Солнце клонилось к закату. В этот теплый осенний вечер бабушка долго сидела на лавочке возле дома под любимой черемухой. Ягода давно поспела, была сладкой на вкус и не вязала во рту. Вздыхая горьковатый запах, что шел от коры дерева, предавалась она воспоминаниям, которые все чаще одолевали ее. Мысли текли тоненьким ручейком, цепляясь одна за другую, часто путались. Это сейчас она старая бабка Клава, сгорбившаяся и ходящая с клюкой по селу.
А когда то звонкий смех ее и острый язычок, заводил деревенских парней и подталкивал их на разные шалости. И только соседский Колька, встряхивая своей рыжей шевелюрой, уходил злясь, с поляны в сторону от компании. Иногда Клава сердилась на парня за его уход, не принимая его раздражения. И лишь бессонными ночами, ворочаясь в постели, стала понимать, что нравится ей этот рыжий и он к ней не равнодушен. Его зеленые глаза, с коричневыми точками на роговице, смотрели исподлобья, изучая и оценивая ее. Легкая улыбка парня согревала, притягивала.Уходил страх Клавы, и такая радость поднималась в груди, что хотелось постоянно петь.
А потом были свидания у реки, с робкими поцелуями, провожаниями до утра. И свадьба, шумная и веселая, половина села гуляла, гармонь до утра не смолкала. Пусть не было красивых нарядов, приходилось много и тяжело работать, всегда чего- то не хватало. Дети часто болели, но жили дружно, поддерживая и не обижая друг друга.
Для мужа она всегда была Клавой, Клавочкой, любимой Клавусей... Двух дочерей подняли, в люди вывели, внуки да правнуки подрастают. Жить бы да жить, но человек не властен над временем. Пролетели годы,за летом наступила осень...
Побелели и поредели кудри милого мужа, болячки одолели, да и ее поседели волосы; прожитые годы и заботы давали о себе знать. Закаты яркие совсем не радовали и даже тревожили.
Черемуха во дворе из маленького посаженого прутика выросла в большое дерево. Жизнь пролетела, как лепестки отцветшей черемухи.
А недавно ее Николушка ушел, вернее, унесли его, и не с поляны, а из дома на погост. Погасли зеленые глаза, закрылись уже насовсем. Грустно и одиноко стало ей без любимого, нет второй ее половинки. И улыбается он сейчас бабе Клаве только с фотографии на памятнике. Кажется, что снова подмигивает озорными глазами и зовет к себе. Видно подходит и ее время уходить.
Ни о чем не жалела старая бабушка, вспоминала только хорошее. Да и хотелось только напоследок попрощаться с родными. Клонилась седая голова бабы Клавы, опускалась на грудь, а старческий сон властвовал, убаюкивал. Ветерок шевелил тусклые седые пряди волос, и ей казалось, что это Николай перебирает их да приговаривает: отдыхай моя Клава, Клавушка, Клавуся...