Знаете, рассуждать очень легко, а вы попробуйте, справьтесь с целым классом лодырей и лентяев, которые пришли в нашу школу непонятно зачем! Они вполне могли бы получать уже рабочие специальности, а вместо этого сидят и ничего не делают. И как с ними разбираться прикажете?
- Быть может никак? С детьми-то, уважаемая Светлана Николаевна. Может быть с ними не надо разбираться, а нужно просто дать им возможность учиться?
- Как прекрасно вы рассуждаете, уважаемая Мария Михайловна, видимо совершенно забыв о том, что именно десятый «В» устроил вам бойкот и две недели полностью игнорировал ваши уроки? Очень профессионально!
- Было дело. – Мария Михайловна спокойно кивнула и улыбнулась. – Самовыражаются, как могут. А могут пока немного. Но сейчас-то весь этот десятый «В» в полном составе не только ходит на уроки, но и посещает факультативы, которые я организовала для них по русскому и литературе, а также собираются поразить наше воображение спектаклем по Чеховскому «Вишневому саду» в конце года.
- Подумайте, какие новости! – Светлана Николаевна почти закипела как чайник. – Просто у других учителей нет возможности тратить все свое время только на работу. Есть помимо этого еще семья, дети, внуки, наконец! Если вы так прекрасно с ними управляетесь, вот и приняли бы на себя классное руководство, а то рассуждать все горазды, а как до дела дойдет…
- Что ж! Можно и до дела, если София Александровна не будет возражать. – Мария Михайловна повернулась к директору и вопросительно приподняла бровь.
- Вы хотите взять десятый «В»? – директор школы удивленно смотрела на Марию Михайловну.
- Если вы не возражаете. Насколько я поняла, Светлану Николаевну эта обязанность несколько утомляет. А я готова посвятить классу все свободное время, которого, как справедливо заметила моя уважаемая коллега, у меня масса.
Десятый «В», которому Ольга Викторовна сообщила новость на следующий день, на мгновение замер. Как пойдут дела теперь? Чего ждать? Ответы на все вопросы они получили сразу, как только в класс вошла их новый классный руководитель.
- Что ж, дорогие мои, представляться мне нужды нет, а мои требования вы знаете. Будем работать!
Их выпуск стал самым выдающимся за последние десять лет. Одних медалистов было девять, что вызвало немалый переполох. Остальные окончили школу на «хорошо» и «отлично».
Даша, получая из рук директора школы серебряную медаль, не сдержалась и прямо на сцене обняла Марию Михайловну.
- Спасибо!
- Ты сама это сделала, Дашенька. Ты - сама!
Галина Степановна не сдерживаясь, проплакала всю церемонию.
Даша успешно сдала экзамены и поступила в университет, на факультет журналистики.
А спустя пятнадцать лет в ворота городского кладбища ранним утром вошла молодая женщина с двумя букетами. Она прошла по центральной аллее, свернула на боковую и остановилась у скромного памятника, на котором в ряд были прикреплены три фотографии.
- Здравствуйте, Мария Михайловна! – Даша положила на камень охапку белых роз, так любимых ее учительницей. – У меня новости. Я получила очередную награду. Помните, мы с вами как-то рассуждали, чего в людях все-таки больше – добра или зла. Я столько лет собиралась с мыслями, чтобы написать эту статью. И она мне удалась, как выяснилось. Спасибо вам! Спасибо за все!
Даша тихонько погладила фото на камне и отправилась дальше. На соседней аллее, она открыла калитку в ограде и красные розы легли на плиту у точно такого же памятника, но с одной фотографией.
- Привет, бабулечка! Вот я! Прости, что давно не была, забегалась. Галинка экзамены сдавала в музыкальной школе, Саша болел. Сейчас все уже хорошо. Мне так тебя не хватает, родная моя! Если бы только знала, как! Ой, чуть не забыла. Лена приезжала. Сестра моя по маме. Ты ведь девочек так и не увидела. Они уже взрослые. Света, младшая, учится, а Леночка мамой стала полгода назад. Они с мужем будут переезжать в наш город, ему тут работу предложили. Вот, приезжали «на разведку». Теперь я буду не одна. Помнишь, ты говорила, что, когда родные рядом и дышать легче. Наверное, это так. Посмотрим. Ты не волнуйся за меня, бабуленька, все у меня хорошо! Я пойду. Сегодня у Галинки концерт. Волнуется страшно, нужно быть рядом. До встречи!
Даша поднялась с колен, провела рукой по фотографии и закрыла за собой калитку в оградке.
Она шла по аллее, жмурясь от яркого весеннего солнышка, и думала о том, какой глубокий след оставляют в жизни люди, для которых жить – это значит давать, а не брать. Для которых те, кто рядом, это и есть смысл бытия. Пока такие люди есть – жизнь будет продолжаться. И жизнь эта точно будет хорошей, несмотря на преграды и трудности, просто потому, что в ней будет место любви и заботе, счастью и радости, вере и надежде. Это она теперь точно знает.©
- Медали прототипы героев этого рассказа получили в соответствии с Приказом Минобразования РФ от 24.02.95 N 88
Автор: Людмила Лаврова
©Лаврова Л.Л. 2022
Все текстовые материалы канала Lara's Stories являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.
Друзья, подписывайтесь, пожалуйста, на мой канал в Телеграм