Как уже писал ранее, «дед» Никишин был самым странным «дедушкой».
Прошло много лет со времени моей срочной службы, но я до сих пор в недоумении – почему ему всё сходило с рук? Ведь явный залётчик – чуть не задушил ротного, косячник, постоянно в нарядах. Даже гарнизонная гауптвахта, в просторечии «кича», брала его с большой неохотой – Эдик Никишин как-то во время отсидки сумел устроить там «диверсию», да такую, что как говорят кича сутки была без «света».
По рассказам дело было так- в очередной раз выбило предохранитель на подстанции и кто-то вспомнил, что в одной из камер есть электрик. Дальше думаю, объяснять не надо. Напомню - Чита того времени рай для электриков, городские сети в печальном состоянии, персонала минимум.
Но, пожалуй, самая интересная история, это история Эдика и «Бати», нашего комбата. У Эдика и его лучшего кента, Меликова, были знакомые девчонки, проживающие в одном из ближайших к части домов. Девахи были молодые, симпатичные, но как говорится, «оторви и выбрось».
Как-то мы ночевали у этих девчонок в прихожей - отправили нас троих, из моего призыва (нашей бригады) и Никишина с Меликовым на один из объектов Читы.
Само собой дедушки славно выспались, вкусно поели на часть наших денег (копеек по 20 нам оставили, это первое и второе) в гражданской столовой (нам давали по 70 копеек на обед).
Вечером нас как обычно "забыли" на объекте, и мы добирались до Песчанки своим ходом.
Тут понятно, сам Бог велел дедушкам переночевать у своих подруг. Девчонки нас, кстати, отлично накормили(но выпить дедушки не разрешили, хоть и сидели за одним столом), постелили нам в прихожей.ну Дедушки само собой, спали с подругами. Под утро вернулись в часть(как ни странно никто из командиров ничего не сказал)
Ну а теперь можно и про Батю и Эдика. Эдика в очередной раз отправили на кичу(как-то уговорили принять вечного залётчика).
Туманным летним утром батяня комбат лёгкой походкой топает к родной части. Прямо у КПП его встречает подруга Эдика. Как там точно было, не знаю, я на КПП убирался(в тот день на объекты не вывозили). Видел разъярённого комбата с красным расцарапанным лицом и оторванным от плаща погоном, бурей пронёсшегося через КПП.
В общем, буйная девица спросила, где Эдик. Комбат ответил, да как-то «не так», наверное. Дальше девица рассвирепела и «подрала» Батю…
На видео копия нашего комбата. Когда смотрел фильм ДМБ удивлялся - практически один в один наш комбат! Лицо, рост, фигура, поведение!
Рёв комбата был слышен, наверное, километров за 7: «Дежурную машину на КПП!» Никишина доставить срочно!
По тревоге построили всю часть. На плац вывели сутулого и худого Эдика… Бац, бац, тресь, бумц!
-Меня, старого Забайкальского казака, какая-то шмара будет бить?
Нна!, хлесть!
Запыхался Батя.… Устал Родимый!
Эдика увезли, прозвучала команда «Разойдись!».
И вот сколько я служил в этой части с Эдиком постоянно что-то случалось. Били его все офицеры и прапорщики. Иногда просто так, «для порядка». Ну а Эдик, когда на него в очередной раз накатывало, смертным боем бил "слонов", то есть нас, младший призыв.
Правда, потом всегда тёр лоб и мучительно пытался вернуться в действительность. Но повторюсь – ни психиатрического освидетельствования, ни отправки в дисбат(да хотя бы и перевода в 348 ВСО, вечный «УЖАС» которым постоянно пугали в нашей части даже самых беспредельных дедов) в отношении Эдика не было. Странно, очень странно…. Тем более в в/ч 11335, где в общем-то, командованием насаждалась очень жёсткая дисциплина.
Не могу не упомянуть и о Греках. Это, пожалуй, самые интересные и необычные дедушки времён моей службы. Греки заведовали монтажной базой, построенной во время строительства авиазавода. В части они не появлялись, жили на базе.
Что-то «мутили» с офицерами и прапорщиками части, организовывали «досуг» для командиров – на базе была баня, Где-то рядом был хлебозавод с дебелыми девицами и ещё не старыми женщинами.
Кстати, вроде именно на этот хлебозавод до конца службы были откомандированы несколько человек из 348ВСО, в который меня перевели весной 1986. Это была «синекура», хоть работа была и тяжёлая, но жили откомандированные на хлебозаводе, в женском коллективе.
Греки, сколько мы не заезжали на их базу всегда были на расслабоне – в тапочках, майках, и штанах х/б. Высокие,, с чёрными, вьющимися волосами, он как будто сошли со страниц книг о Древней Греции или древнегреческих ваз
Видел я Греков в такой вот одежде и когда на базу приезжали самые рьяные поборники «формы одежды», например, наш комбат.
Правда, когда приезжал комбат, как-то раз видел, что один из Греков надел ПШ на майку(ПШ в нашей части было запрещено, точнее не положено но нормам довольствия), но Батя как-то не обратил на этот особого внимания.
Греки (они реально два грека по национальности) были редкие «зверьки» - призыва весны 1984 года (напомню, призыв в большинство частей ЗабВО в то время шёл раз в 1,5 года). Когда весною 1986 их демобилизовали, в части только и было слышно: «Греки, Греки, где взять Греков?».
Не знаю, нашли ли именно Греков или нет, но помню, как склонив голову, жаловался кому-то из офицеров части начштаба: «Не можем найти Греков, уже любые деньги в Военкоматах предлагаем!». Я был в наряде, уборка в штабе, слышал этот разговор через приоткрытую дверь.
По слухам, Греки отправили домой 2 пятитонных контейнера с вещами, и заработали «вчёрную» около 10.000 рублей. Не знаю, так это или нет, но на такой должности вполне возможно.
Расскажу и ещё об одном дедушке, сержанте Ахматове. Он отвечал за подсобное хозяйство части и с самого призыва жил в селе Карымское, где было подсобное хозяйство в/ч 11335. Босоногий, худой, дочерна загорелый, в соломенной шляпе на голове - вот таким я его увидел, когда нас на 2 дня отправили в Карымское. Ничего про него сказать особо не могу, так как видел его единственный раз. Не строжился, не «дедовал» - выделил нам делянку для прополки, а вечером показал, где спать.
Вот это самые колоритные дедушки времён моей службы. Уже писал, что слились они все в безликую серую массу. Только вот жёлтые, безумные глаза садиста, таджика Суфи мне никак не забыть.
Никишин, несмотря ни на что был как-то «понятен», а вот у таджиков в тх жёлтых, безумных глазах плескалась дикая Азия, хитрая, коварная, безумно жестокая и абсолютно чужеродная, та, о которой Редьярд Киплинг сказал:
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень суд».