Василий шагал по знакомой улице, слегка прихрамывая на раненую ногу. На палочку старался не опираться, вопреки наставлениям врачей. За плечами словно выросли крылья, которые делали его походку легче.
Знакомые лица всё чаще мелькали перед глазами. Он машинально здоровался, стараясь наконец-то увидеть родной дом. А вот и он…, застеклённый балкон на третьем этаже…, всё та же скамейка у подъезда…, соседский кот Васька, наблюдающий за голубями без особого интереса.
(начало этой истории - здесь)
«Привет, тёзка!» - услышав знакомый голос, холёный котяра выгнул спину, потянулся и шлёпнулся на бок, подставляя свой выпирающий живот для ласк.
«Ух ты, какой огромный стал. Васька…, хороший…» - кот замурчал и с удовольствием растянулся на скамейке.
«Извини, бродяга. Ещё увидимся…», - Бессонов выпрямился и почти бегом влетел в подъезд…
Он услышал непонятный стук – это сердце пыталось выскочить из груди, предвкушая долгожданную встречу.
Два лестничных пролёта за мгновенье оказались за спиной. Василий остановился у дверей родительской квартиры и осторожно взялся за ручку. Дверь едва слышно скрипнула и знакомый запах напомнил ему далекое детство. В прихожей, как обычно, царил порядок, а на кухне раздавался звук посуды.
Мама готовила его любимые пирожки с печенью.
Василий закрыл дверь и прислонился к ней спиной… Сил сделать хоть ещё один шаг уже не было…
«Кто к нам пожаловал?» - раздался красивый голос.
«Раиса, это ты?»
Через мгновенье хозяйка квартиры вылетела из кухни и ойкнула.
Тарелка из семейного сервиза выпала из рук и со звоном разлетелась на осколки.
«Васенька…, сынок…, живой…»
Несколько секунд они стояли неподвижно, не веря собственным глазам.
Затем шаг за шагом стали приближаться друг к другу. Наконец мать уронила голову на грудь сына и замерла. Василий обнял маму за плечи и почувствовал, как они стали вздрагивать. Он уткнулся лицом в родные волосы и, подавив ком в горле, прошептал: «Здравствуй, мама! Ну, будет тебе…, всё же обошлось…»
Она подняла на сына свои самые добрые на свете глаза серо-голубого цвета и, смахнув слезинку, улыбнулась: «Ну, здравствуй, сынок…»
Бросив взгляд на палочку у двери, она внимательно посмотрела в глаза сыну. Ей уже ничего не нужно было рассказывать. Там всё было и так написано. Известным только матерям языком боли, страдания, ненависти и любви…
«Мам, а я, кажется, вовремя. Если мне не изменяет мой любопытный нос – у нас пирожки с печенью?» - улыбнулся Василий.
«Ой, Божечки… совсем забыла. Мыть руки и к столу. Я сейчас…»
Она привычно захлопотала на кухне, думая о словах сына…
«Конечно же, вовремя! Для родного дитя, сколько бы ему ни было, у мамы всегда вовремя… Пусть вернётся хоть ночью или в самую гадкую погоду – лишь бы вернулся живым и здоровым…»
Василий с аппетитом уминал пирожки, при этом его ноздри слегка раздувались.
Мама молча наблюдала за сыном… «Копия – отец… Вот только седина ранняя. Всего лишь двадцать три, а виски – словно, в лебяжьем пуху. Она заметила, что левая рука действует не как обычно. И шрамы…, шрамы…, шрамы».
«Мамочка, как же вкусно! Ты, как всегда – на высоте. Ну, рассказывай. Какие у нас новости? Как братишка? Как Татьяна? Что дядя Боря? Кого из наших видела?»
Она прекрасно поняла, какой вопрос интересует Василия больше всего… Как ему рассказать про Татьяну? Нет уж…, лучше пускай сам всё поймёт и увидит.
«Сынок, а ты к нам надолго? У тебя отпуск до которого числа?»
Он сделал ещё один глоток ароматного чая и понимающе кивнул головой…
«Мамочка, я у тебя поживу с недельку…, по хозяйству помогу. Да и отдохну малость…»
«Отдыхай, сынок…, отдыхай. И руку всё же держи на подвязке. Вижу ведь, как она у тебя болит. От мамы ничего не скроешь… А по хозяйству ещё поможешь…»
«Спасибо большое за угощенье. Очень вкусно… Мам, ты давно была у отца?»
«Десятого апреля…, в годовщину. А хочешь - я с тобой съезжу?»
Через два часа он стоял у могилы своего отца. Десятого апреля авиакатастрофа унесла его, майора Бессонова, военного лётчика первого класса куда-то туда, за облака…
Василий поднял глаза в небо… там медленно проплывал клин журавлей, возвращавшихся в родные места…
Он обратил внимание, как птицы менялись местами, словно пилотажная группа во время показательных выступлений…
В памяти прозвучала любимая отцовская песня в исполнении Марка Бернеса…
«И в том строю есть промежуток малый, быть может – это место для меня…
Настанет день и с журавлиной стаей
Я поплыву в какой-то сизой мгле…
Из-под небес по-птичьи окликая,
Всех вас, кого оставил на земле…»
«Здравствуй, отец…», - он бережно коснулся памятника со звездой и фотографией отца. Он там был в защитном шлеме и едва заметно улыбался…
Василий склонил голову и, не обронив более ни слова, молча разговаривал с отцом. Он поведал Бате о всех своих злоключениях и попросил у него помощи… Единственное, что произнёс он вслух – «Отец, подскажи, как дальше жить?»
Неожиданно он услышал его голос: «По законам совести, сынок…»
Василий вздрогнул и поднял вверх глаза. Там, намного выше проплывающих по небу журавлей, серебристый самолёт оставлял за собой полосу, словно светлую память о тех, кому не суждено было вернуться к своим родным…, на эту грешную землю…
. . . . . . . . . .
Диктор хорошо поставленным голосом, без особых эмоций, словно робот, зачитывал очередное сообщение:
«Сегодня в своем доме без признаков насильственной смерти было обнаружено тело бывшего опального генерала Важина. Это уже второй случай загадочной гибели высокопоставленного лица из числа русских вынужденных эмигрантов. Как сообщалось ранее – накануне от острой сердечной недостаточности скончался господин Черемис.
Мы публиковали это происшествие, которое произошло в прямом эфире. Господин Черемис давал интервью представителям прессы и после очередного вопроса он схватился за сердце и потерял сознание.
Прибывшая на место бригада врачей констатировала смерть.
Мы приносим соболезнования родным и близким погибших, которые были отважными борцами за новую Россию.
По мнению нашего аналитика из Центрального разведывательного управления, такое совпадение не может быть случайным и носит, скорее всего, заказной характер… К другим новостям…»
«Сколько верёвочке ни виться», - Бахтияр обнял за плечи Риту, аккуратно качающую коляску с трёхмесячным наследником.
Она перехватила его задумчивый взгляд.
«Как думаешь, разуваевские?»
«Да ты что такое говоришь? Чистая случайность…», - затем улыбнулся и добавил: «Узнаю Васильева. Он всегда мог отработать так, что комар носа не подточит. Аккуратно и тихо…»
«Ага, очень тихо. Ты Сулеймана вспомни… Как вы с Виталием отправили злодея к праотцам? ПЗРК и привет из преисподней…»
Они помолчали каждый о своём. Было, что вспомнить в их непростой и неоднозначной судьбе.
«А знаешь, чего бы мне сейчас хотелось?» - Рита подняла глаза на супруга.
«Наверное, я догадываюсь… Оказаться там, в России. И встретить их всех…»
«Угадал. И Разуваева с Серовым, Светлану с Виталием, «Ставра» с «Совой»…, и не только…А ещё, чтобы все мы оказались без работы. Этой работы…»
«И это мне говорит та самая «Гюрза»?» - Бахтияр заключил в объятия супругу, - нет, родная, в обозримом будущем без работы мы не останемся. Покуда ещё нечисть поднимает свою голову и отравляет нашу землю насилием и жестокостью, злобой и ненавистью ко всему светлому, - нам предстоит эта грязная, но благородная работа.
Ради будущего…»
А трёхмесячное будущее тихонечко сопело себе в коляске, улыбаясь во сне и видя мир совсем другим… без жестокости, предательства, насилия и горьких слёз…
Эпилог.
Вот и подошла к завершению эта история о людях чести и их полной противоположности. Но не завершилась борьба со злом.
«…покуда тучи над землёй ещё теснятся, - для нас покоя нет и нет пути назад! Так чем с тобой нам на прощанье обменяться? Махнём, не глядя – как на фронте говорят…»
А продолжение этой истории - здесь
Если история Вам интересна - можете поставить лайк, буду признателен Вашим комментариям. При желании - подписывайтесь на канал и рекомендуйте другим читателям. Всем мира и добра!
#армия и спецслужбы #рассказы и повести #война #люди и судьбы #лихие 90-е