Представьте, что наше здравоохранение стало в 8 раз лучше.
Спустя примерно два года взвешиваний и обдумываний тезиса о необходимости кардинальной трансформации медицинского образования, я наконец принял решение поговорить об этом публично, чтобы поднять острый вопрос не только среди специалистов, но и “пациентов”, потому что в первую очередь страдают именно они.
Абзац очевидного ликбеза на всякий случай
Вся медицинская помощь держится на знаниях (без знаний как лечить - лечить не получится) - без знаний и опыта доктор ошибается и лечит не правильно - страдает пациент - страдает репутация доктора/клиники - запускаются судебные процессы - страдают доктора и теряют работу - меньше докторов / меньше помощи - больше упущенных случаев / осложнений / инвалидизаций / смертей - здравоохранение тратит большие деньги на сложные схемы лечения осложнений и поддержку инвалидов - инвалиды мало работают / не платят налоги / обременяют родных и близких, которые тоже вынуждено работают меньше - государство теряет деньги - меньше бюджет на здравоохранение - меньшему количеству людей можно помочь. ПЕРВЫМ БЫЛО ОБРАЗОВАНИЕ, Аминь.
По моим наблюдениям, очевидное не так очевидно. Обывателю кажется, что причина проблем медицинской помощи располагается на уровне докторов и выше, но здесь я приведу аргументацию не в пользу нашей системы образования. Всего четыре тезиса, от которых становится страшно и которых может не быть.
Нужные пациенты не всегда “под рукой”
Чтобы ювелирно рисовать акварелью, нужна долгая практика.
Неожиданно, но для освоения докторами медицинских манипуляций тоже нужна практика. У нас есть специальные программы обучения и мы даже можем все изучить, потому что теории на самом деле ТОННА, а вот смело и безопасно для пациента приступить к делу после окончания института - не получится. Практики нет. Точнее она есть, конечно, но в мире не существует института, в котором были бы готовые натренированные “пакеты” пациентов на заказ, которых вызывают по расписанию и на которых практикуются студенты. По расписанию занятий, это значит: “Сегодня мы изучаем такую-то болячку и вот вам пациенты со всеми ее вариациями, пожалуйста, практикуйтесь” - например. Это абсолютно всегда и везде русская рулетка: студент из колледжа в глубинке через один год обучения может оказаться опытней студента из самого элитного университета мира, проучившегося там три года. Потому что одному повезло, а другому - нет. Помню в математике было выражение “...количество настолько мало, что им можно пренебречь…” - вот это как раз про медицинскую практику. И это первая проблема современного медицинского образования, когда по окончанию обучения должен выйти готовый специалист, а получается доктор с рваными и непредсказуемыми компетенциями.
Этот блок негодования я закончу известным представлением о том, что для достижения высокого уровня навыка на тренировки надо потратить примерно 10 000 часов. Столько вы не наберете даже будучи единственным ребенком профессора, который преподает в вашем университете.
А что делать? Делать симуляторы. Сегодняшний уровень технологий позволяет максимально реалистично воссоздать фактически любую медицинскую патологию. Редкие заболевания, например, которые профессор успел увидеть за 50 лет, сегодняшний студент сможет увидеть за 2-3 месяца. Вы можете представить себе эту колоссальную разницу и какие возможности остаются в стороне?! А можно использовать генеративные алгоритмы и тогда тот же студен сможет проработать самые разные вариации одной патологии в десятки раз быстрей, чем в классической практике. В итоге на выходе из любого учебного заведения мы получаем опытного специалиста. Теперь каждый имеет равный доступ к знаниям и практике. Но этого нет.
Тренировка осложнений
Осложнения, это такая сущность, которая требует к себе особого внимания и особых умений, потому что она ожидаемо чаще приводит к безвозвратным изменениям, инвалидизации и смерти, чем болячки без осложнений. Не зря же это называют осложнением, а не ништяком? В медицинском образовании нет практики по работе с осложнениями – это случайные знания. Случайные до уровня залетных. Как вы себе представляете обучение студента ведению осложненных случаев на практике? Доктор-наставник во время операции говорит: “Смотри, птичка” - студент отворачивается, а в это время док специально перерезает какую-нибудь артерию и такой: “Ой, глянь-ка, тут кровища хлещет и если пациенту быстро не помочь, то он отправится на тот свет, на вот, потренируйся” - так что ли? “Повезло” поприсутствовать при осложнении и увидеть как с ним справляется опытный доктор - успех. Вот и все, на что может расчитывать студент.
В симуляциях можно генерировать всевозможные сценарии и сколько угодно безопасно тренироваться, чтобы при встрече с реальной ситуацией доктор смог на автоматизме отработать ее и помочь пациенту с минимальными потерями, а то и вовсе без них. Технологии позволяют отрабатывать рискованные сценарии реального пациента до операции, к такому тоже можно подготовиться.
Персональный план обучения
В медицине все еще практикуются утвержденные для всех студентов программы обучения, никто не определяет на каком ты сейчас уровне, чтобы понять какой материал подойдет лучше (как на курсах английского, например, никого ведь не удивляет, что сначала тебя просят пройти тестирование, это логично). Возможно так везде, но речь идет о медицине. Если ты учишься на пекаря, то цена ошибки будет одна, а если ошибешься с пациентом, то ее цена может оказаться несоизмеримо больше: испорченый заказ против человеческой жизни.
Для решения этой задачи очевидных решений нет, но ведутся разработки, в том числе и в нашей команде NOE (New Opportunities for Education), которые позволяют определить состояние студента и понять, готов ли он воспринимать сейчас информацию или нет. Определить слабые места и дать индивидуальные рекомендации, построить персональный образовательный маршрут. Наконец оценить клинические риски: готов ли студент вести пациента с тем или иным заболеванием, или, другими словами, каковы шансы, что он сможет помочь человеку с текущим уровнем знаний и опыта. И снова технологии, а не вековые традиции.
Цивилизованная практика
Золотым стандартом обучения в нашей медицине до сих пор остается практика на живых людях. На больных людях. Большой вопрос почему мы беспокоимся о мнении “зеленых”, когда встает вопрос об испытаниях каких-то медицинских технологий на животных, и при этом абсолютно игнорируем “эксперименты” на людях, когда доктора осваивают новые для них практики? Этика, ты где там? Почему где-то за рубежом уже существует практика недопущения специалиста до пациента, пока он не наработает определенные навыки в симуляторе, а у нас такое решение принимается на основе ничего, только на личном мнении наставника?
Симулятор, это контролируемая среда, в которой специалист имеет возможность безопасно отрабатывать огромное количество манипуляций, будь то диагностика или лечение, общение со сложным пациентом или хирургические операции.
Пролог
Эти четыре аргумента - лишь часть, которую мне проще донести, которую проще понять и размер которой проще представить, чтобы оценить масштаб бедствия без сложных терминов, предоставления доказательств в виде научных публикаций и тому подобного. Это та часть проблем, которая лежит на поверхности как гора снега на проходной части, которую видно невооруженным глазом, которую можно убрать и которую мы предпочитаем не замечать, а попросту раз за разом обходим стороной.
По моим предварительным подсчетам, образовательные симуляторы могут заменить до 80% академического медицинского образования, снять бесполезную нагрузку с преподавательского состава и направить его силы на формирование личности доктора, на передачу ему человеческих качеств, а не на зачитывание информации, которую сегодня без труда сможет “загуглить” любой современный доктор.
А меня зовут Андрей Демчинский. Я офтальмолог, который курировал проект с установкой первых в истории отечественной офтальмологии бионических глаз, вернувших зрение слепым, который руководит медицинской командой по разработке кортикального зрительного импланта, научной командой проекта по разработке next-gen технологии VR с прямым воздействием на мозг и полным погружением, курировал медицинскую часть проекта по разработке голографической контактной линзы, запускал проекты и формировал команды для исследований в области ИИ для СППВР, когда это еще не было мейнстримом и, наконец, генеральный директор компании NOE, которая разрабатывает образовательный медицинский VR-симулятор с технологией "живой" виртуальной реальности на основе ИИ. Все это я написал не для похвастаться, а для того, чтобы убедительно подвести к необходимости менять медицинское образование, потому что занимаюсь всем этим не благодаря своим 12-ти годам медицинского образования, а вопреки, потому что видел и знаю.