Не знаю, упоминала ли я, но Украина – это место моего рождения и родина по отцу. Однако в дело вмешался развод, ввиду чего…с 1996 года я благополучно взрослела в России, на родине матери. Практически все детство, каждое лето мы с мамой приезжали к прабабушке в деревню под Вышгородом.
Как же я любила эти поездки! До сих пор помню, как бешено колотилось сердце, когда я только-только подходила к знакомым серебристым воротам, за которыми уютно прятался небольшой деревянный домик, выкрашенный уже потускневшей голубой краской. В горячем летнем воздухе разливался почти удушающий аромат сладковатого клевера и свежего лошадиного навоза. Нет, я совсем не могла ждать ни секундой дольше и нетерпеливо припускалась вприпрыжку бегом, туда, где чинно вышагивали белые курочки и сновали серые диковатые кошки, усердно зарабатывающие свой кусок ловлей мышей.
Врываясь в дом, я, сломя голову, носилась по чистеньким просторным комнаткам ошалевшим бараном, сшибая углы и задыхаясь от предвкушения долгожданной встречи.
Где-то на кухне сидела соседка, мирно пьющая компот, но в тот момент плевать я хотела на всех…даже на верных подружек бабушки.
- Бабушка!!! Где бабушка?! – испуганно кричала я, понимая, что никак не могу найти родную душу ни во дворе, ни в доме. Куда же она запропастилась? Неужели уехала? Но она же старенькая! Она не могла никуда уехать, зная, что приезжает ее любимая внучка. Подружка бабули лишь улыбалась, намеренно растягивая и без того резиновое время. Наконец она сдавалась под моим рассерженным взглядом и кивала куда-то вбок. – Да в огороде твоя бабушка. Грядки ж надо кому-то полоть…
Огород находился за домом, поэтому неудивительно, что я не сразу нашла бабушку.
Бросившись по указанному направлению, я облегченно вздохнула. Почему-то всегда наши встречи происходили ближе к полудню, когда яркое солнце буквально слепило глаза, заливая грядки с картошкой ослепительным золотым светом…включая мою бабушку, мирно копающую грядки тяжелой тяпкой. На ней как обычно длинная цветастая юбка, белый кружевной передничек и красивенный платок, скрывающий длинную толстую косу.
Она не сразу замечает меня, то ли сослепу, то ли из-за палящего солнца, но как только мы наконец встречались глазами, бабуля всегда утирала рукавом подступающие слезы. Я обнимала ее так крепко, что чуть не хрустели кости, судорожно вдыхая аромат ее волос и сухой обветренной кожи. Наконец-то мы вместе.
Я никогда не боялась бабушку.
Она была тем редким человеком, который был безусловно добр ко всему живому на земле. Бабуля жалела абсолютно всех, без исключений; заботилась о любом человеке, будь то какой грязный пьяница, или заблудший путник. Для нее не существовало понятий: званый/незваный гость. Любой нуждающийся человек получил бы от бабушки тарелку супа и щедрую миску пирожков с картошкой.
Разговоры и расспросы – потом. Сначала – накормить.
Когда мне нужно было получать первый паспорт и делать какие-то документы, связанные с гражданством, я посетила Украину в самый последний раз. Моя родная прабабушка уже как год была не с нами…
И вот я снова вижу знакомые серебряные ворота, блестящие на солнце. В горле встает ком.
Покосившийся голубой домик совсем одряхлел и лишился былой ухоженности. Кажется, раньше он был больше? Теперь постройка отдает смрадной серостью и заброшенностью. Нигде не слышно кудахтанья курочек и мурлыканья серых котов-хищников. Родители скрылись в доме, обговаривая свои взрослые дела с будущими владельцами бабушкиного дома.
Неизменным осталось лишь полуденное выжигающее солнце, от которого я спряталась под раскидистыми яблонями. Там стоял стол и деревянная скамейка, где мы раньше завтракали свежим козьим молоком, раскатывали тесто для пирожков и мешали с сахаром сочную клубнику.
Во время наших встреч бабушка всегда плакала, а я не понимала, почему так?
Спустя годы я сижу в полном одиночестве на знакомой родной земле, где все кажется холодным и чужим. Пустые глазницы голубого дома внушают мне жуткий страх. По щекам катятся горячие слезы. Здесь что-то не так. Все не так, как раньше. Хочется поскорее уйти. Это не то место, где я была счастлива. Нет. Больше нет.
Деревня, куда я приезжала на каникулы почти каждое лето, потеряла для меня былую ценность. Ведь главным смыслом тех поездок был человек.