Русским театром восхищаются во всем мире. Первые имена, которые приходят на ум, это Чехов и Булгаков с их пьесами, это артисты балета, такие как Рудольф Нуриев, Анна Павлова и, конечно, Станиславский. Но еще до того, как все эти имена «выстрелили» русский театр долго томился на медленном огне, и его стремительному развитию поспособствовали два человека, практически не пересекавшиеся в своей деятельности. Это Сергей Павлович Дягилев и Владимир Иванович Немирович-Данченко.
Имидж русского театра
Театр в России существовал довольно давно: у уважающих себя дворян были даже крепостные театры, где играли крестьяне, специально проходившие обучение и никогда не работавшие на тяжелых работах. Но театральная система, стандарт, с которым театр ассоциируется сегодня, возник довольно поздно — в конце девятнадцатого и в начале двадцатого века. Так получилось, что образ современного русского театра начал рождаться одновременно за границей и внутри России, и первым задал планку Сергей Павлович Дягилев со своими «Русскими сезонами».
Это была балетная антреприза, в которой Дягилев выступал как продюсер. Он был новатором и, что еще важнее, он мастерски умел находить таланты. В свою труппу он набирал актеров и танцовщиков, даже если на первый взгляд они казались бесперспективными, но Дягилев развивал их таланты, порой очень жесткими методами, и давал миру искусства новые громкие имена.
«Русские сезоны» пользовались оглушительным успехом во Франции и Великобритании, именно эта антреприза задала образ великого русского театра и балета. Кроме выдающейся сценографии зрителей впечатляло еще и художественное оформление постановок. Дягилев с тягой к эпатажу устраивал то, что сегодня назовут «коллаборации»: декорации рисовал Леон Бакст, Пабло Пикассо, Анри Матисс, Коко Шанель, а также — русские авангардисты.
«Надо сказать, что сам Сергей Павлович не обладал навыками ведения финансовых дел. Казалось бы — продюсер! Он все время был на грани банкротства. И приезжала Мися Серт, и выручала его, и Коко Шанель его выручала. Он мог уговорить, уломать, подействовать энергетически на любого, будь то великий композитор, машинист сцены, какой-то человек в банке», — рассказывает Алла Сигалова в рамках курса «Университет 8 кленов».
А что происходило с русским театром в России?
Довольно долго театры в России существовали как бы сами по себе. Налаженной системы финансирования из государственного бюджета, вроде той, что используется в развитых странах сегодня, в Империи не было. Деньги театры могли получать из казны, а могли — от покровителей, тут большую роль играл человеческий фактор.
«Всему прекрасному, что существует в искусстве, предшествует любовь. И не любовь возвышенная, а конкретная. Вот Морозов влюбился в артистку — и стал вкладывать деньги в театр. Горький влюбился в артистку — и стал помогать театру. И так далее», — рассказывает Алла Сигалова.
Театр в девятнадцатом веке был настоящим хаосом, там не было ни режиссеров, ни толковых управленцев, пока однажды не встретились Немирович и Станиславский. Эти два деятеля образовали исключительно продуктивный тандем, который в прямом смысле поставил театр на рельсы, одно из их главных детищ — это МХАТ. Они встретились в 1897 году и тогда же решили объединить усилия, чтобы развивать русский театр. Если система Станиславского больше ориентирована на актерское мастерство, то всему театральному сообществу и зрителям в результате сотрудничества двух деятелей досталась Система куда большего масштаба: Немирович и Станиславский институализировали театр, они дали начало такой профессии как режиссер театра. Но их сотрудничество не было безоблачным: они постоянно спорили, выясняли отношения даже если вопрос был о парике у актера.
«Станиславский был великим актером, великим режиссером и великим педагогом, учителем. А Немирович был идеологом, строителем театра. И друг без друга они не могли существовать. Потому что когда Немирович уехал в долгий тур в Америку, провел много времени в Голливуде, пытался там завести связи, Станиславский здесь просто захлебывался без него и бесконечно писал Немировичу, ждал, когда придут ответы, чтобы принять решения», — рассказывает Алла Сигалова.
Где-то в середине 1930-х Немирович поехал в командировку в Париж и только тогда ему удалось побывать на спектаклях Дягилева. Он вернулся пораженный и во многом ориентировался на масштаб «Русских Сезонов».